Страница 57 из 244
И как только осознал "всю глубину несправедливости" по отношению к людям самой тяжёлой профессии на земле, то тут же и зааплодировал! Мои аплодисменты состояли всего-то из трёх жиденьких хлопков, но и они были подвигом! Аплодисменты были второй глупостью после собственных улыбок от вспомнившегося анекдота. Но не мог же я, в самом-то деле, оставить речь коллеги без аплодисментов!? Да, знаю, в советских судах речам защитников никогда и никто не аплодировал, но когда-то начинать нужно! Правильно ли будет аплодировать талантливой речи адвоката, если она сказана в защиту ужасного преступника? С какого времени перестали аплодировать "мастерам защиты" в отечестве нашем? Не с Нюрнбергского ли процесса? Тогда кто-нибудь аплодировал лучшим адвокатам для самых ужасных злодеев, которых когда-либо терпела на себе Земля?
Мои жиденькие аплодисменты не поняли ни любители таскаться по чужим судебным заседаниям, ни судьи: "интересно, это кого послал "трудовой коллектив" защищать бытового хулигана и пьяницу!? То он без причины улыбается от уха до уха, то аплодирует бубнившему адвокату? Похоже, что в коллективе лучшего защитника не нашли… Видно, что "защитник", что подсудимый — "одного поля ягоды!"
Что думала судья на самом деле, и думала ли она вообще что-нибудь на мой счёт — этого, я, разумеется, не узнал. Да и что мне было мнение судьи?
Мой "подзащитный" отделался испугом в виде "условного" наказания. В те времена у судейских существовало "мнение", что изолировать "члена общества от общества в местах лишения свободы" означает окончательную его порчу. Какое направление в этом вопросе преобладает в настоящее время — этого не знаю.
Оканчивая "судейскую" прогулку хочу сказать:
а) в дальнейшем товарищ до рецидивов не доходил и на филейные части тела супруги не покушался,
б) меня так сильно разволновало опереточное адвокатство, что захотелось защищать и далее. Кого и от чего — не имело значения: я заразился болезнью с названием "состязательность процесса". Похоже на футбол, когда игрокам абсолютно безразлично "цвета" какого клуба защищать. Главное — за какую сумму это делать! Почему бы и мне не защищать "оступившегося товарища" так, как это делал "кавказский" персонаж из анекдота? Да и доходное это дело "отводить карающий меч правосудия" от чьей-либо головы! Безразлично, за какую команду… то есть, хотел сказать: "безразлично, от какой головы отводить "меч правосудия". Вопрос в цене.
Долго думал о категории преступников, коих хотелось бы защищать, но ничего путного в сознание не приходило. Да, это всё же прекрасная работа "отводить мечи" от голов тех, кто знает, что закон переступать нельзя, но всё же переступает! Млею от лепета преступников, коих в изобилии показывает любимое ОРТ: "я не хотел убивать!" — лепечет "дефективная ветвь человечества", но всё же убивает! Задача адвоката в том, чтобы с помощью статей закона "усыпить бдительность" прокурора и привести "нехотящего" убийцу к минимальной отсидке. Непонятно: зачем? Труд адвоката следует приравнивать к подвигу! Пусть его "защитительные" речи часто бывают не искуснее, чем речь "кавказского человека" из анекдота, пусть адвокат заранее знает срок, что получит подзащитный, пусть это так, но труд адвоката из разряда "подвигов" не выходит! Занятия адвокатов в судилищах выше "игры" не рассматривают, и если не так, то почему только они пользуются словами "проиграл дело"? Всё верно: прокурор всегда просит обвиняемому дать максимальный срок на отсидку, адвокат — минимальный, а судья выбирает "золотую" середину" и в итоге все довольны.
Когда узнаваемые и дорогие столичные защитники перед объективами прессы публично "катят бочку" на обвинителей, то в таких случаях то в таких случаях следует помнить: "троица" из прокурора, судьи и адвоката — работники одного "цеха". Поговорку "ворон ворону…" — и далее по тексту.
— Мы вернулись во времена, когда, обращаясь к судье, нужно говорить "ваша честь"! И это прогресс!
— Если бы к столь прекрасным словам прибавить настоящую "честь"! Что-то похожее недавно прошло в ваших СМИ.
— Что, именно? У нас нынче много чего "проходит".
— Эта история на особицу. Момент, когда жена сделала спящему супругу, генералу, лишнюю дырку в черепе из его наградного оружия? С самого начала судейской возни вокруг "дела", было ясно и понятно, "чьих рук дело". Разумеется, и адвокат в этом не сомневался ни на секунду, и всё же защищал! И, замечу: весьма талантливо защищал! Успешно! — возмущался бес, не меняя голоса.
— Понять не могу, почему судьи всегда хотят знать от подсудимого: "признаёт он свою вину, или нет"? Разве мало того, что они признают вину подсудимого? Что с того, признаю я себя виновным, или "нет"?
— Такое у тебя "устройство": если выдавишь из себя "признаю", то после не будешь думать о судье: "Прохвост ты, "ваша честь"! судил ты не по закону, а по мзде!" — видел, как Фемиду, богиню Правосудия, изображают?
— С весами и мечом. Баба — и с мечом!? Весы бабе — куда ни шло, без весов в торговле и шагу не ступить, но что в судах весами мерить?
— "Правоту и справедливость"…
— … или гонорары! И взятки. И всё же непонимание смущает: баба в торговле — понятно, но баба в юриспруденции? И зачем ей меч? Глаза-то у неё завязаны, так она может сослепу и не того рубануть?
— Бывало, что и рубила… рубит каждую минуту, будет рубить и впредь. Подумаешь! Суды без "судебных ошибок" — не суды!
За короткое время потешного участия в "юриспруденции" узнал массу интересных вещей. Например, адвокаты, как и медработники, имеет свою "специализацию". Как специалист в урологии не полезет в лёгкие, офтальмолог не возьмётся удалять грыжу, так и адвокат, специалист по ДТП, не станет защищать вора-домушника. Не его профиль.
— Чему удивляешься? Офтальмолога не учили лечить зубы!
— И лёгкие — съязвил я ни к месту.
На те времена в городе был только один наибольший специалист по "дорожно-транспортным происшествиям с летальными исходами". Он брался за такие дела, где явный "убийца за рулём" не имел ни малейшего шанса избежать отсидки "от звонка до звонка" по полной программе. Упомянутый, "штучный" адвокат был столь искусен и талантлив в своём деле, что ухитрялся косвенно, не напрямую, обвинять явные жертвы "дорожно-транспортных" происшествий. О тайных жертвах речи вообще не было: виновники отделывались незначительным наказанием потому, что "погибший передвигался по тротуару лицом против движения транспортного средства моего подзащитного, и, следовательно, мог видеть картину происходящего… Он был обязан видеть всё и принимать меры против столкновения с транспортным средством моего подзащитного! Следовательно, не снимается вина и с погибшего!" Талант!
И однажды с "талантом" какой-то бесталанный подзащитный пошутил: перед началом процесса показал адвокату что-то квадратное и завёрнутое в бумагу. Что ещё, кроме "благодарности", может показать подзащитный адвокату?
Адвокат старался! Речь была настолько проникновенной и сильной, что судье ничего не оставалось иного, как вынести оправдательный приговор.
Когда дело дошло до "гонорара", то оправданный развернул упаковку и показал адвокату кирпич!
— Если бы меня не оправдали… — это всего лишь анекдот от беса
Не малой причиной моего желания заняться кустарной юриспруденцией было и то, что мой "подзащитный", избежав отсидки, презентовал в качестве гонорара печатающую машинку "Олимпия" немецкого изготовления. Маленькая, аккуратная, с новым, "умытым" и изящным шрифтом. Когда её увидел, то почему-то подумал: "неужели трофейная"!? Но откуда у трофейной машинки кириллица?"
Почему товарищ таким манером отблагодарил? Или ему казалось, что буквопечатающим агрегатом увековечу "все нюансы исторического судебного процесса"? Или он, как и все мы, мучался от благодарности к своим защитникам?
Только через тридцать лет его понял и прочувствовал: наиболее тяжёлое из всех тягостных состояний души человека — это носить в себе благодарность кому-то за своё спасение. От чего тебя спасли — неважно, но любая "благодарность за спасение" тяжка.