Страница 58 из 104
— Командуй, — сказал Титов, и мы въехали в город.
Абдул — старший официант небольшой чистенькой шашлычной, которую мы с Титовым облюбовали для наших холостяцких вылазок. Таких заведений с десятком столиков в городе, наверное, сотни, практически в каждом микрорайончике. В нашем микрорайончике самым миниатюрным, чистым и симпатичным было заведение, где работал Абдул.
Состоит оно из прихожей, где справа находится очаг и мраморный прилавок для разделки мяса и овощей, а слева касса с телефоном и радиоприемник над ней. Тут же шкаф для посуды и эмалированных кастрюль с острыми маринованными закусками и соусами, за занавеской умывальник. Перешагнув через пару ступенек, попадаешь в зал с шестью столиками, покрытыми разноцветным пластиком. На потолке большой вентилятор. На столах цветы. В противоположной от входа стене устроено нечто вроде витрины, подсвечиваемой разноцветными лампочками. На её полках открытый Коран, бюстик Президента, статуэтки. Над витриной цветная фотография Президента в рамке и два скрещенных национальных флажка.
Слева — занавешенный вход о крошечный отдельный кабинетик, отделанный в восточном стиле, насколько его понимает хозяин заведения. Стены расписаны зелеными, красными и золотыми узорами, на полу ковер, сидеть нужно на низких пуфах, а стол бронзовый, круглый, с загнутыми вверх краями. В кабинетике гораздо более душно, чем в зале…
Титов почему-то стеснялся своей пыльной военной робы, хотя к Абдулу ходят вкусно и недорого поесть, а отнюдь не демонстрировать туалеты.
Подросток-официант успел только поставить тарелки, положил салфетки и приборы, принес, по местному обычаю, кувшин холодной воды и стаканы, как с улицы донеслись знакомые голоса, и в заведение вошли улыбающиеся Семёнов и Вовка. Завидная синхронность, учитывая, что они занимались тем же, чем и мы, только с севера на юг.
— Вот вы где, — завопил Вовка, — скрываетесь, вместо того чтобы друзей пригласить.
— По этому случаю… — начал Семенов.
— Никаких случаев, — сказал Титов, — мы просто целый день ничего толком не ели. Алеша, зови Ахмеда с его приятелем.
Подошел Абдул, чтобы принять заказ. Я попросил его принести нам салат из свежих помидоров с луком и перцем и маринованный салат из огурцов и редьки с перцем и оливками, потом суп с зеленой фасолью и по полкило шашлыка на брата.
— Хватит для начала?
— Пивка бы, — не унимался Семенов.
— Уже сделано, — мальчик тащил с улицы бутылки с пивом для нас и кока-колой для водителей.
У Абдула можно встретить совершенно разных людей. Сюда иногда заходил одетый в обноски полуслепой старик с маленькой девочкой лет шести — на вид безработный или мелочной торговец из тех, что торгуют в трамваях и на улице грошовым товаром, на который редко найдешь покупателя. Приходили поесть шашлыка окрестные лавочники, хорошо упитанные солидные люди с перстнями на пальцах, не спеша уплетали большие порции, почти всегда без приятелей и никогда с женами. Забегали по двое, по трое молодые ребята из близлежащего колледжа, быстренько обедали и спешили дальше по своим делам. Иногда те же ребята приходили с девушками. Тогда Абдул носил кушанья в кабинетик, а из-за занавески слышался веселый смех.
Сегодня, видимо, в день получки, пришли с соседней стройки рабочие с осевшими за день на лицах и на руках пятнами цемента и песка. Они не набрасывались на еду, а жевали медленно, как бы с трудом. Их мышцы только-только перестали дрожать от целого дня, с рассвета до заката, тяжелейшего, без помощи каких-либо механизмов, физического труда. Они совершенно не обращали внимания на окружающих, говорили о своем.
После сухомятки, а иногда и диеты последних дней мы, наверное, казались людьми с необитаемого острова.
— Вот так бы каждый день, — промычал с набитым ртом Вовка
— Нет уж, лучше сидеть на хлебе и воде, чем каждый день совершать такие вояжи, — отозвался я.
— Ладно вам, — сказал Титов, — всё это мелочи жизни. Бывали ситуации и посложней. Неприятно, конечно, когда ты вроде зайца. Но ведь надо кому-нибудь работать и на будущее.
Это меня заинтересовало.
— Значит, то, что мы делали до сегодняшнего дня, уже пройденный этап?
— В какой-то мере, — уклончиво ответил Титов. — Ты ведь изучал теорию вероятностей?
— Кладете в мешок белый и черный шарики, — протянул Вовка.
— Так вот, — продолжал Титов, не обращая внимания на Вовку, — тот, кто больше предусмотрит этих самых вероятностей, выигрывает.
— А конкретнее? — не отставал я.
— Конкретнее посмотрим недели через две. Рассказал, если бы знал. Но смысл такой: как только инициатива перейдет в наши руки, а это будет после того, как они поймут, что превосходства в воздухе уже нет, надо будет выбирать пути для наступления, чем мы сегодня и занимались. В сугубо предварительном порядке, конечно.
— С тех пор, как это началось, я в каком-то тумане, — попытался я объяснить Титову то, что меня мучило, — мы строим позиции, изрыли уже всю страну, строим дороги и понастроили их бог знает сколько километров. Теперь, кажется, всё. А мне непонятно, что же будет дальше?
— То, что будет дальше, знают сейчас не больше пяти человек. Мы узнаем об этом часов за двенадцать до начала. Не раньше. И не стоит мучиться, Алеша, — Титов положил мне руку на плечо, — мы сделали всё, что от нас зависело. Главное теперь терпение.
— Ты, Алеша, хочешь знать детали, — вмешался рассудительный, как всегда, Семенов. — Их не знает и не может предугадать никто. Но факт остается фактом: налеты прекратились.
— Они ищут противоядие, — предположил Вовка.
— Противоядия нет, — сказал Титов. — Но проверить они попытаются. Не так легко отказываться от уверенности, что ты хозяин положения.
— Не переживайте, ребята, — успокоил Семенов. — Без нас не обойдутся. Хотя бы потому, что мы теперь ориентируемся в пустыне лучше, чем в подмосковном лесочке.
— Спасибо за утешение, — сказал сытый Вовка. — Лесочек бы сейчас пошел на пользу.
На улице уже разноцветным неоном горели вывески магазинов и кафе, у подъездов кинотеатров стояли толпы людей, яркие витрины снова объявляли о распродаже, и к ним, как железные опилки к магниту, тянулись покупатели и зеваки, в ночные кабаки спешили первые туристы, чтобы поскорее набраться экзотики.
— Запомни, Алеша, — Титов обернулся ко мне с переднего сиденья, — труднее всего работать ради будущего. Тем более не просто работать, а рисковать жизнью. Это то же самое, что сажать деревья, которые неизвестно когда дадут плоды
— Лишь бы в конце концов дали.
— Дадут, — уверенно сказал Титов, — обязательно дадут.
18 ДЕКАБРЯ
— Нужно поставить ещё один дивизион, — сказал Титов, — Кроме тебя, ехать некому. Так что собирайся. Вот карта, смотри, — Титов смахнул со стола остатки спартанского завтрака, развернул карту и, не обращая внимания на мое удивленное лицо, стал уверенно водить по ней желтым от крепкого табака пальцем.
— Нельзя ли помедленней? — попросил я, зная, что наверняка заплутаюсь, если не представлю себе весь маршрут воочию.
Титов смерил меня оценивающим взглядом, словно говоря: «А я был о тебе лучшего мнения», и вернул палец на исходную позицию. Он так подробно втолковывал мне маршрут не потому, что волновался персонально за меня. В бригаде действительно остался в наличии только штаб с ротой охраны и управления и две роты из батальона Фаиза. По точкам на карте, где работали подразделения бригады, можно было изучать географию страны.
— Сделаем так, — подытожил Титов. — Поедешь с одной из этих рот. Проследи, чтобы запасли воды и продуктов суток на трое — на всякий случай. Мы с Сами заглянем к вам перед отправкой.
Трогать с места и тормозить — коронные номера Ахмеда. Поэтому часовой в батальоне внимательно следил, не поднимая шлагбаума, как Ахмед выполнит на этот раз свой маневр, и прочухался только тогда, когда я заорал ему в самое ухо: