Бенефис дьявола

- Надо же, и в кетчуп залез! – говорит Вероника, отпуская его волосы. – Выведем его на улицу.

Вероника надевает на голову Василия шапочку. Они обхватывают его с обеих сторон, складывая его руки на своих плечах, и выходят в коридор. Василий совсем не передвигает ногами, он как мешок, и голова болтается на груди. Впереди ступеньки, и это самый тяжелый участок их пути. Они с трудом преодолевают его и почти вываливаются наружу, но им удаётся удержать тело Василия в вертикальном положении. Машина рядом. И рядом банщица, подметающая площадку перед входом.

- Вот, дядя, нажрался, - сокрушается Вероника, - ни дома, ни в гостях покоя нет.

Они прислоняют его к передней дверце, подперев коленями, пока Глеб открывает машину, потом пихают внутрь на заднее сиденье, и Василий валится, как неживой, и остается лежать неподвижно. Глеб забрасывает его торчащие ноги в салон и закрывает дверцу, потом садится за руль. Вероника рядом, и она показывает ему, куда нужно ехать.

Возле старенького запущенного сквера она говорит ему притормозить. Она смотрит в окно и находит место, где Василию нужно отоспаться. Глеб не задает ей никаких вопросов, он молча следует её указаниям, потому что она знает, что нужно делать. Они вытаскивают его из машины. Василий не тяжелый, и Глеб взваливает его на спину, а Вероника поддерживает ноги, чтобы они не оставляли борозды на свежей траве. Возле одного из деревьев он опускает тело на землю и прислоняет спиной к свежему мху на коре. Василию будет мягко. Вероника достает из кармана пакет, в который он положил Макарова в бане, и подсовывает в руку Василия, приподняв её. Порыв ветра заставляет их прикрыть глаза от пыли, пронесшейся в их сторону от дороги, но Василию всё равно. Вероника отпускает его руку, которая безжизненно ударяется о его ноги. Девушка оглядывается по сторонам и нервно говорит ему:

- Всё, поехали.

Они садятся в машину и уезжают. Она говорит:

- Мне кажется, что после того как ты ударил его ногой в голову, он умер.

Он молчит, не отвечает. Ему нечего ей сказать.

Он привозит её к дому. Она монотонно твердит по дороге:

- Как только я выйду, ты отъедешь в соседний двор и поспишь один час, тебе нужно отдохнуть, а когда проснешься, то будешь бодрым и полным сил и энергии. Твои воспоминания о бане будут включать только тебя самого и Василия, только тебя и его. Вероника отсутствовала. Потом снова приедешь ко мне и поднимешься на этаж. Ты будешь знать, что хочешь меня видеть и хочешь мне помочь, и всё. Делай точно так, как я тебе сказала. Езжай, - говорит она, выходя из его машины.

Он едет в соседний двор, паркуется и погружается в глубокий сон, откинувшись на сидении своей «десятки».

Глеб замолчал, как-то обмякнув на подушке, разбросав руки в стороны. Прокопенко посмотрел вопросительно на Боровикова.

- Он спит, - сказал тот, подойдя к молодому человеку и пощупав его пульс.

- С ним всё нормально? – спросил Иван.

- Да, с ним будет всё в порядке. Я думаю, что этот сеанс ему пойдет на пользу. В своей установке я дал ему шанс разграничить в своем подсознании реальные события от внушенных, и заснуть, как только он почувствует в этом необходимость. Полагаю, что сила постороннего воздействия была весьма эффективна: под гипнозом его подсознание вспомнило прошлое внушение, и он отключился.

- А его подсознание не воспримет во сне, уже под воздействием вашего гипноза, старые установки?

- Вы имеете в виду, не впадет ли он после пробуждения в старую регрессию во времени? Нет, я не думаю. Вы сейчас удалитесь, и я еще немного поработаю с его подсознанием, пока он спит. Это будет действенно. Завтра к утру – не скажу, что он будет, как новенький, но ему станет намного легче. Надеюсь, что память на реальные события постепенно вытеснит иллюзии, и он начнет, по крайней мере, адекватно реагировать на события текущие.

- Спасибо, Павел Семенович, - пожал ему руку следователь.

- Вам было всё понятно из его речи?

- Да, практически все кубики встали по своим местам.

- Вот и замечательно. Чуть дальше направо по коридору стол дежурной, и Женя вас проводит к выходу.

- Спасибо, доктор, - Иван также обменялся с ним рукопожатием, и они вышли из палаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Прокопенко достал из нагрудного кармана блестящий плоский предмет и нажал одну из кнопок на его верхней панели. Иван догадался, что это был цифровой диктофон.

- Привычка, - пояснил Игорь Анатольевич извиняющимся тоном, - авось пригодится.

- Я в этом не сомневаюсь, - ответил Иван, и они пошли вдоль коридора к общему залу, где за столом сидела медсестра Женя, склонившись над учебником по парапсихологии.

- Мы закончили, - сказал следователь, - как бы нам теперь отсюда выбраться?

- Это намного сложнее, чем попасть сюда, - улыбнулась девушка и повела их к выходу.

- Как знать, как знать, - пробормотал Иван.

За воротами учреждения они оглянулись по сторонам: ни автобусов, ни машин, только дежурный УАЗик одиноко дожидался их возвращения.

- Ну что, Иван Сергеевич, теперь нам с тобой всё предельно ясно и понятно, не так ли?

- Я думаю, да. Камова ловко сыграла на болезненных переживаниях парня. Он еще и демонами озаботился, судя по его замечаниям.

- Три «шестерки» - он даже номера своего автомобиля сменил на три «девятки», после того как перекрасил его в черный однотонный цвет. А что там в его мозгу еще творится – одному Богу известно. Завтра позвоню с утра Светлане, успокою. Девочка переживает.

- А ты знаешь, я, кажется, понял, что ей помогало… охмурять людей. Глеб в какой-то момент упомянул про завораживающую воронку, которая уносит сознание в никуда, помнишь?

- Да, и что?

- На компьютере брата заставка – ну прямо точь-в-точь под эти описания. Я на неё сам посмотрел пару минут, а потом оказалось, что дремал целых полчаса.

- Да ну?

- Точно! А при современных технологиях перекачать такую штуку с компьютера в телефон, наверно, вообще проблем не составляет.

- Это правда. Так, говоришь, прямо-таки вырубило на полчаса?

- Да.

- Слушай, хорошая штука. Иногда вместо обеда полезно так расслабиться, как считаешь?

Иван рассмеялся.

Они сели в машину и отъехали от высокого каменного забора.

На улицах царила ночь.

25

Встречный ветер трепал ей волосы и обжигал кожу, брызги волн захлестывали лицо, и порой ей казалось, что она вот-вот захлебнётся, но это скольжение по воде доставляло ей такое неимоверное удовольствие, будоража адреналином кровь, что Вероника готова была, после короткого отдыха на берегу в баре, вновь и вновь брать в свои хрупкие ладошки жесткий поручень и опять улетать с ним в море. Патрик неизменно оставался на берегу, с улыбкой наблюдая за ней в бинокль из тени, сидя в шезлонге, над которым был водружен огромный солнечный зонт.

На пляже с утра всегда было немало отдыхающих и просто любопытных, желающих поглазеть на прелести жизни. Вероника ощущала себя королевой на этом берегу, на которую неизменно обращали внимание и причмокивали мужчины всех мастей. Ей это было приятно, но и смущало тоже, поскольку Патрик осознавал привлекательность своей жены и всячески скрывал свою нервозность каждый раз, когда откуда-то со стороны неслись реплики на французском, испанском или итальянском, смысл которых он не мог понять, но о содержании догадывался, также как и том, что эти фразы предназначались для Ники. Ей он ничего не говорил, и она делала вид, будто так и надо, что всё это в порядке вещей, но подсознательно чувствовала его напряженность и думала про себя, что нельзя доводить его до белого каления и стоит, наверно, присмотреть более закрытый купальник.