Ничего не обещай

– Моя дорогая, я не стану делать вид, что меня не ужаснули новости о Брайане, но слезами горю не поможешь. Он оказался не тем человеком, за кого мы его принимали, но это не значит, что ты должна… – Лила окинула взглядом волосы Рокси, – пускаться во все тяжкие.

– Я не пускаюсь во все тяжкие, хотя мне бы этого хотелось.

Лила посмотрела на дочь тяжелым взглядом:

– Если ты не хочешь, чтобы люди считали, что ты пустилась во все тяжкие, то тебе следует отслеживать свое поведение на подъездной дороге более тщательно.

Танди стремительно обернулась с упаковкой сельдерея в руке:

– Ага! Скажите теперь, вы не целовались с душкой шерифом!

Лила проигнорировала реплику горничной.

– Рокси, ну в самом деле. Ты должна уделять больше внимания внешним приличиям. И хуже того, – продолжила она, – из всех холостяков в городе ты выбрала Ника Шеппарда! – Лила сморщила нос, словно унюхала что-то противное.

Танди отрезала верхушку у черенка сельдерея.

– Тьфу! Мистер Баркинс говорит, что лучшего шерифа, чем Ник Шеппард, этот город не помнит.

– Мистер Баркинс? Тодд Баркинс? Владелец Национального банка Глори? Президент «Кивание»?

– Не знаю я ничего насчет «Кивание» и всего такого. Я вижу его в банке всякий раз, как снимаю деньги с карточки.

– Высокий мужчина? Очень интеллигентного вида? С седыми волосами…

– С ямочкой на подбородке, похож на Джорджа Клуни, только постарше. – Танди прекратила рубить сельдерей. – У него классная задница. Заметно даже под деловыми костюмами, которые он всегда носит.

Лила поморщилась:

– Ты с ним разговаривала?

– Я с ним чуть ли не каждый день говорю.

– Чудно. – сказала Лила таким тоном, словно хотела сказать «ужасно».

Танди улыбнулась и подмигнула Рокси:

– Баркинс говорит, что ему нравятся женщины в теле, а у меня, знаете ли, тела в избытке.

Лила отложила в сторону поваренную книгу:

– Пойду наверх поищу аспирин. Голова болит.

Танди взмахнула ножом:

– Аспирин на верхней полке аптечки.

– Я знаю, – ледяным тоном ответила Лила, – Я сама его туда положила. Роксана, когда я спущусь, мы поговорим об этом повороте в твоей судьбе и решим, как нам быть. – Она встала и вышла из кухни.

Как только Лила удалилась, Танди схватила соль и щедро сыпанула в кастрюлю.

– Что этой женщине действительно нужно, так это мужчину рядом. Такого, чтобы держал ее в ежовых рукавицах. У вашей мамы есть поклонники?

– Не думаю.

– Ну, ей нужен поклонник. Без него она совсем съедет с катушек. Впрочем, мне тоже нужен поклонник, – Танди поставила солонку на стойку и, подойдя к столу, плюхнулась на освобожденный Лилой стул. – Миз Рокси, скажите мне вот что: пока вы тут росли, вы хоть один раз позволили себе отвязаться?

– Ну… Один раз, – призналась Рокси, но, увидев, что Танди готова задавать новые вопросы, торопливо добавила: – Когда я училась в старших классах. Это было очень, очень давно.

– Так-так, – с явным недоверием сказала Танди. – Наверное, выпили пива с наперсток или что-то вроде того.

– Нет.

– Наркотики? – с надеждой в голосе спросила Танди.

– Нет.

– Тьфу! Если вы не пили и не баловались наркотой, то что вы делали такого отвязного?

– Я ночью удирала из дома и встречалась кое с кем, кто маме не нравился.

– Господи, только не коп!

– Нет! Конечно, не он! – Рокси стала красной как рак.

Танди прищурилась:

– И насколько плох был тот парень? Какое слово ему больше подходит: «трудный» или «пропащий»?

– Он был на учете в полиции. Сколько у него было приводов, даже упомнить трудно. Когда мама узнала о том, что мы встречаемся, она запретила мне с ним разговаривать.

– И вы ее послушали?

– Конечно. Она была права – от него нечего было ждать, кроме беды.

– А хорошо ли у него получалось быть плохим парнем?

– Я сказала тебе, он был… – Рокси перехватила многозначительный взгляд Танди и сказала: – А! Ты имеешь в виду, был ли он хорош в этом?

– Ну да, – подбодрила ее Танди.

– Да, – со вздохом сказала Рокси. – Весьма.

И вероятно, все так же хорош, если судить по поцелуям. Он оставался все таким же сексуальным и опасным, даже с полицейским значком.

– И вы просто взяли его и бросили? – Танди покачала головой. – М-да, девочка. Надо нам с вами поработать. Бывают времена, когда «плохие парни» – лучшее, что может приплыть к нам в руки. И вот потому сегодня мы уйдем в загул. Выпустим скопившийся пар, так сказать.

– Правда?

– Правда. Я видела один кабак на другом конце города под названием «Биггер-Джиггер». Я проезжала мимо вчера вечером.

Рокси решительно встала.

– Куда вы?

– Готовиться к выходу.

Танди подпрыгнула, широко ухмыляясь.

– Вот это характер! Мы могли бы принарядиться, выпить по парочке пивка, даже пофлиртовать немного. Поднять себе настроение. – Она посмотрела наверх. Над головой слышались шаги Лилы. – И мне это тоже совсем не помешало бы.

У Рокси уже поднялось настроение. Приятно почувствовать себя женщиной, привлекающей внимание мужчин. Возможно, ее слишком бурная реакция на Ника объясняется всего лишь недостатком общения с противоположным полом. Тай не в счет. Он, конечно, милый, но химия между ними отсутствовала напрочь. Впрочем, сегодня она рискнет и посмотрит, оправдаются ли ее ожидания.

Должно быть, решимость отразилась на ее лице, потому что Танди с восторгом воскликнула:

– Дайте мне несколько минут, и я разозлю вашу матушку так, что она отправится в кровать. Скоро придет мистер Марк. В общем, идите и наденьте что-нибудь симпатичное. Сегодня мы уходим в загул!

Ник забросил удочку. Свет фонаря на пристани падал на ровную гладь пруда, образуя мерцающую дорожку. Громко трещали кузнечики, изредка квакали лягушки.

Рай чистой воды. Если бы только он мог заставить себя не думать о Рокси. Но она не отпускала его. Она стала наваждением, и от этого он испытывал досаду и раздражение.

Ник взглянул на своего компаньона:

– Так как? Что вы думаете?

Бывший шериф Томпсон для жителей Глори так и остался шерифом Томпсоном, без приставки «экс». Никто не звал его иначе.

– Ты хочешь знать, что я думаю насчет наших шансов наловить сегодня рыбы? Или ты хочешь знать, что я думаю насчет твоей теории шантажа и ее взаимосвязи со смертью Дойла Клойда?

– И то и другое. Вы знали о том, чем занимается Дойл – об этой его маленькой слабости?

Том забросил спиннинг.

– Многие годы по городу ходили слухи, но я так и не мог никого уговорить подать заявление. – Он невесело усмехнулся. – Такова природа шантажа. Встроенная система безопасности, так сказать.

– Я уже заметил.

– Я пытался опросить людей, но все упорно молчат.

– Никто не хочет, чтобы о его секретах узнали.

– Мне плевать на секреты. Я просто хочу выяснить, что стоит за историей с шантажом. И больше всего мне хочется знать, был ли Дойл на самом деле убит.

Том снова забросил спиннинг.

– Может, его убили, а может, и нет. И то и другое возможно, – сказал Том. – Все знали, что он любит бродить по ночам. Я сам его пару раз едва не сбил машиной. А насчет шантажа… Я не знаю. Ты думаешь, Дойл был на это способен?

– Нет. Я думаю, что Дойл был курьером.

Том прищурился:

– Так. Интересно. Я не торопился объявлять смерть Дойла убийством из-за состояния его банковского счета. Я знал о том, что его считают шантажистом, но на счет его не приходило иных сумм, кроме пенсионных выплат.

Ник отпустил удочку и посмотрел на Тома:

– Маловероятно, что у Дойла хватало мозгов на то, чтобы самому додуматься до такого. Он выглядел и вел себя как умственно отсталый, к тому же много пил.

– Верно. – Том медленно вытянул наживку. – Значит, во главе этой махинации с шантажом стоит кто-то другой, из местных.

– Кто-то, кто, вероятно, и присваивал львиную долю денег.

– Вот это уже похоже на правду. Смею предположить, что Дойл получал свою скромную долю исключительно наличными.