Страница 94 из 145
Вечером девятого апреля море было бурным. Далеко за кормой остался Рейкьявик, где взяли на борт двадцать пять лошадей — мохнатых и крепеньких исландских пони. Переваливаясь среди волн, работяга «Диско» шел курсом на юго-запад. Ему предстояло спуститься вниз почти до шестидесятой параллели, обогнуть мыс Фарвель, эту самую южную оконечность Гренландии, и затем, идя вдоль западного ее побережья, подняться до лежащего за Полярным кругом порта Хольстейнборг.
Капитан Хансен и Вегенер, оба в блестящих от влаги непромокаемых плащах, беседовали на мостике. Хансен, добросовестный служака и человек крепкого практического ума, не первый год плавал в полярных водах. Айсберги и дрейфующие ледяные поля давно уже стали для него привычным зрелищем. Но чтобы земные материки вели себя подобным же образом — это в капитанской голове не укладывалось. Но с другой стороны, к ученым он привык относиться с уважением, а теперешний его собеседник был профессором, да не просто профессором, а еще и немцем, то есть личностью наверняка дотошной, чрезвычайно аккуратной и мало склонной к шуткам.
— Так-так, — кашлянув почти сердито, проговорил капитан. — Значит, господин профессор, Америка со всеми своими Фордами, небоскребами и сухим законом медленно отплывает от нас, как от причальной стенки, правильно я понял?
— Да, — кивнул Вегенер. — Вот, скажем, хорошо знакомый вам мыс Фарвель…
— Да уж знаем, — проворчал Хансен. — Этакий свиной пятачок на носу Гренландии…
— Вот он, мыс этот, отдаляется от Шотландии, например, метров на двадцать в год…
Капитан засопел и после некоторого раздумья доброжелательно хмыкнул:
— Бог вам судья, господин профессор, но вы хотите внести в наши лоции большой беспорядок. Если за десять лет фарватеры будут сдвигаться на двести метров в сторону, я спишусь на берег. А какой убыток судовладельцам!
— Столь значительные перемещения, дорогой капитан, далеко не везде. И их еще предстоит доказать!
— Думаете заняться этим там? — капитан указал кивком в сторону невидимой отсюда Гренландии.
— Это одна из наших задач, — Вегенер устремил взгляд в сумрачную графитно-сизую даль. — Тщательные астрономические определения долготы в некоторых точках острова. Через год, дорогой Хансен, я вам точно скажу, куда и с какой скоростью плывет Гренландия.
— Да вы, профессор, заправский штурман! — засмеялся капитан. — Штурман континентов, так бы я сказал.
Сумерки сгущались, море мрачнело, удары волн делались все тяжелее. Качка усиливалась. Пенные брызги дождем летели на палубу. С той стороны, где помещались лошади, донеслось тоскливое ржанье, странное и неестественное здесь, над растревоженным простором моря, в грохоте волн.
— Да-да, я уже сказал, чтобы за ними присмотрели, — проговорил Вегенер, опережая беспокойное движение Хансена. — Там Вигфус Сигурдсон, он знаток лошадей.
— Это из тех, что сели в Рейкьявике?
— Самый старший. Мы с ним знакомы еще по экспедиции Коха…
Капитан достал трубку и жестом предложил закурить. Некоторое время оба молчали, попыхивая трубками.
— Выносливость исландских пони потрясающа, — задумчиво сказал Вегенер. — Они шли с нами по Ледниковому щиту… Восемнадцать лет минуло. Наверно, они так и лежат там, засыпанные снегом…
— Да, там не сгниешь, — буркнул капитан.
Со стороны носа донесся мощный глухой удар — так и чувствовалось, как волна всей своей огромной массой влепилась в скулу корабля. Он содрогнулся от киля до кончиков мачт. Отдалось в ступни ног, как случалось на фронте при близком разрыве артиллерийского снаряда.
Хансен проворчал, не вынимая изо рта мундштук:
— Оплеуха господа бога! — Из трубки вылетел шлейф искр. — Я потомственный моряк, господин профессор, среди моих предков, говорят, были викинги. Иногда мне кажется, что бог должен жить не на небе, а в море.
— Что ж, это было бы справедливо, — серьезно отозвался Вегенер. — В море зародилась жизнь. Древние считали, что океан безграничен, а земля — всего лишь некая нашлепка на спине черепахи, плывущей неведомо… неведомо…
Он вдруг замолчал, разом ухнув в какие-то свои мысли, начал кончиком мундштука вычерчивать в воздухе замысловатые фигуры. Хансен с любопытством глядел на него, ждал.
— Послушайте, капитан, а эти древние были неглупые люди… Я долго думал о механизме передвижения континентов. Что там? — Вегенер указал пальцем вниз, туда, где в недрах корабля невидимо, но ощутимо работал двигатель. — Каков там мотор, вал, передаточные ремни? Сейчас мне пришла вдруг мысль… Образ черепахи… Это я вам потому, что вы не геолог… следовательно, можете спокойно выслушать любую еретическую мысль…
Хансен осторожно посипел трубкой.
— Так вот о черепахе… Жесткий панцирь, кожа, мышцы… Допустим, я уподобляю континенты этому панцирю, понимаете? Тогда под ним должна располагаться кожа, способная сжиматься и растягиваться. В строении планеты ей будет соответствовать некий вязкий подвижный слой, несущий на себе материки — то есть передающий им движение расположенного глубже двигателя, мышц, так сказать. Что тут главное? — Причина деятельности этих мышц — что их питает? Внутрипланетное тепло? Ведь там тысячи градусов, Хансен, тысячи! Можно удивляться, как это наш шарик до сих пор не взорвался! Значит, эта исполинская энергия тратится там же, в глубинах земли, поскольку рыба в океанах еще не сварилась! Предполагаем: идет круговорот разогретого вещества, подобный восходящим и нисходящим потокам воды в кипящем чайнике, и энергия глубин уходит именно на это, как вы полагаете?
Хансен был знающим свое дело судоводителем, но то, о чем толковал профессор, относилось, скорее, к судовым машинам. Капитан смутился, однако вопрос был задан, и на него следовало как-то ответить.
— Может, нам следует позвать кого-нибудь из машинного отделения? — осторожно предложил он. — Например, механика… или старшего кочегара…
Профессор оставил его слова без внимания.
— Разумеется, вы спросите, — продолжал он, — почему же тогда континенты двигаются не постоянно, а как бы рывками, в отдельные эпохи, разделенные десятками миллионов лет? Хороший вопрос, капитан Хансен! Весьма по существу! Попробую вам ответить. Дело, мне кажется, в том, что идущих из глубины потоков много, и их восходящие ветви, прежде чем стать нисходящими, должны некоторое время двигаться горизонтально, не так ли? И это горизонтальное движение у разных потоков должно быть направлено в разные стороны с равной вероятностью и в этом сродни броуновскому движению молекул. Следовательно, увлекающие воздействия потоков на некий континент взаимно нейтрализуют друг друга, подобно двум одинаково сильным людям, тянущим в разные стороны. Но случаются моменты, что равновесие нарушается — потоков, устремленных, допустим, на запад, оказывается, по теории вероятности, больше, и они уносят с собой оба материка Америки…
Приват-доцент Марбургского университета, экстраординарный профессор Гамбургского университета, профессор Грацкого университета, Вегенер всегда стремился быть в своих лекциях предельно простым и понятным, за что его любили студенты. Капитан Хансен, до сей поры знавший о Земле только то, что она круглая, многого не понял, но суть уловил.
— Побери меня дьявол, профессор! — заявил он.—
В земных недрах угля достаточно, и если тамошние кочегары умеют держать пар не хуже, чем мои парни на «Диско», то почему бы им не плыть!..
Прежде чем спуститься к себе в каюту, Вегенер подошел к занятому лошадьми Вигфусу Сигурдсону. Молчаливый исландец приветствовал его коротким кивком и снова перевел взгляд на своих подопечных. Пони стояли за импровизированным ограждением, сбившись в тесную кучу, дрожали, всхрапывали. Их вытаращенные глаза с ужасом косили на волчьи прыжки волн.
— Что? — лаконично спросил Вегенер.
— Порядок, — столь же односложно ответствовал Вигфус, подумал и добавил — Море. Очень потеют.
Крупы лошадей были взмокшие, как после хорошего купания, шерсть беспорядочно взъерошена, морды в пене.