Страница 31 из 35
Тело, отвыкшее от физических нагрузок, потребовало немедленного отдыха, и Райн опустился на край кровати, ощущая неприятный звон в ушах. Как все-таки он еще слаб!
Однако то, что он принял за звон в ушах, постепенно выросло до пронзительного воя сирены. Это же сигнал тревоги! Райн выскочил в коридор и помчался в рубку управления.
Когда он стремительно отворил дверь главного отсека, вой оглушил его. На экране компьютера мигали слова:
«Внимание! Тревога!»
Возле пульта управления стоял Джеймс Генри. Обернувшись на хлопок двери, он нажал кнопку сброса, чтобы прекратить завывания, и спросил Райна:
Что ты так всполошился? На тебе лица нет. Как ты себя чувствуешь?
Запыхавшийся Райн в изнеможении прислонился к стене.
— Я услышал сигнал тревоги. Что случилось?
— Небольшой сбой в системе контроля за температурным режимом питательной жидкости. Я уже нашел неисправность. Сейчас все отрегулирую.
Снова повернувшись к пульту, Генри некоторое время покопался в нем, затем вновь повернулся к Райну:
— Хорошо, что ты поправился, Райн. Однако и без тебя мы тут довольно сносно управлялись с делами. — Явно покровительственный и даже небрежный тон Джеймса рассердил Райна.
Внимательно оглядев рубку, он не нашел никаких явных изменений, но все-таки что-то чуждое словно витало в воздухе.
— А куда все подевались? По пути сюда я никого не увидел, — поинтересовался Райн.
Генри пожал плечами.
— Кто где. Обычные работы в соответствии с регламентом: учеба, отдых, кое-какой контроль…
— Даже удивительно, что нет никаких споров и выяснения отношений, — заметил Райн.
— Мы куда лучше ладим, чем прежде. Общность взглядов всегда способствует взаимопониманию.
Некая двусмысленность, прозвучавшая в словах Генри, ударила Райна словно разряд тока. Да еще этот снисходительный, почти насмешливый взгляд.
— О каком взаимопонимании ты говоришь? Генри снова пожал плечами.
— Просто все поняли, что важнее всего наша общая цель.
И опять двусмысленность. Что он имел в виду? То, что они наконец-то избавились от прежнего капитана и именно это их объединило? «Чем я им мешал?» — недоуменно спрашивал себя Райн.
Он с трудом сдержался, чтобы тут же не кинуть все эти вопросы прямо в самодовольное лицо Джеймса. Но не стоило выставлять себя недоумком: весьма вероятно, что его подозрения беспочвенны.
Скорее всего, Джозефина права — он просто еще слишком слаб, чтобы снова взять в руки бразды правления. Поэтому, прежде чем покинуть рубку, спокойно обратился к Генри:
— Пожелаю тебе удачи, Джеймс. Если нужно чем-нибудь помочь, я к твоим услугам.
Думаю, что стоило бы еще раз и более тщательно проверить эту систему, из-за которой сегодня загорелся сыр-бор, — ответил Генри.
— Хорошо. Это срочно?
— Не очень. Ты же видел, что я снова запустил ее. Так что просто для профилактики — тем более что сейчас в боксах никого нет.
Тогда я лучше сейчас прилягу — с непривычки как-то знобит.
Судя по твоему виду, весьма разумное решение. — Еще пара дней отдыха, и я приду в норму.
— Конечно, конечно, — согласился Генри, словно разговаривая с неразумным малышом. — Отдыхай. Если понадоблюсь, я здесь, капитан!
Кивнув на прощание, Райн вышел в коридор.
Последние реплики Генри показали, что тот действительно издевался над ним. Но Райн чувствовал себя опустошенным: у него, казалось, не осталось сил даже на то, чтобы добраться до постели, не говоря уж о том, чтобы указать наглецу его место.
Чуть не падая, Райн доплелся до каюты и немедленно лег. Закрыв глаза, он тут же погрузился в сон.
Райну приснилось, что он вновь очутился в рубке. Джеймс Генри по-прежнему копался в панели управления, стоя спиной к двери. К этому моменту Райн уже совершенно отчетливо понял — Генри хочет стать единовластным командиром корабля. Он знал его амбиции: они, к несчастью, значительно превышали действительные возможности этого человека. Райн ни минуты не сомневался в том, что в угоду своему самолюбию Генри способен погубить экспедицию. Единственный аргумент, которым можно было остановить упрямца, приятно холодил ладонь Райна.
Он поднял автоматический пистолет, — тот самый, что был у него еще в «Альбионе», — прицелился в спину Генри и сделал глубокий вдох, готовый нажать на спусковой крючок.
В этот момент завыл сигнал аварии, и на экране компьютера сполошно замигали слова: «Внимание! Тревога!»
Опасаясь появления нежелательных свидетелей, Райн торопливо спрятал пистолет — и как раз вовремя: человек у пульта обернулся к нему. Скривив презрительно губы, он жестом предложил Райну взглянуть на экран. Там стало появляться какое-то сообщение. Райн прочел:
«Состояние здоровья капитана ниже нормы. Необходимо провести курс лечения с одновременным отстранением от управления кораблем. Режим лечения: по одной дозе продитола в течение четырнадцати дней. Следует немедленно приступить к исполнению данной инструкции. Немедленно приступить к исполнению данной инструкции».
Райн перевел взгляд с экрана на лицо Генри и процедил сквозь зубы:
— Так вот значит как? Сумел даже вступить в сговор с компьютером?
— Ты бредишь, Райн, — спокойно ответил Генри. — Почему бы тебе и в самом деле…
Пуля Райна прервала его слова. Тело Генри медленно сползло на пол возле пульта: кровавое пятно на лбу свидетельствовало о том, что Райн не промахнулся и на этот раз.
Райн угрожающе повел дулом в сторону экрана:
— Учти, следующая пуля — тебе. Она сможет вышибить и твои электронные мозги.
А между тем, то пропадая, то появляясь снова, на экране компьютера пульсирует все тот же текст:
«Состояние здоровья капитана ниже нормы. Необходимо провести курс лечения с одновременным отстранением от управления кораблем. Режим лечения: по одной дозе продитола в течение четырнадцати дней. Следует немедленно приступить к исполнению данной инструкции… Данной инструкции»…
Райн чувствовал, как сполохи на экране, словно иглы, впивались в мозг, вызывая нестерпимую боль, и подумал, что по-видимому Генри в свой последний миг испытал нечто подобное.
Потом предписание о замене капитана сменили слова запроса:
«В чем точная природа катастрофы?»
Райн проснулся от холода: промокшая от пота одежда облепила тело ледяным компрессом. Он выбрался из постели и встал под горячие струи душа. Потом, когда омерзительная дрожь пошла на убыль, вернулся в каюту, сменил влажные простыни и надел свежее белье. Похоже, подумал он, одного курса продитола маловато, а продолжение инъекций — смертельно.
И снова тупик. Он так надеялся на помощь продитола! И первые часы после инъекции определенно дали положительный результат. Но почему же потом кошмары возобновились? А что, если…
Нет, этого не может быть! И все-таки… Если принять версию, что его намеренно отравляли чем-то под видом продитола, все становится на свои места. Но как поверить, что он стал жертвой друзей… семьи… Его семья!
Он подумал, что сейчас у него разорвется сердце, и невольно застонав, рухнул ничком на постель.
Сочувственный голос Джона оторвал его от тягостных размышлений:
— Тебе плохо, старина?
Райн сел, недовольный тем, что брат застал его в минуту слабости. Чтобы успокоиться, он глубоко вздохнул. Ему очень хотелось поделиться с этим бесхитростным человеком своей бедой, но останавливала мысль о возможном предательстве. Однако не в силах более в одиночку сражаться со своими галлюцинациями, он решился:
— Представляешь, Джон, даже продитол не избавил меня от кошмаров. Пожалуй, стало еще хуже.
Ладонь Джона рубанула воздух.
— Прежде всего, не нервничай. Я, правда, не знаю, как действует этот наркотик, но, возможно, ему свойственно последействие. Накопится в организме определенное количество — и лишь тогда появится результат. Подождем. Тем более что незачем торопиться: команда успешно втянулась в работу. Прав был покойный Шонберг — с управлением может справиться даже ребенок.