Антитело

— Фуу…, - протянула Танюшка.

— Осторожнее…

Удивленная этими фразами, Настя обернулась и увидела, как Вовка поднял с земли сухую палку, подошел к поваленному дереву и ткнул в него. Рука парня дернулась, он вскрикнул и выпустил свое орудие.

— О, черт!

Вьюн немного подался назад, а потом, словно змея, оторвался от ствола и мгновенно обвился кольцами вокруг ветки, устремившись к Вовке.

— О, черт!

Вовка отбросил палку и отступил назад, глядя, как вьюн утаскивает свою добычу под дерево. Через секунду раздался сухой треск.

— Что это было? — пораженно спросила Танюшка. — Он не ядовитый?

— Кто ядовитый? Ты о чем? — насторожилась Настя.

Ей никто не ответил. Настя удивленно посмотрела на подругу.

— Здесь что-то происходит?

— Схожу-ка за топориком, — сказал Вовка и направился к машине.

— Куда он?

— Хочет обрубить эту гадость.

Танюшка поморщилась. Вьюн продолжал лениво извиваться возле поваленного дерева.

— Какую гадость?

— Да вот эту! — Танюшка указала пальцем на вьюн.

— Я ничего не вижу…

— Отойдте-ка! — раздался у них за спиной голос.

Девушки разошлись в стороны. Вовка быстро подошел к стволу и ударил топором по зеленовато-серому побегу.

Во все стороны брызнул мутный сок, похожий на яичных белок. Капли разлетелись веером, попав на одежду и руки Вовки. Вьюн дернулся и стал извиваться, сворачиваясь и расплетаясь вновь, словно змея с перебитым хребтом. Несколько секунд все испуганно молчали, а потом Вовка заорал.

— Черт — больно!

Он тряс рукой. Кожа на том месте, куда брызнул сок, сделалась багровой и покрылась крупными волдырями. Топор выскользнул из пальцев и упал на землю, где его тут же обвил один из тонких побегов.

— Ааа! Жжется!

Танюшка схватила брата за руку и принялась трясти.

— Стряхни!

Настя смотрела на них полными ужаса глазами. Она не понимала, что творится, но знала — именно сейчас что-то происходит с ними, и в этом повинен лес. То, что живет здесь, перешло в наступление.

«Но почему я ничего не вижу?»

Неясность ситуации наводила ужас. Девушка ощущала себя слепой, попавшей в середину кошмара с преследованием. Она знала, что на нее охотятся, но не знала, не могла видеть охотника. Настя прижала кулаки к губам и отступила на пару шагов от своих друзей.

Вьюн перестал дергаться и вновь обвил ствол, ощерившись белыми цветами, словно зубами.

Танюшка, схватив брата за здоровую руку, решительно потащила его обратно к машине. И вдруг все вокруг пришло в движение. Из леса вырвалось множество побегов. Они напоминали усики стрекательных клеток, какими их рисовали на уроках биологии. По всей высоте древесных стен извивались щупальца, вылезая из темноты на зыбкий дневной свет — бледные, чужие, ищущие. Встрепенулись побеги на поваленных стволах. Они быстро разворачивались, покидая свои места и, вместе с остальными, стремились туда, где два человека поспешно, но все же слишком медленно двигались прочь из леса.

Раздался свист рассекаемого воздуха, и Танюшка обернулась как раз в тот момент, когда одно из щупалец настигло их и поднялось над землей, словно кобра готовая к броску. Девушка едва успела отпрянуть, и удар пришелся по спине. Она закричала и с удвоенной энергией потянула брата вперед, туда, где на фоне темной травы ярким белым пятном выделялась машина. Танюшка перевалилась через дерево, повернулась назад, просунула руки подмышками у Вовки и стала изо всех сил тянуть на себя и вверх упирающегося и мычащего брата. Пальцы побелели от напряжения, но она продолжала тянуть и дергать, рыча, словно собака. Ей удалось перетащить его через ствол, и они упали, на минуту скрывшись из вида.

Первые побеги достигли дерева, через которое только что перебралась Танюшка, и остановились, словно наткнувшись на невидимую преграду. Они слепо бросались из стороны в сторону, словно внезапно потеряли свою цель. Огромный бледно-зеленый клубок, окруженный множеством щупалец, застыл между Настей и ее друзьями.

Танюшка, пыхтя, оттащила брата к машине и подбежала к поваленной сосне. Успокоившееся было побеги вновь пришли в яростное движение.

— Настя, стой там! Мы быстро! Мы кого-нибудь привезем!

— Что?

— Мы сейчас!

Вовка сидел на земле, баюкая здоровой рукой пораженную, похожий на пьяницу, который не понимает, кто он и где находится. Танюшка помогла ему подняться и потянула к машине. Ей пришлось оттолкнуть брата от водительской двери и усадить назад. Закрыв за ним дверь, она села за руль.

— Мы быстро!

— Таня, стой!

«Девятка» стала рывками разворачиваться на узком пространстве дороги. Рев мотора поглотил крик Насти, но она все кричала, подпрыгивая на месте, не отрывая от лица сжатых кулаков. Из-под колес полетели камни. Машина развернулась и, мигнув тормозными огнями, устремилась вниз с холма. Скоро она пропала из вида, и снова стало тихо.

Настя глубоко вздохнула и села на землю. То, что произошло здесь, было невозможно. Нелогично. Невообразимо. Она рассчитывала на что угодно, но не на такое.

Настя попыталась восстановить в памяти последние события. Они разворачивались так быстро и сумбурно, что трудно было понять, что и за чем следовало. Крики, какая-то невидимая борьба, бегство — все это скрутилось в клубок сумасшествия, и она никак не могла его распутать. В конце концов, она решила, что это не важно. Важно то, что влияние на людей, о котором говорила знахарка, действительно имеет место. Лес создал фантом и направил его против человека, и это объясняет поведение Вовки и Танюшки. Сделанный вывод немного успокоили Настю — при всей своей фантастичности, он хотя бы придавал некую логику событиям. Только один вопрос оставался без ответа. Он пугал и обнадеживал одновременно: почему лес не тронул ее? У силы, живущей там, есть планы на ее счет? Или он просто ее не видит, как и она не видит создаваемые им миражи?

Вопросы, вопросы…

Настя вытащила из кармана телефон и набрала номер Танюшки. Некоторое время в трубке было тихо, а потом прозвучал сигнал отбоя. Больше ждать было нечего. Девушка сунула телефон обратно, и, опасливо глядя по сторонам, пошла дальше по дороге. Туда, где в центре оживших кошмаров стояла одинокая ферма.

Тишина вытекала из леса и невидимым потоком разливалась по Титовке. Улицы поселка были непривычно пусты, и только во дворах, возле домов иногда появлялись человеческие фигуры.

Две старухи, словно древние часовые, сидели на лавке возле закрытого магазина Рафика. Они громко обсуждали всевозможные недуги, неожиданно и в изобилии свалившиеся на Титовку. Каждая реплика сопровождалась длительным молчанием, покуда очередное утверждение обдумывалось, поворачивалось так и эдак в замутненных старческих головах. Возле скамейки, чуть в стороне, лежала собака. Она подошла полчаса назад, покачиваясь и пуская слюни, и улеглась на землю возле людей. Некоторое время она беспокойно и испуганно смотрела на старух, затем моргнула, опустила голову и затихла. Через минуту собака умерла, но старухи этого не заметили.

Возле одного из домов стояла, покрытая слоем дорожной пыли, машина скорой помощи. Водитель курил, открыв дверь. Он рассеянно обозревал притихший поселок, гадая, что здесь могло приключиться. Впрочем, без особенного интереса. Потрескивал остывающий двигатель. Водитель затянулся в последний раз, бросил окурок в канаву и закашлялся. Немного времени спустя, подошел человек и заговорил с ним. Он говорил возбужденно, размахивая руками и указывая на разные концы поселка. Скоро к ним присоединился еще один, а потом еще. Спустя четверть часа, возле «скорой» собралась толпа человек в десять. Все кричали, что-то доказывали водителю, который отвечал короткими фразами и все время отрицательно мотал головой. Наконец, он вылез из машины, запер ее и во главе небольшой процессии направился к дому, возле которого припарковался. Народ замолчал, и снова стало тихо.

Спустя десять минут к «скорой» подъехала «копейка». Из нее выбрался Сергеич, и стал ходить вокруг «Газели», высматривая в окнах врача или водителя. Никого не обнаружив, он повернул было к дому и увидел возбужденную толпу, двигающуюся ему навстречу. Сергеич решительно направился к ней, что-то крича.