Ябеда

Нина покачала головой. Интересно знать, сколько раз ее собственный ноутбук ночевал в дочкиной постели?

— Оказывается, Нат торчит в Интернете гораздо чаще, чем я думала. Она сама призналась Джози. По-моему, они считают нас простофилями.

У обеих женщин возникло схожее ощущение: именно что простофили.

— В общем, — вздохнула Лора, — они засели за свою игру, «Afterlife», и Нат затеяла принарядить персонаж Джози, чтоб та не выглядела «лохушкой». Это моя так выразилась. — Лора никогда не пыталась выгородить дочь, которая частенько вела себя довольно нахально, за что Нина всегда была благодарна подруге. — Нат, похоже, в этой игре у них за главного — нацепила на Джози вызывающие шмотки и выставила напоказ перед всем тамошним молодняком. Да еще наделила бедняжку парой грандиозных сисек. Вот подожди, я до нее доберусь!

Неужели Джози спокойно позволила Нат измываться над собой? Нина не могла в это поверить. А впрочем, как же тот «разговор», что она подсмотрела в ноутбуке?

— Знаешь, Лора, они просто еще совсем дети.

Это она сейчас произнесла? Да, берет пример с Мика — он именно так и сказал бы.

— Потом в сети объявился какой-то мальчишка. Явно тот, в кого Джози влюблена, потому что она покраснела как рак. По-моему, ей ужасно понравилось, что ее новый прикид сработал и заманил парнишку к ней «в гости».

— А его часом не Коготь звали?

— Точно. — Лора помолчала, силясь угадать, откуда Нина знает. — Но вообще-то Джози не очень уютно себя чувствовала. Даже как-то застыла.

— Правда?

Интересно, почему? Все девчонки не прочь похихикать с мальчишками. В конце концов, ей пятнадцать.

— Я знаю, что они там печатали, потому как они все читали вслух. Этот Коготь определенно ухлестывает за Джози. Даже пригласил к себе домой.

— Что?!

— Спокойно! Он имел в виду свой дом в игре.

Тоже не сахар, подумала Нина.

— Когда она туда попала… понятия не имею, как они это делают, но ты как будто оказываешься в чьей-то комнате, со всем ее содержимым. Словом, когда она пришла, девчонки так и зашлись от хохота, но я-то заметила — они ошарашены.

Нина сцепила зубы.

— Нат сказала, что похоже на камеру пыток, этакая красно-черная готика. А Джози здорово струхнула, но главное — и ты можешь ею гордиться, — она не поверила, что это кто-то из своих!

— У меня слов нет, Лора! Для любого извращенца пара пустяков — завязать болтовню с двумя девочками!

Нина села — колени дрожали.

— Они говорили, что он и выглядит совсем по-другому. Тогда Джози устроила ему проверку — стала расспрашивать о том, что ему должно быть известно, если он в самом деле Коготь. Уж не знаю, что ты ей говорила, но она к тебе прислушалась.

— Тогда я не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь. Я не очень одобряю, что Джози вечно торчит в Интернете, но, похоже, ведет она себя вполне благоразумно.

— А я не за этим и звоню, — отозвалась Лора.

— Вот как?

— Нат надоело уламывать Джози пококетничать с парнем, она в сердцах выскочила из комнаты, помчалась за кока-колой. Я едва успела нырнуть в соседнюю дверь, а когда Нат убежала, снова заглянула в щелку: что там Джози делает? А она плачет! Навзрыд. И бормочет себе под нос, давится словами. Я, говорит, неудачница. Теперь никто никогда не захочет со мной дружить. И еще — что ненавидит себя.

— Спасибо, подруга.

Нина повесила трубку. Она сама была на грани слез. Вцепившись в край стола так, что косточки пальцев побелели, она пыталась понять, что творится в душе у дочери.

Глава 12

В Джеффри Палмере нет ничего необычного. Ничего необычного нет и в маленькой квартирке, которую он занимает в западном крыле Роклифф-Холла: темно-бордовый ковер с узором, фарфоровые безделушки на каминной полке, бамбуковая газетница со старыми номерами «Сельской жизни».

Джеффри Палмер — идеальный руководитель для женской школы. Изучал историю в Оксфорде, заведует еще одним пансионом, председательствует в нескольких благотворительных комитетах, истинный христианин, каждый год ездит в Африку на сафари. На родителей производит великолепное впечатление, сотрудниками управляет твердой, но заботливой рукой. И пользуется популярностью у девочек — не в последнюю очередь благодаря тому, что ведет пятничный Клуб любителей кино и раз в месяц устраивает в собственной квартире сеанс киноужасов для шестиклассниц.

— Очень интересно, — говорю я, принимая у него чашку чая, снова бросаю взгляд на стену и уточняю: — Фотографии.

Он важно, с гордостью кивает:

— Гамбия, 2004-й. А это — Кения. Зимбабве и Танзания. Национальный парк Крюгер.

— Поразительно! — Я думаю про его благотворительные деяния. На одном снимке он запечатлен в окружении африканских ребятишек, тонких, как карандаши. Палмер улыбается из-под фуражки цвета хаки, у ребятишек глазищи круглые, как у филинов.

Мистер Палмер переходит к иной теме:

— Я пригласил вас, мисс Джерард, чтобы обсудить круг ваших обязанностей.

Сердце замирает, отказываясь биться, пока не выяснится, что имеет в виду директор.

— Надеюсь, я не совершила чего-то дурного?

— Отнюдь, мисс Джерард. Сильвия вами очень довольна, говорит, вы прекрасно заботитесь о девочках. И, принимая это во внимание, мы намерены расширить нашу программу ЛОСП.

Я недоуменно таращусь.

Мистер Палмер расшифровывает:

— Личное, общественное и санитарное просвещение. Все, что может тревожить, волновать наших девочек. В этом роде. — И отводит глаза, явно смущенный тем, что подразумевает под личными проблемами девочек-подростков. — Короче говоря, мы подумали, что вы как нельзя лучше подходите для этой работы. Конечно, у нас есть преподавательница для этих занятий, но она очень загружена — на ней спортивные секции. Ну, что скажете?

— Я не уверена, что… — Я отхлебываю чай и вместе с ним проглатываю то, что мне на самом деле следовало бы сказать. — Не уверена, что я именно тот, кто вам нужен для этой работы, хотя и польщена вашим предложением.

Что, по его мнению, мне известно о девочках-подростках? Какая им от меня польза?

— Вы не совсем поняли, мисс Джерард. — Директор улыбается, но не надо большого ума, чтобы понять: он недоволен. — Я не спрашиваю, согласны ли вы. — Ледышки голубых глазок буравят меня, выжидают, приказывают согласиться. — Нам очень нужна ваша помощь.

Резким вдохом я перебиваю подступившую икоту.

— Понятно. — Я смотрю на мистера Палмера. Эта комната, его ответный взгляд будят что-то в душе. Тугой страх стягивает ребра, стесняет дыхание. Слова застревают в горле, но я все же выталкиваю их, сухие, как наждак, немыслимые. — Мы… мы знакомы?

Все дело в его коже, в пергаментных складках на острых скулах. В сутулой спине. Во взгляде, лучом прожектора блуждающем по моему лицу.

Я поспешно меняю тему. Не желаю слышать ответ, потому что, если мы знакомы, я не смогу здесь остаться. А больше мне деваться некуда.

— Так что насчет занятий? Вы думаете, я справлюсь?

У него непроницаемый взгляд, так трудно понять, что скрывается за ним.

Наконец он говорит:

— Вы именно тот человек, который нужен девочкам, мисс Джерард. Вы достаточно молоды, чтобы понимать их, и в то же время в таком возрасте, чтобы они могли вас уважать. — Палмер улыбается, довольный, что все уладилось. — Вы прекрасно замените им мать, — добавляет он, вставая, и потирает руки. Определенно выпроваживает меня, хотя я не допила свой чай.

Я не двигаюсь с места.

— Превосходно, — говорит он.

— Хорошо. — Я поднимаюсь, очень медленно, потому что кровь отхлынула от головы. — Я согласна.

— Не бойтесь их, мисс Джерард. Они всего лишь девочки.

— Да, — киваю я, оставляя чай, оставляя комнату. Совсем нечего бояться.

Сначала я замечаю ноутбук и только потом — его самого. На крышке ноутбука наклейка, какой-то флажок, и, проходя мимо, я вижу, что это австралийский флаг. Компьютер примостился на столе у секретарши, на самом краешке, в полутора метрах от того места, где спиной к холлу стоит Эдам. И опять с пятиклассницей. Внезапно он всплескивает руками, словно дирижер на финальных аккордах симфонии.