Страница 6 из 64
Алешка стал немного затихать на крепких руках Василия, и тот понес его к опушке леса — в штаб.
— Вот что, сынок, рано тебе еще об этом помнить, постарайся забыть все, как плохой сон. Понял?
— Понял, — тихо ответил Алешка.
Да разве такое забудешь?..
Товарищ мама
Наступление завершалось. Отец получил разрешение на короткий отпуск, и они с сыном поехали домой, в Парголово, к маме.
Алешка — в наглаженной гимнастерке с белоснежным подворотничком, в зеркально начищенных сапожках, в офицерской фуражке. Он очень хотел увидеть свою маму, потому что сильно соскучился по ней, но кроме того, ему так хотелось, чтобы она увидела и оценила его внешний вид — бывалого фронтовика, младшего лейтенанта пограничных войск!
Отец придирчиво осмотрел его и сказал:
— Порядок! Вот что, товарищ младший лейтенант, увидишь маму, не забывай, что ты — боевой офицер! Не торопись вешаться маме на шею, сначала подойди и доложи по форме, как положено...
Машина как-то очень быстро довезла их до Парголова, да Алешка и неплохо подремал на руках у отца по дороге.
И вот — родной дом с зеленой лужайкой перед крыльцом! Отец и сын вылезли из кабины, водитель протяжно посигналил несколько раз, и из дверей выбежала взволнованная мама.
Папа вдруг остановил ее:
— Маруся, постой! — И — Алешке: — Ну, докладывай!
Тот, как-то по-особенному волнуясь, чеканя шаг, направился к маме.
Подойдя к ней, он молодцевато, как учили, отдал ей честь и четко “доложил”:
— Товарищ мама, младший лейтенант Коломиец после прохождения службы в ваше распоряжение прибыл!
Он мгновенно оказался в теплых, нежных маминых руках и увидел ее влажные, но такие счастливые, смеющиеся глаза!
* * *
Дорогие товарищи! Надеемся, что вы прочитали в нашем журнале материалы, посвященные 60-летию Сталинградской битвы. Однако мы не собираемся, как говорится, закрывать тему, поскольку для всех нас — для людей, любящих Россию, — дата победы на Волге священна и вечна! Как и все даты и юбилеи, связанные с патриотическим движением, с многотрудной и славной историей родного Отечества!
Мы не впервые обращаемся к страницам московской районной газеты “Ветераны Фили-Давыдково”. На сей раз ее гость — герой Сталинграда Аркадий Мартынович Сычев (ноябрь 2002 года).
Жизнь каждого человека отмечена вехами испытаний. Только преодолев их, можно строить свою жизнь дальше. Великая Отечественная война стала суровым экзаменом для целого поколения нашего народа.
Аркашу Сычева война настигла семнадцатилетним курсантом Одесского артиллерийского училища. С учебной скамьи — сразу на фронт, под Харьков, в 38-ю армию Юго-Западного фронта. Жестоким боем встретила офицерская служба “зеленого” командира взвода. Немцы вели беспрерывный обстрел, не давая поднять голову. Сутки пролежав на морозной земле, обмороженный и контуженный, он свою задачу — выявить систему расположения вражеских огневых средств — выполнил. Лиха беда начало — в вихре сражений, в крови и лишениях понеслись боевые будни. Взрослеть приходилось не по дням, а по часам. С марта по 10 июня служил начальником разведки дивизиона в 300-й дивизии.
— Аркадий Мартынович, почему именно эта дата осталась в памяти?
— 10 июня 42-го... До сих пор не могу говорить об этом спокойно. Стоит вспомнить, и полыхнет в душе боль, словно все было вчера. В этот день немцы захватили Харьков и начали наступление на Сталинград. С боями приходилось отступать за Дон. Дивизию так потрепало, что ее остатки влили в 21-ю армию Сталинградского фронта. Наши части заняли оборону по восточному берегу. Задача стояла одна на всех — не дать врагу прорвать оборону. С Западного фронта немцы перебросили сюда 25 дивизий. Бились не на жизнь, а на смерть. Кругом стрельба, грохот. Меня ранило в ногу, моего командира отделения разведки — в спину. Казалось, спасения нет. Где взять силы, чтобы остановить мощного, разъяренного врага? И тут девчонка, санитарка. Выскочила откуда-то из огня: чего разлеживаетесь? Перевязала, приказала ползти в медсанчасть. Куда там! Если девчата такие боевые, что уж о нас говорить. Раненые, покалеченные продолжали вести бой, точно зная, что это последний бой в нашей жизни. Немцы начали окружать с флангов, и тут откуда-то — раскаты громкого “ура”. Это подошли сибирские дивизии. Врага с плацдарма отбросили и продолжали удерживать позиции.
В августе я снова был в строю. 21-ю армию включили в состав Юго-Западного фронта. 19 ноября началось наступление по окружению немецкой группировки под Сталинградом.
— Молодое поколение знает о беспримерном героизме наших солдат в этой битве по книгам, кинофильмам. Но вы — живой свидетель этих событий. Расскажите, что наиболее запомнилось из пережитого?
— Вспоминается случай. Наша разведка удерживала плацдарм на Дону, в районе станицы Вешенской. С разведчиком и телефонистом я выдвинулся перед пехотой для ведения разведки. Внезапно связь прервалась. Посылаю телефониста по линии проверить, в чем дело. Его долго нет. Посылаю вслед разведчика. Связь восстанавливается. Потом разведчик докладывает: видимо, линия была перебита, телефонист ранен. Чтобы стянуть два оборванных конца провода, он зажал один зубами, другой — подтягивал рукой, сколько хватило сил. Так и умер. Мы гордились этим парнем, брали с него при-мер.
Итак, 19 ноября в 7.30 началась артподготовка перед финальным сражением Сталинградской битвы. Стоял густой туман, и авиации невозможно было развернуться. Поэтому главная роль в начале боя выпала на долю артиллерии. Тяжело было, но на радостях мы вышли к хутору Советский и окружили вражескую группировку, отразили контрудар Манштейна, который по приказу Гитлера должен был освободить из окружения немецкие части. Страшный был бой, но Бог миловал и на этот раз, я остался жить.
— Вы верите в чудо, в судьбу?
— Скорее да, чем нет. Я был трижды контужен и ранен. Участвовал в боях на Курской дуге. Затем брали Запорожье, освобождали Молдавию. Чего только не было! Как-то шел в атаку, в телогрейке, с пистолетом. И тут сильнейший удар в грудь. Ну, думаю, и мой час пришел. Расстегиваю телогрейку, а оттуда осколок выпадает: ударил в медаль за Сталинград, погнул ее, а я целехонек. Столько сил мы положили за Сталинград, вот он и отвел от меня смерть. Разве это не чудо?
— Как складывалась ваша дальнейшая судьба?
— Из Молдавии перебросили под Варшаву. За участие во взятии Берлина награжден орденом Красного Знамени. После войны до 1950 года служил в Германии, затем был переведен в Северный военный округ. Затем Москва, академия имени Фрунзе. По окончании ее был направлен в Прикарпатский округ. Преподавал в Коломенском ракетном училище, в военной академии в Сирии, в Университете дружбы народов. Служил в Министерстве обороны. С 1994 года — “вольный казак”.
— Аркадий Мартынович, как кадровый офицер, какой главный урок вы вынесли из кровавых, но победных военных лет?
— Знаю одно: м ы с л у ж и л и Р о д и н е ( разрядка наша. — Ред. ) — защищали родную землю. На этих позициях стою до сих пор: армия должна воспитывать патриотов.
* * *
“Последний бой — он трудный самый...” — поется в известной военной песне из кинофильма “Освобождение”. Однако, думается, эту строчку автора слов и музыки, народного артиста России Михаила Ножкина, фронтовики вправе отнести к каждому бою, когда приходилось подниматься в атаку навстречу неизвестности — навстречу смерти. И действительно: разве на войне легкие бои бывают?! Ведь идя в атаку или в разведку, штурмуя какую-нибудь безымянную высоту или держа ее оборону, ни один воин отнюдь не застрахован ни от смерти, ни от ранения, ни от плена...
Вспоминает автор нашей рубрики Иннокентий Солодунов.
Мой первый бой —
он трудный самый
Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии — громите полчища немецких захватчиков!