День Астарты

— Если господину сказали, что я гангстер, то господина обманули, — добавил Пин Юй.

— Мне про вас сказали только, что вы знаете о вооруженном инциденте, — ответил ему лейтенант Коннел, — Начато расследование, и я бы хотел задать вам ряд вопросов.

— Задавайте, господин офицер, мне нечего от вас скрывать, я честный бизнесмен.

— Я только что общался с капитаном австралийского корвета, — сказал лейтенант, — Он утверждает, что дал лишь предупредительную очередь, а два катера с людьми были уничтожены кем-то другим. Вам что-нибудь известно об этом, мистер Пин Юй.

Китаец медленно сделал несколько глотков чая (Соул сразу заключил: этот мафиози решает, что говорить, а что — нет), тяжело вздохнул, сделал еще глоток, и сообщил:

— Тут многие стреляют. Тахрир стреляет. Фронт Аборигенов стреляет. Австралийский флот стреляет. Спецназ стреляет. Простому бизнесмену трудно разобраться.

Ирландец кивнул (подумав про себя, что если этот тип — простой бизнесмен, то Аль-Капоне был шоколадным зайчиком).

— Я это понимаю, уважаемый Пин Юй. А вы видели момент уничтожения катеров?

— Да. Это случилось сразу после того, как австралийский флот прислал сюда лодки за своими раненными, — ответил китаец, выразительно показав глазами на последний «Зодиак», куда моряки, под руководством Финчли, грузили медицинскую технику. Предпоследний «Зодиак» находился уже в море, на полпути к корвету.

— У них были раненные? — удивился лейтенант Коннел, — Откуда они взялись?

— Ночью в Баа была атака спецназа. Вы разве не знали, господин?

— В Баа сложная обстановка и мы там сейчас не работаем. А что там было ночью?

Китаец несколько раз многозначительно кивнул головой и отхлебнул еще чая.

— Было так, господин. Тахрировцы убили здесь много людей, и среди них мужа этой женщины, который был очень достойный человек, а ее саму посадили в тюрьму.

— Он тоже был бизнесмен? Ваш партнер? — уточнил Коннел, глядя на очень молодую женщину, которая, похоже, чувствовала себя в безопасности среди вооруженных подручных китайского мафиози. В данный момент, двое боевиков (парень и девушка, вооруженные папуасскими армейскими автоматами) помогали ей мыть полугодовалую девочку в пластиковом контейнере, назначенном детской ванночкой.

— Он был очень честный, уважаемый бизнесмен, — значительно сказал китаец, — Ируту, подойди, пожалуйста, сюда совсем не надолго.

Молодая женщина кивнула и подошла к ним, без колебаний оставив свою кроху на попечение пары боевиков. Кроха тоже восприняла это совершенно спокойно, из чего лейтенант заключил: и для молодой матери, и для младенца, эта кампания является дружественной, своей, практически семейной. Коннел решил, что это не спроста.

— Ируту, — спросил, тем временем, китаец, — Этот офицер из ООН спрашивает: твой достойный муж делал честный бизнес? Надо ответить для официальной бумаги.

— Адриано не нарушал закон! — ответила она, — Он был честный простой рыбак! Вы спросите людей! Вам все скажут! Люди! Скажите ему!

Человек десять, явно ротианские аборигены, одновременно громко заговорили на причудливой смеси португало, тетум и пиджин инглиш. Смысл их высказываний был понятен без перевода. Они безусловно подтверждали честность покойного Адриано. Ируту, тем временем, всхлипнула, вытерла глаза ладонью и вернулась к младенцу.

Лейтенант Коннел подумал про себя: «интересно, что за рыбу ловил этот Адриано в кампании с китайским мафиози», а китаец, тем временем продолжал.

— … Тогда люди собрались и решили: раз власть не может или не хочет справиться с Тахриром, значит, здесь будет другая власть. Люди добыли оружие, пригласили сюда спецназ, ночью взяли штурмом тюрьму в Баа и освободили своих друзей. Утром сюда пришли катера Тахрира с вооруженными мюридами, и спецназ их потопил.

— Чей спецназ? — спросил Соул Коннел, — какой страны?

Китаец снова отхлебнул чая и выразительно показал глазами на развевающийся над холмом австралийский флаг, а затем на группу австралийских морских спортсменов, которые осматривали только что извлеченные из большого пластикового контейнера короткие крупнокалиберные ружья с пистолетной рукояткой, и оживленно обсуждали что-то с двумя боевиками. Лейтенант заметил: контейнер точно такой же, как тот, в котором только что купали младенца. На контейнере имелась фирменная маркировка: «Combat half-auto shotgun «Remi-Novus», 12-caliber, made in Papua».

Последний австралийский «Зодиак» отвалил от берега, и Кэтлин Финчли помахала китайскому мафиози рукой. Он улыбнулся и помахал ей в ответ, а затем спросил у ирландского лейтенанта.

— Я могу еще чем-то помочь господину офицеру?

— Пожалуй, что нет, — ответил Коннел, — спасибо за чай и все такое.

Изящный, как гоночная машина, «Swordfish» с «голубыми касками» на борту, красиво стартовал от берега, и развернулся не обратно, на ист-норд-ист, к опорному пункту миротворческих сил UN на Тиморе, а на юг, к расположенному в ста милях от Роти австралийскому Ашмор-Риф (на базу ВВС Северного Округа).

— Нам здорово повезло, парни, — проинформировал Соул Коннел, — потому что мы не попадем на войну исламистов с комми. Можете мне поверить: все, что уже было на Тиморе — детский сад по сравнению с тем, что будет завтра утром.

— Ну, это вряд ли, командир, — заметил один из бойцов, — У них тут такое уже было.

— Нет, такого вообще нигде не было, — ответил лейтенант, — Не зря вся миссия ООН эвакуируется на Ашмор. Тем парням, которые остаются до завтра, не позавидуешь.

— Да почему, командир?

— Да потому, что кое-кому стало выгодно устроить там мясорубку. И отмороженный Тахрир, и отмороженные красные кхмеры, не случайно там появились. И то, что вы видели на Роти — тоже не спроста. Все расписано и поделено, это я вам говорю!

— А что все-таки случилось на Роти? — спросил другой боец.

— Просто часть этой сраной игры, — ответил Коннел, — Роти расписали австралийцам, а поскольку все должно выглядеть культурно, для начала появляется Тахрир, и достает жителей так, что им любая колониальная администрация покажется медом. А потом, доблестные австралийские моряки вместе с народным фронтом, всех спасают. Никто особо не заботится о деталях, поэтому разведку боем и захват плацдарма на Ндана провели заранее. Когда комми свяжут силы муслимов на Тиморе, австралийские «спортсмены» сразу возьмут штурмом Баа, и жители попросятся в состав Австралии.

— Тогда почему там какой-то китаец?

— Черт его знает. Может быть, он возит туда оружие и боеприпасы для австралийцев.

— А что будет на самом Тиморе?

— На Тиморе, парни, будет самая настоящая, взрослая война. Может, там в горах что-то такое нашли. Золото, платину, уран, да мало ли… В общем, население стало мешать, и сейчас его зачистят. А краснопузые и исламисты — это чтобы все смотрелось прилично.

66

Дата/Время: 16.03.24 года Хартии. Раннее утро

Место: Тимор. СРТЛ

Комбриг Ним Гок обошел вокруг мерцающей на столе экран-карты будущего театра военных действий и остановился со стороны запада.

— Товарищи, — сказал он, — Я совершенно согласен с планом штаба обороны, но считаю необходимым его дополнить. Я вижу две опасности. Одна — это тяжелая бронетехника, которая на рассвете прибыла в Купанг… (кхмер начертил стилосом стрелку к порту на западной оконечности Тимора). Сейчас ее перегрузят на небольшие транспорты, и она отправится в Бесикама на южный берег и в Атапупо на северный. Такая бронетехника может атаковать на северо-восток, по береговым трассам еще до заката. Если техника прорвется через минные заграждения, то наше положение сильно осложнится.

— Что ты предлагаешь, товарищ Ним Гок? — спросил доктор Немо.

— Прежде, чем предлагать, я назову вторую опасность, — сказал кхмер, — Индонезийские корабли могут вмешаться на стороне «Тахрира» и поддержать их морской десант в Атапупо, на транс-тиморской магистрали, в направлении главного удара, а также — в Макасаре, на нашей выделенной западной территории Оекусси.