Страница 24 из 30
— Ты с ней разошелся. Что ты делаешь, зачем ее мучаешь?
— Я ее не мучаю, — ответил Гарри как раз в тот момент, когда их догнала Гермиона.
— Рон…
Но Рон предостерегающе вытянул руку, и он замолчала.
— Ей было очень паршиво, когда ты это прекратил…
— И мне тоже. Ты знаешь, почему я это прекратил — не потому, что мне этого хотелось.
— Да, но теперь ты с ней лижешься, и сейчас она снова начнет надеяться…
— Она не идиотка, она знает, что этого не случится, она не ожидает, что мы… что мы поженимся, или…
В тот момент, когда он это произнес, в воображении Гарри нарисовалась отчетливая картина: Джинни в белом платье выходит замуж за высокого, безликого, противного иностранца. В следующее мгновение его словно ударило мыслью: ее будущее свободно и ничем не отягощено, в то время как его… он не видел впереди ничего, кроме Волдеморта.
— Если ты будешь лапать ее при каждой возможности…
— Этого больше не повторится, — хриплым голосом сказал Гарри. День был совершенно безоблачным, но он чувствовал себя так, словно солнце внезапно скрылось. — Нормально?
Рон смотрел возмущенно и вместе с тем робко; несколько секунд он покачивался на мысках взад-вперед, после чего произнес:
— Ну тогда, это, ладно… ага.
До конца дня Джинни не пыталась еще раз встретиться один на один с Гарри; ни единым словом или жестом она не показала, что в ее комнате у них с Гарри было что-то большее, чем просто вежливый разговор. Как бы там ни было, с приходом Чарли на душе у Гарри полегчало: он отвлекся, наблюдая, как миссис Уизли силой впихнула Чарли в кресло, с угрожающим видом подняла волшебную палочку и заявила, что сейчас он наконец-то будет нормально подстрижен.
Поскольку от количества присутствующих на праздничном обеде в честь дня рождения Гарри кухня Берлоги неминуемо лопнула бы даже до прихода Чарли, Люпина, Тонкс и Хагрида, несколько столов были составлены вместе в саду. Фред и Джордж зачаровали множество фиолетовых фонарей с нанесенным сбоку большим числом 17, чтобы они висели в воздухе над гостями. Благодаря стараниям миссис Уизли рана Джорджа была чистой и аккуратной, но Гарри по-прежнему не привык видеть темную дырку около его виска, несмотря на многочисленные шутки близнецов на эту тему.
Гермиона выпустила из своей волшебной палочки струи фиолетового и золотого серпантина, которые искусно развесились на деревьях и кустах.
— Супер, — произнес Рон, когда Гермиона сделала последний взмах палочкой и превратила листья на дикой яблоне в золотые. — У тебя действительно талант на такие штуки.
— Спасибо, Рон, — ответила Гермиона с довольным и одновременно чуть сконфуженным видом. Гарри отвернулся, улыбнувшись про себя. Его посетила забавная мысль, что неплохо бы ему найти главу о комплиментах, когда у него будет время полистать свои «Двенадцать безотказных способов очаровать ведьму»; он поймал взгляд Джинни и улыбнулся ей, но тут же вспомнил обещание, данное Рону, и быстренько завел разговор с месье Делакуром.
— Освободите проход, освободите проход! — пропела миссис Уизли, входя в ворота; прямо перед ней в воздухе парило нечто вроде огромного, размером с пляжный надувной мяч, снитча. Через несколько секунд до Гарри дошло, что это был его именинный торт, который миссис Уизли предпочла подвесить в воздухе, нежели рисковать нести его по неровной земле. Когда торт наконец приземлился в середине стола, Гарри произнес:
— Он выглядит просто потрясающе, миссис Уизли.
— О, ничего особенного, мой дорогой, — гордо ответила она. За ее плечом Рон поднял оба больших пальца и одними губами произнес: «молоток».
К семи часам прибыли все гости; Фред и Джордж встречали их на дороге и проводили в дом. Хагрид по случаю столь значимого события надел свой лучший (и совершенно ужасающий) ворсистый коричневый костюм. Люпин, хотя и улыбнулся, пожимая гаррину руку, выглядел, как показалось Гарри, довольно невесело. Это было очень странно; Тонкс рядом с ним буквально сияла.
— С днем рождения, Гарри, — поздравила она, крепко его обняв.
— Семнадцать, э! — сказал Хагрид, принимая от Фреда бокал вина размером с ведерко. — Шесть лет как мы познакомились, Гарри, помнишь?
— Смутно, — ответил Гарри, улыбнувшись ему в ответ. — Кажется, ты тогда вышиб входную дверь, подарил Дадли свинячий хвост и сообщил мне, что я волшебник?
— Деталей я не помню, — хохотнул Хагрид. — Все намана, Рон, Гермиона?
— Мы отлично, — ответила Гермиона. — А как ты?
— А, неплохо. Малешко занят, у нас несколько новорожденных единорожков, я их вам покажу, када вы вернетесь обратно… — Гарри старательно избегал взглядов Рона и Гермионы, пока Хагрид рылся у себя в карманах. — Во, Гарри — не мог просечь, че те подарить, но тут я вспомнил об этом. — Он извлек маленькую, немного пушистую сумочку с длинной веревкой-завязкой, очевидно предназначенную для ношения на шее. — Сумкасин.[35] Спрячешь там че хошь, и никто, кроме хозяина, это вытащить не сможет. Редкие штуки.
— Хагрид, спасибо!
— Ниче, ниче, — ответил Хагрид, взмахнув ладонью размером с крышку от урны. — А вот и Чарли! Всегда он мне нравился — эй! Чарли!
Чарли подошел, грустно поглаживая свою новую, жестоко укороченную прическу. Он был ниже ростом, чем Рон, обладал плотным телосложением и многочисленными ожогами и царапинами на своих мускулистых руках.
— Привет, Хагрид, как дела?
— Давно собирался те написать. Как там Норберт?
— Норберт? — рассмеялся Чарли. — Норвежский гребнеспин? Мы теперь его зовем Норбертой.
— Че — Норберт девочка?
— О да.
— А как вы определяете? — поинтересовалась Гермиона.
— Они гораздо более злобные, — ответил Чарли. Он оглянулся через плечо и негромко добавил: — Хорошо бы папа поспешил прийти. Мама начинает волноваться.
Они посмотрели на миссис Уизли. Она пыталась беседовать с мадам Делакур, но постоянно кидала взгляды на ворота.
— Я думаю, нам лучше начать без Артура, — обратилась она ко всем через пару секунд. — Он, похоже, задержался на — ох!
Они все увидели это одновременно: струю света, пролетевшую через двор прямо на стол, где она превратилась в сверкающую серебряную ласку. Ласка встала на задние лапы и заговорила голосом мистера Уизли.
— Со мной идет Министр Магии.
Патронус растворился в воздухе, оставив семью Флер изумленно взирать на то место, где он исчез.
— Нам нельзя здесь оставаться, — тотчас заявил Люпин. — Гарри — прости — я все объясню в другой раз…
Он ухватил Тонкс за запястье и потянул ее прочь; они дошли до забора, перелезли через него и исчезли из виду. Миссис Уизли стояла как громом пораженная.
— Министр… но почему?.. Я не понимаю…
Но обсуждать ситуацию уже не было времени; секундой позже в воротах из ниоткуда появился мистер Уизли в сопровождении Руфуса Скримджера; последнего можно было легко узнать по характерной гриве седеющих волос.
Новоприбывшие прошли через двор в сад, к залитому светом фонарей столу; все сидели молча, наблюдая за их приближением. Когда Скримджер оказался под лучами фонарей, Гарри заметил, что он выглядел гораздо старее, чем при их последней встрече, похудевшим и более мрачным.
— Прошу прощения за вторжение, — произнес Скримджер, после того как подошел хромая к столу и остановился. — Тем более, что я, по-видимому, вломился на торжество.
Его взор на некоторое время задержался на гигантском торте-снитче.
— Поздравляю с днем рождения.
— Спасибо, — ответил Гарри.
— Мне необходимо с вами приватно побеседовать, — продолжил Скримджер. — А также с мистером Рональдом Уизли и мисс Гермионой Грейнджер.
— С нами? — удивленно переспросил Рон. — Почему с нами?
— Я расскажу вам, когда мы окажемся где-нибудь в более уединенной обстановке, — заверил Скримджер. — Есть здесь такое место? — обратился он к мистеру Уизли.
— Да, разумеется, — немного нервно ответил мистер Уизли. — Скажем, эээ, гостиная, почему бы не воспользоваться ей?
35
Mokeskin. Skin — кожа, а в целом слово похоже на «moccasin» — мокасин.