Страница 40 из 59
Антон принялся ковырять лопаткой подтаявшей снег, а Марина сказала:
- Антош, давай поправим варежки и будешь играть. Дай мне ручку.
Он посмотрел сначала на одну свою руку, потом на другую, бросил лопатку и протянул Марине обе.
- Молодец ты какой.
- А папа?
- Папа? – Марина обернулась через плечо и отыскала взглядом Асадова с Юлей. Они как раз скатились с горки, торопливо поднялись, Юля принялась быстро отряхиваться, а Алексей оглянулся на Марину, кинул виноватый взгляд, а та ему пальцем погрозила. – Папа уже идёт, Антош. Давай с тобой поиграем.
Алексей за руки приподнял Юлю над сугробом, она громко рассмеялась, а когда он поставил её на землю, принялась отряхиваться.
- Ну что, промокли оба? – поинтересовалась Марина.
Алексей повернулся к ней с улыбкой, но в глазах застыл вопрос. Правда, Маринин голос прозвучал спокойно, и Асадов почувствовал себя увереннее. А тут ещё Антон поднял руки вверх и требовательно захныкал.
- Что такое? – Лёшка взял его на руки и заглянул в глазки. Марина наблюдала за ними зачарованно, но опомнилась и отвернулась.
- Что делать будем? – спросил Алексей немного позже. Юля играла с Антоном, водила его за руку и что-то ему рассказывала, а Антон поглядывал на новую подружку задумчиво и тянул её к сугробу, намекая на то, что лопатку ему всё-таки дали не зря. Марина внимательно наблюдала за ними.
- Он на тебя похож, Алёш.
- Похож, - согласился Асадов тихо. Очень боялся, что она сейчас снова заговорит о том, что «всё было не зря».
- Что у тебя случилось?
Он откинулся на спинку скамейки, а руки сунул в карманы куртки.
- Ничего… Ничего из ряда вон выходящего.
Марина смотрела на детей.
- Вы поругались? – Она несколько минут уговаривала себя произнести вслух этот вопрос. Сколько раз клялась себе, что не полезет в его семейную жизнь, чтобы не происходило, её это не касается.
- Не в этом дело, Марин. Ты сама знаешь, что можно ругаться, можно мириться, но если не понимаешь человека…
- И в чём ты её не понимаешь?
Он хмыкнул.
- Почему ты думаешь, что это я её не понимаю? Может она меня?
- И тебя бы это сильно беспокоило? Не думаю.
Алексей посмотрел на неё, развеселившись в одно мгновение.
- Вот как ты можешь, а?
- Ты же сам сказал – я знаю.
- Не такой уж я и чёрствый. И эгоист в меру.
Марина усмехнулась и кивнула, правда, на него так и не взглянула. А Алексей смотрел на её профиль, на волнистые пряди, которые выбивались из-под её шапки. Он смотрел, смотрел, а потом вынул руку из кармана и погладил Марину по плечу. Она напряглась и плечом повела.
- Прекрати.
Асадов сунул руку обратно в карман.
- Антон, вылезай из сугроба! Юль…
- Мы не будем больше в снег лазить! – пообещала девочка.
- Тебе не по себе?
- Почему ты спрашиваешь?
- Ты ведь расстроилась.
Она повернулась к нему.
- Тебе это очень важно?
- Да.
- Сейчас? Тебе нужно, чтобы я сейчас тебе сказала… то есть, успокоила тебя?
Стало немного стыдно, и глаза Алексей отвёл.
Он выглядел очень расстроенным и уставшим. Пользуясь моментом, Марина его рассматривала и то, что видела, ей не нравилось. Лёшка выглядел не просто измождённым, Марину напугала мелькнувшая мысль, что он вдруг постарел. За какую-то неделю. Что у них творится?
- Лёша…
Антон споткнулся и упал на колени. Оглянулся, выглядел удивлённым своей неуклюжестью, но когда увидел отца, решил пожаловаться.
- Папа!
Алексей легко поднялся, подхватил сына и вернулся на скамейку уже с ним.
- Колобок ты. Что ты падаешь всё время?
- Комбинезон велик ему потому что. – Марина мальчику улыбнулась. – Да? Вот ноги и заплетаются.
- Да, - кивнул Антон и протянул ей руку, с которой почти свалилась варежка.
Юля подбежала и привалилась к Марининому плечу.
- Устала?
- Пить хочу.
Марина посмотрела на Алексея.
- По домам?
Невозможно так жить. Расстались на стоянке, Марина держала Антона на руках, пока Лёшка складывал коляску и загружал её в багажник машины. Мальчик капризничал, куксился и даже носом шмыгал, а на Марину смотрел жалобно, полными слёз глазами.
- Тош, ну ты что? – уговаривала она ребёнка и вытирала его мокрые щёки. – Спать хочешь? Лёш, он спать хочет уже. Вези его домой быстрее.
Алексей забрал у неё сына и чмокнул его в нос.
- Не реветь, - приказал он.
- Пока. – Юля помахала им рукой. - Мам, а почему Антон плачет? – спросила она, когда они с Мариной сели в свою машину.
- Он же маленький, Юль. Спать захотел, вот и капризничает.
- Не из-за меня?
- Нет, конечно. Почему ты так подумала?
Она пожала плечами.
- Маленькие дети часто плачут, да, мам? И они такие смешные. Всё хотел снег копать, я ему не разрешала, а он всё равно.
Марина улыбнулась.
- Упрямый. Весь в папу, - тише добавила она.
Так жить невозможно. Алексей не звонил два дня, а Марина места себе не находила. Просто хотелось узнать, что с ним всё в порядке, голос услышать, чтобы вздохнуть свободнее. При последней встрече Лёшка выглядел таким опустошённым, что у Марины до сих пор, при воспоминании об этом, сердце сжималось. Понимала, что жизнь Алексея её теперь касаться не должна, а уж тем более к его семейным проблемам никакого отношения она не имеет, но на душе кошки скребли. Она за него беспокоилась. Под горячую руку он мог натворить что-нибудь и ещё больше осложнить себе жизнь.
- Что, что у них может происходить настолько серьёзное?
- Ну поругались, с кем не бывает? Ты-то что дёргаешься? – Нина её тревог не разделяла и только возмущалась, когда слышала имя Асадова. После того, как он припечатал её мечты по поводу Томилина к асфальту, она на Лёшку всерьёз злилась. – Тебя это не касается.
- Не касается, Нин. Я просто за него беспокоюсь.
- Встречайся с ним поменьше, и жить тебе будет спокойнее.
- Может быть… - пришлось согласиться Марине.
- Да не может быть, а точно я тебе говорю. Два года ты о нём не думала… по крайней мере, не жила его жизнью, а теперь всё сначала. Что ты себе проблемы ищешь? Тебе заботиться не о ком? Если не звонит, значит, нормально всё. Его жена, вот пусть сам и разбирается. А ты из головы все эти мысли выкини, слышишь?!
Сказать легко, а вот как это сделать?
Когда позвонил начальник и попросил оказать ему услугу, прервать на несколько часов отпуск и встретиться с клиентом, Марина даже обрадовалась. Хоть немного отвлечься, а то от переизбытка свободного времени, мысли в голове дурные бродят. Попросив Юлю не расстраиваться и вести себя хорошо, а заодно пообещав не задерживаться, уехала, а когда вернулась, ощущая свою вину за то, что задержаться всё-таки пришлось, в прихожей споткнулась о мужские ботинки.
- О Господи, - пробормотала она раздосадовано. Ухватилась рукой за вешалку, чтобы не упасть, и потом уже включила свет.
- Мама пришла! – отчего-то громким шёпотом выпалила, появившаяся в прихожей Юля.
- Почему ты шепчешь? – удивилась Марина.
- Тётя Лера сказала, что шуметь нельзя.
Марина нахмурилась и обратила обеспокоенный взгляд на домработницу, которая тоже вышла из кухни.
- Что у нас происходит, Калерия Львовна? Лёшка здесь?
Калерия выглядела расстроенной и только рукой махнула.
- Пришёл. Смотреть страшно на него, злой весь.
- Злой? – повторила Марина непослушными губами, а Юля удивилась:
- Он не злой. Он же не кричал.
Калерия выразительно на Марину посмотрела, глаза закатила, а девочку успокаивающе погладила по голове. Марина Юлю поцеловала, сунула ноги в тапки и всё время оглядывалась и прислушивалась, не понимая, почему Алексея не слышно и не видно.
- Вы чем занимаетесь? – отстранено поинтересовалась она.
- Я рисунок рисую про весну, нам в школе задали. Ты забыла?
- Почему забыла? Помню.
- Я сейчас ужин приготовлю и пойду, - сказала Калерия взволнованным шёпотом, - а ты с ним поговори.