Оружие Темноты

Соляная буря закончилась. Ее фронт ушел на запад. И теперь над дворцом правителя Эспенансо и океаном цвета азрака вновь сияло белое солнце Кориут. Кайрен невольно прищурил глаза, защищая их от ослепительных бликов, дрожавших на поверхности воды, и глубоко вздохнул, вбирая в легкие воздух, ставший словно густым от резкого запаха соли, пропитавшего его. Мгновенно пересохло в горле и захотелось облизать губы. Один этот запах способен был вызвать нестерпимый приступ жажды! Но Кайрен родился и вырос на Эспенансо, и он прекрасно знал: сейчас, когда буря ушла в сторону, соль уже не способна убить или хотя бы просто причинить вред! Он накинул на голову полу серого форменного плаща-покрывала и решительно шагнул вперед.

Главный выход располагался на северной стороне дворца, и мол, уходивший от дверей, глубоко врезаясь в океан, сейчас был разделен пополам прямой линией — границей света и тьмы. Одна его часть — та, что ближе к дворцу, была погружена в тень, постепенно сгущающуюся, переходя в закатный сумрак, а вторая все еще грелась в лучах медленно заходящего солнца. Сейчас, когда до линии горизонта, выгибающей спину пологим горбом, ему оставалось лишь несколько шагов, оно больше не казалось таким ослепительно-белым. Его безжалостное синие смягчилось, приобретя почти золотой оттенок, став, наверное, именно таким, какое было у звезды, освещавшей материнскую планету империи. Именно об этом и думал Кайрен, делая шаг за порог, — о той, что лишь два дня назад видела другое солнце.

Ида нетерпеливым взмахом руки отстранила окружавших ее служанок, заканчивавших одевать дочь императора, и повернулась на звук открывшейся двери. В комнату вошел Оуэн Вейд, и, по тому, что мужчина успел сменить свой камзол на парадный — из роскошного серо-зеленого шелка, по лукавому блеску его глаз и по легкой полуулыбке, скользившей по его губам, Ида мгновенно догадалась, что на этот раз они не будут разговаривать ни об азраке, ни о докладах, ни даже о соляных бурях — он пришел, чтобы, как и обещал, проводить дочь императора на устроенный в ее честь торжественный ужин! И она готова была благодарить его за это. Этот день и так уже начинал казаться ей абсолютно бесконечным, и единственное, что могло скрасить его в отсутствие рдина, был вечер, проведенный так, чтобы принцесса наконец-то перестала чувствовать себя запутавшейся в сетях событий, смысла которых она не понимала. В любое другое время Ида вряд ли обрадовалась бы бесконечно скучному торжественному ужину в окружении таких же скучных местных аристократов. Но на сегодня развлечений в виде внезапных соляных бурь с нее уж точно было достаточно! И появлению герцога Вейда она была почти искренне рада.

Ида кивнула головой служанкам, приказывая им уйти. Ей вполне хватило времени, чтобы вернуть себе надлежащий вид: убрать царапины с кожи, заставить волосы лежать волной матово-сияющего бледного золота, выбрать платье… И пусть оно было лишь очередным безупречно синим платьем из бесконечного ряда таких же, принадлежащих ей, но по взгляду герцога Вейда — по взгляду мужчины, устремленному на нее, — Ида поняла, что на этот раз не ошиблась!

Правитель Эспенансо, дождавшись, пока свита принцессы покинет комнату, шагнул к ней от порога, отвешивая идеальный придворный поклон. Ида улыбнулась ему, отвечая кивком головы, столь же строго соответствующим канонам этикета. Она ждала, пока герцог обратится к ней, но тот просто подошел еще ближе. И Ида заметила у него в руках небольшую плоскую шкатулку из полированного темного пластика.

— Вы ослепительны сегодня, Ваше императорское высочество! — проговорил Оуэн Вейд. — Но у меня есть то, что сделает вас вовсе неотразимой! — он щелкнул крошечным замочком на шкатулке и откинул крышку. И Ида, не сдержав абсолютно женского любопытства, невольно подалась вперед, заглядывая внутрь. Герцог Вейд повернул шкатулку так, чтобы на нее упал косой луч солнца, проникавший сквозь окно. Дочь императора тихо выдохнула, когда по черному бархату внутренней поверхности шкатулки, по стенам и потолку комнаты брызнули ярко-синие блики. — Оно ждало вас! — произнес Оуэн Вейд, улыбаясь.

Кайрен шел по молу, глядя вперед, на раскинувшийся вокруг дворца безбрежный темный в ярко-синих бликах океан. Далеко, у самой линии горизонта, еще была видна серая клубящаяся дымка — именно туда ушла соляная буря, там сейчас ночь сходила с ума и содрогалась от порывов ветра. А герцогский дворец уже получил свое… Он встретил удар, и принял его на свои плечи… И выстоял.

Кайрен окинул взглядом мол. Обычно с обеих сторон от каменной полосы, вдающейся в океан, было пришвартовано множество яхт, катеров и даже достаточно больших кораблей. Сейчас — ни одного! И эта пустота была почти физически ощутимой, оглушающей, она словно мешала дышать не хуже, чем концентрированный запах соли, висящий в воздухе. Просто Кайрен слишком хорошо знал, что лишь часть кораблей успели укрыться в ангарах… Остальные же… Их судьба тоже была прекрасно известна. Что бы ни утверждала имперская статистика, смерть от ударов соляных бурь была на Эспенансо не таким уж редким явлением. И о кораблях (как и о людях, впрочем) в этом случае никогда не говорили: «пропали без вести» — только «погибли». Соляная буря не обещала никакой другой судьбы, не давала шанса спастись… Она просто забирала с собой тела. Как, впрочем, и остовы кораблей. И не было никакой надежды найти тех, кто стал пищей соляного чудовища! Кайрен знал это с самого детства, и ни на минуту не позволял себе забыть, даже в то мгновение, когда давал обещание отправиться на поиск. И все равно давал…

Но бури не только уносили с собой людей и корабли, они еще и кое-что давали взамен, может быть, даже считая обмен равноценным. Кайрен шел по пристани, чувствуя, как под тонкими подошвами сапог, скрипит соль. Миллионы крошечных кристалликов, осевших после того, как ушел ветер, грязно-белой сыпучей массой покрывали весь мол. Слой не был везде равномерным: где-то тоньше, где-то толще, собираясь даже в небольшие холмики, с сухим шелестом осыпающиеся под ногами. Кайрен вновь посмотрел вперед — на ту часть мола, что была ярко освещена заходящим солнцем. Ее также усыпала соль, но неровные округлые холмики там не казались грязно-серыми. Кристаллы сверкали в лучах солнца, переливаясь бесчисленными острыми гранями… И, наверное, это было даже красиво: идеально прямая ослепительно-белая стрела мола, далеко вонзающаяся в бриллиантовую синь океана!

Кайрен остановился на границе солнца и тени и опустился на корточки, словно никогда раньше не видел соли, осевшей после бури. Он протянул руку, прикасаясь к сухому и слегка колючему порошку. Сначала просто положил на него ладонь, а потом зачерпнул целую горсть, поднял вверх, следя, как крошечные крупинки одна за другой тонкой струйкой стекают назад. Соль была очень сухой на ощупь, и почему-то казалась теплой.

Рядом остановился еще один человек — длинная тень пересекла полосу мола.

— Зачем им азрак? — проговорил вдруг мужчина, ни к кому особо не обращаясь и явно не надеясь получить ответ. Кайрен вскинул голову, встречаясь с ним взглядом. Соль, ветра и безжалостное солнце Эспенансо съедали молодость людей раньше времени. Вот и этот человек выглядел настоящим стариком, хотя Кайрен знал, что ему нет еще и пятидесяти. А мужчина вдруг кивнул, указывая на горсть сухих грязно-белых кристалликов в руке Кайрена. — Добывали бы они соль, — проговорил он, явно продолжая свою мысль, и вновь не уточняя, кого имеет в виду под безликим местоимением «они», — насколько бы было легче!

Ида осторожно протянула руку, не решаясь еще, впрочем, коснуться открывшегося ее глазам чуда. В шкатулке, что принес с собой герцог Вейд, на мягком черном бархате, переливаясь миллионом радужных бликов, лежало колье из светлого металла и темно-синих бриллиантов азрак. Длинные подвески добавляли его линиям изящности, а несколько десятков камней различной величины, от крошечных голубых искр до по-настоящему огромных самородков, ослепительно сверкали, ловя каждой своей гранью косые лучи солнца, проникавшего сквозь окно. Ида замерла, зачарованно разглядывая роскошную драгоценность. Она за свою жизнь бессчетное множество раз видела бриллианты азрак: и просто так, россыпью едва ограненных камней, и в отделке императорского дворца, и во всевозможных безделушках и украшениях, но, кажется, это колье было самым прекрасным творением человеческих рук! И уж точно ей еще не доводилось видеть такого количества действительно крупных и чистых благородно-синих камней, собранных вместе!