Страница 38 из 81
Мир, каков он есть
Штрих-код
Мир, каков он есть
КНИЖНЫЙ
РЯД
Семён Кожин. Альбом / Текст О. Златоверховникова. – М.: Белый город, 2009. – 64 с.
Если принцип Родена, отсекавшего от мрамора всё лишнее, применить к живописи, он, наверное, мог бы звучать так: взять краски и перенести на холст всё самое необходимое. Судя по всему, именно этому канону и подчиняет свои работы Семён Кожин: пишет ли он укрытый снегом «Гранатный переулок» или иллюстрирует нежную и романтичную сказку братьев Гримм «Рапунцель», пытается воссоздать события войны 1812 года в «Переправе отряда Дениса Давыдова» или загадывает экзистенциальные загадки в «Аллегории». Создаётся впечатление, что ему всё время приходится себя сдерживать, чтобы на полотне не возникло ничего случайного, ничего, что не соответствовало бы реальности. Не выдуманной, не сконструированной самим художником по одному ему понятным правилам, а той, в которой все мы существуем день за днём, год за годом. Мы не без раздражения именуем её повседневностью, не давая себе труда всмотреться в неё повнимательнее и увидеть самые обыкновенные чудеса.
И перечень престижных выставок в Москве и Лондоне, Дублине и Санкт-Морице, и присутствие его картины в коллекции Букингемского дворца, и интерес к его картинам со стороны солидных аукционистов – это пусть и достаточно убедительные, но всё-таки только внешние признаки успеха молодого художника. Можно раскладывать на составляющие стиль и манеру Кожина с помощью весьма разветвлённого и изощрённого понятийного аппарата современного искусствоведения, но вряд ли таким способом раскроешь секрет притягательности его картин. Всё дело в доверии, которое безотчётно начинаешь испытывать к автору, даже при беглом взгляде на любую из его работ. Он не пытается запутать зрителя, сместив впечатанные в наш генетический аппарат представления о добре и зле, о прекрасном и уродливом. Он показывает мир таким, каков он есть, и вместе со зрителем пытается отыскать в нём то, к чему большинство людей и стремится в этой жизни, – к победе добра над злом.
Андрей БОРОДИН
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии:
Вернуть жанр ню к ренессансным идеалам
Штрих-код
Вернуть жанр ню к ренессансным идеалам
ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ
В конце минувшего года столичная галерея «Дом Нащокина» открыла выставку, которая позиционируется ею как «сенсационная» – название, впрочем, говорит само за себя: «Обнажённая натура. ХХ век». И экспозиция действительно даёт представление обо всём диапазоне художественных течений и направлений в русской живописи целого столетия в жанре ню. О том, как красота телесная может дарить ключ в сферу эмоционально-чувственных отношений, разговариваем с директором галереи Наталией РЮРИКОВОЙ.
– Наталья Петровна, выставка прежде всего удивляет своим размахом. Около 160 работ 100 замечательных художников. Но тем менее в наши дни удивить жителей такого города, как Москва, чем-либо и даже обилием «обнажённой натуры», мягко говоря, затруднительно… Нет ли в объявленной вами «сенсационности», что называется, небольшого рекламного трюка?
– Вы правы – художники на выставке представлены замечательные. Я могла бы долго заниматься перечислениями. И делать это хочется с наслаждением. Пётр Кончаловский, Зинаида Серебрякова, Александр Архипенко, Аристарх Лентулов, Илья Машков, Михаил Ларионов, Наталья Гончарова, Роберт Фальк… Но слово «сенсация» здесь уместно, конечно, не для количественных характеристик, а для многих иных. «Обнажённая натура. XX век» сенсационна прежде всего тем, что телесную красоту человеческого, и прежде всего женского тела, отражает в прямой связи с красотой духовной. Не зря искусствовед Мария Вяжевич, большой друг нашей галереи, находит, что тело – это идеальный материал для изучения анатомии, но и ключ в сферу эмоционально-чувственных отношений. Выставка открыта как вызов агрессивной сексуальности и всему, что принесла в наше восприятие сегодняшняя масскультура с её растиражированными брендами. В пуританстве нас упрекнуть вам не удастся, потому что эротизм и эстетизм ни в коем случае не противоречат друг другу, но это тема для другого разговора. Мы сознательно отказались от вполне ожидаемых контекстов, считая, что сегодня важно вернуть ню, быть может, к ренессансным идеалам.
– На выставке чувствуется, что понятие «телесность» шире, чем в простом сопоставлении с физиологией…
– Ещё бы! Красота обнажённого тела у представленных сегодня в галерее «Дом Нащокина» художников подталкивает нас и к интеллектуальной игре. Несмотря на многочисленность работ живописных, графических и скульптурных, у зрителя не появляется чувство пресыщенности. Потому что можно разглядеть в локоне девушки Вадима Сидура любимую греками змейку-меандр, а в жёсткой, грубо тёсанной фигуре натурщика Татьяны Купервассер – черты аналитического кубизма. И дело даже не в том, что вашему самолюбию будет льстить, что вы сможете найти в изображении женщины Александром Древиным отклики мунковско-хеккелевского экспрессионизма. Или увидите в обнажённой натуре кисти Ильи Машкова его собственные личностные черты эксцентрика. Самое важное в «Обнажённой натуре. XX век» – то, что, пройдя по многим нашим залам, вы поймёте: выставка всё же не про тело, а про что-то глубинное и не подвластное созерцающему глазу.
На выставке представлена малоизвестная работа Петра Кончаловского «Купание красной конницы», написанная к десятилетию Красной армии в 1928 году. С работой Петрова-Водкина её роднит только название. Когда-то искусствовед, не видя картины, но, видно, имея установку искать опасный контекст, дорисовал в своём воображении разбросанные на берегу будённовки, но «датская» картина рождает у зрителя совсем другие чувства. Обнажённая красота становится метафорой ускользания, хрупкости нашего бытия. Про историю создания этой картины мы хотели бы знать больше, сейчас могу сказать, что создавалась она по заказу Реввоенсовета, была выставлена, а потом поспешно упрятана в тайники Центрального музея Вооружённых сил, где и пролежала восемьдесят лет.
– Как проходил доэкспозиционный этап вашей работы?
– Идея выставки «Обнажённая натура» возникла в связи с картиной Петра Кончаловского «Обнажённая», которая у нас была на выставке «15-летие Дома Нащокина». Нам так не хотелось с ней расставаться, и мы придумали этот проект, чтобы снова наслаждаться этим полотном. В конце концов мы собрали огромную (по нашим масштабам) экспозицию обнажённой натуры. Но вот этой работы мы не получили, её увезли в Париж. Зато нам удалось показать «Купание красной конницы», за которой мы охотились последние четыре года, и мы горды, что это удалось.