Ничего не обещай

Ник кивнул:

– Отдавать наличные придурку – один из лучших способов, отмывки денег. За двадцать четыре часа все доллары до единого уже уходят, ненадолго оседая в кармане каждого, из городских нищих и всплывая только, на заправке и в кафе.

– Точно. Похоже, ты крепко, взялся за дело. Ого! Клюнула! – Том смотал леску. – Маленькая, но резвая. Похоже, я… Нет, сорвалась.

– Вам всегда первому везет.

– А ты всегда выуживаешь рыбку покрупнее, так что хватит подкалывать.

Ник засмеялся. Ему нравился Том. Ему нравилось чувство юмора бывшего шерифа, его хватка и интуиция. Том искоса взглянул на коллегу.

– Как тебе нравится работа?

– Нормально. Вначале нам всем приходилось трудно, но в городе медленно, но верно привыкают ко мне. Моя самая большая проблема – это тетя и ее клуб.

На сей раз засмеялся Том:

– Я видел твою тетю на прошлой неделе в «Укладке и завивке». Что она, что Роза Тиббон – те еще дамы.

– Это точно. А теперь, когда еще и Рокси Тремейн вернулась в город, у них окончательно сорвало, крышу.

– Рокси? Дочь Лилы?

– Она самая. Она теперь дома и в разводе.

Том разложил складной стул и сел, вытянув перед собой длинные ноги.

– Мне всегда нравилась Лила.

Ник в изумлении уставился на него:

– Она вам нравилась?

Том кивнул:

– Я ею всегда восхищался. Она одна вырастила двоих детей. Только она знает, чего ей стоило сытно кормить их и хорошо одевать, но я ни разу не видел, чтобы она кого-нибудь попросила о помощи.

– Она любит Рокси и Марка, в этом сомневаться не приходится.

– Она любит их, но у нее и гордости хватает. Мне нравится это в женщинах. – Том хохотнул. – Не смотри на меня так. Ты знаешь, что мне нравятся отважные женщины.

– Отважные – да, но не стервы же.

– Поверь мне, Лила Тремейн, может, и колючая, но это от гордости. Внутри она искренняя и щедрая женщина.

Ник задумался.

– Рокси никогда не говорила об отце.

– Она его не знала. Он умер, когда она еще была совсем крошечной. Хотя Лила говорит о нем только хорошее.

– Я не знал, что вы так близки с Лилой.

– Я? Едва ли. Она всегда была со мной вежливой, но не больше. Я узнал об этом у Терезы из «Укладки и завивки».

– Эта парикмахерская – рассадник сплетен.

– Сынок, ты не понял главного насчет того, каково это – быть единственным полицейским в городе. Все жители – твои помощники. Хорошо повсюду иметь глаза и уши. – Том слегка подергал удочку, потом начал медленно сматывать леску. – В противном случае ты можешь упустить что-то по-настоящему важное.

Том нахмурился.

– Это твой телефон звонит?

– Да, черт возьми.

Ник подошел к своему ящику со снастями и достал телефон.

– Слушаю? – Голос в трубке звучал взволнованно. Ник выслушал и сказал: – Понятно. – Он закрыл телефон, сунул его в карман и принялся сматывать удочку.

– Тревожный сигнал?

– Да. Я сделал переадресовку вызовов. Всякий раз, когда кто-то звонит по 911, звонок переводят на тот телефон, который я указываю. – Отложив удочку, он принялся собирать вещи.

– Нужно ехать, да? – Том не выглядел удивленным. – Мопс миссис Клинтон?

– Нет. Миссис Фримонт кажется, что у нее на чердаке кто-то ходит.

Том ухмыльнулся:

– Лучше ты, чем я. – Он полез в сумку-холодильник и достал подернутую инеем банку с пивом. – Жаль, ты не можешь остаться. Похоже, теперь мне придется выпить это все самому.

– Нет в вас жалости.

– А я еще собирался предложить тебе руку помощи – присмотреть за Лилой Тремейн. И за ее дочерью тоже, если хочешь.

– Не думаю, что Лила или Рокси позволят вам за ними присматривать.

– О, я не буду им об этом сообщать. – Том с наслаждением хлебнул пива, блаженно прищурившись. – Я, знаешь ли, не дурак.

Ник засмеялся и закинул удочку на плечо.

– Конечно. Присмотрите за Лилой и Рокси, если найдете время. Беды не будет.

– Времени у меня сколько угодно, – сказал Том. – Завтра заеду и потолкуем. А пока поезжай и делай свое, – он помахал банкой с пивом, – дело.

Глава 14

Следующее утро настало для Рокси слишком рано. После разгульной ночи у них с Танди мутилось в глазах и яркий свет резал глаза. От резких звуков болела голова. Голос матери казался пронзительнее и резче, чем обычно, и Рокси отчаянно хотелось улизнуть из дома под любым предлогом.

Она поехала в город и остановила машину перед офисом шерифа, заметив, что его машины на стоянке нет. Чтобы скрыть разочарование, она бодро сказала себе:

– Вот и славно. Я в любом случае не в настроении с ним разговаривать.

И честно говоря, она была не в том настроении, чтобы общаться с кем бы то ни было. С Танди было весело и забавно, но ночное караоке в «Биггер-Джиггер» Рокси вспоминала с содроганием. Она и сама не знала, как до такого дошла, но где-то между третьей и пятой «Маргаритами» Танди сумела уговорить ее выйти на сцену, где она на потеху публике и с позором для себя исполнила «Сделай это для меня еще разок».

Вздохнув, Рокси медленно выбралась из машины и вошла в здание. Благодаря деятельному участию Сьюзен ей удалось получить отчет и уехать, так и не столкнувшись с Ником.

К несчастью, отчет ее разочаровал. Согласно отчету, Дойл умер в результате травм, полученных при столкновении с автомобилем. И все же Клара и ее команда раз пять перечитали документ. Благодаря ему Рокси удалось в течение нескольких дней подряд выманивать стариков покататься по городу под предлогом изучения обстоятельств дела.

Неделя прошла в хлопотах. Рокси ежедневно навешала стариков и помогала по дому. Ей почти удалось заставить себя не думать о Нике – почти. Стоило ей присесть, или устать, или захандрить, как мысли с упорством тугой пружины возвращались туда, где им было уютно, – к воспоминаниям о жарких поцелуях…

Рокси стиснула зубы и импульсивно свернула на парковку перед «Микки и Моди». «Персиковый кобблер, вот что мне сейчас нужно».

Если она не может забыть Ника, загружая себя делами, то добрая порция сладкого поднимет ей настроение. Персиковый кобблер был божественно прекрасен: он таял во рту, благоухал корицей и гвоздикой. Наслаждаясь этим чудом, невозможно было думать ни о чем другом.

За последнюю неделю Рокси стала завсегдатаем «Микки и Моди».

И сейчас она вошла в кафе, остановилась у маленького столика возле вешалки. На столе стоял большой портрет Моди в рамке, и еще несколько фотографий поменьше по обеим сторонам от него, и еще пожелтевшая от старости книга для почетных гостей.

– Микки не позволяет его убрать.

Рокси оглянулась и увидела Сьюзен.

– Сколько времени прошло с тех пор, как Моди умерла?

– Лет двадцать. Может, двадцать один. – Сьюзен обвела взглядом зал: – Ба, да тут почти аншлаг…

– Я собиралась взять кофе латте и персиковый кобблер. Хочешь, присоединяйся.

– С удовольствием. Возле стойки есть места. – Сьюзен пошла к свободному месту за стойкой. – Я как раз выходила из офиса, когда увидела твою машину. Была сегодня у Клары и компании?

– Ага. – Рокси уселась на табурет рядом со Сьюзен и взяла меню. – Они так горячо взялись за расследование убийства Дойла…

– Смерти Дойла.

Рокси закатила глаза:

– Ты такая же, как Ник.

Сьюзен засмеялась.

– И как продвигается ваше расследование?

– Нормально, если учесть, что мы не видели ни одного свидетельства, за исключением отчета о вскрытии.

– В защиту Ника могу сказать, что он не имеет права разглашать закрытую информацию по делу.

– Если он все равно не собирается ничего расследовать по делу Дойла, то мог бы по крайней мере не мешать развлекаться старикам. Какой от этого вред?

Сьюзен склонила голову набок.

– Ты ведь всерьез считаешь, что Дойл был убит, да?

Рокси положила меню на стол.

– Чем больше я слышу о Дойле, тем больше думаю, что его смерть была необычной. Клара определенно думает так же.