Страница 39 из 81
В самом доэкспозиционном этапе и таилась сенсационность прежде всего. Приближаясь к самому замыслу экспозиции, я предполагала, что 20–30-е годы XX века станут для нас отправной точкой хождения по мукам, лавкам антикварщиков и офисам владельцев частных коллекций. Каково же было моё удивление, когда я увидела, что дореволюционный и постреволюционный периоды в русском искусстве в целом доступны. Потому что старое время к ню благоволило и художественные музеи со всей России предлагали мне картины в избытке, да так, что нужно было уже ограничиваться. Совсем другое дело – найти работы 30–40-х годов. Конечно, мы знаем картины Александра Дейнеки, где девушки купаются или мальчик спит с васильками, но это, скорее, редкие исключения. А в 50–60-е годы в России не рисовали обнажёнок по идеологическим соображениям. Мой папа, художник кино Пётр Пашкевич, 59 лет проработал на Киностудии им. Горького. В те времена обнажёнок не показывали ни в кино, ни на выставках. Но папа срывался иногда с кинематографической темы и рисовал обнажённую натуру. Я обожала сидеть за папиной спиной и наблюдать. Мы жили в маленькой комнате (12 метров на пятерых), мастерской у папы не было, и я, замерев, следила за движениями его кисти и каждый раз с восторгом дожидалась рождения картины. А эстетику художественности его картин я поняла значительно позже, когда моя дочь Анастасия встала на путь художника, а я была её проводником.
А сегодня обнажёнку мало рисуют, так как этот жанр не даёт полной возможности самовыразиться. А современным художникам надо придумывать что-то такое, чтобы поразить воображение зрителя.
– Но ведь академические штудии никто не отменял…
– А никто и не говорит, что студенты Строгановки или Суриковского института не умеют рисовать обнажённую натуру. Просто мало кто потом к ней обращается. Но всё же на нашей выставке представлена обнажённая натура, созданная художниками Вадимом Кулаковым, Татьяной Назаренко, Владимиром Любаровым, Игорем Обросовым, Борисом Мессерером, скульпторами Виктором Корнеевым, работающим в своей особенной, несколько литовско-скандинавской традиции, Даши Намдаковым, который умеет телесную красоту не только отлить в бронзе, но и сакрализовать… Вот вам его «Обнажённая с ягодкой» – в этой ягодке, будто маленькой капле чистой воды, и скрыта загадка ваятеля.
– Не так давно в галерее «Дом Нащокина» было освоено ещё дополнительное пространство – подвал. Сейчас там великие шестидесятники и мастера новейшего времени.
– Идти интересно не только вглубь своей профессии, но и вширь. В знаменитом доме Павла Воиновича Нащокина, где так любили бывать Александр Сергеевич Пушкин, Николай Васильевич Гоголь, Вяземский, Баратынский, не то что подвал, лестницы и самые тёмные уголки не хочется оставлять неосвоенными. Мне хочется в нашем подвале не только удивить и порадовать, но и душу его навсегда оставить тут. Ведь здесь можно посидеть в уютном интерьере за чашкой свежесваренного кофе, полистать журналы о живописи или кинематографических новинках… Случается, что именно в этом подвале великие нам неожиданно подают знаки.
Так и случилось накануне открытия этой выставки. На одной из картин Василия Ситникова, удивительного художника-нонконформиста, уехавшего в Америку, я совершенно случайно нашла небольшие письмена. Их не сразу заметишь… Среди них слова о том, что истинный художник должен делать и обнажённую натуру, и лик Богородицы, одинаково затаив дыхание от восхищения красотою. Только грубиян-«юродивый» Васька Ситников высказался несколько… прямолинейнее. Но согласиться с ним стоит. Тут уж вам выбирать: кем вы придёте к нам – анатомом или поэтом.
Беседу вела Валерия ОЛЮНИНА
Выставка продлится до 8 марта
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии:
Кто против кого?
Дискуссия
Кто против кого?
О национальном вопросе в годы Гражданской войны и русском рассеянии размышляет автор исторических книг Олег Гончаренко
– Как в годы Гражданской войны разыгрывали национальную карту?
– 6 декабря 1917 года большевики «даровали» независимость Финляндии, а дальше – пошло-поехало. 22 апреля 1918 года образовавшаяся Закавказская Федеративная Демократическая Республика, в которую входили новообразованные государства Армения, Грузия и Азербайджан, объявила о своём отделении от России. Ещё через месяц, 26 мая 1918 года, социалисты Грузии во главе с Жордания с одобрения большевиков объявили свою независимость. И далее о независимости не объявлял только ленивый…
– Правда ли, что правитель Финляндии предлагал Колчаку нанести удар силами финской армии по красному Петрограду, а тот отказался?
– Такие переговоры велись на рабочем уровне между командующим Северо-Западной армией генералом Юденичем и бароном Маннергеймом, в то время – регентом Финляндии. Колчак, конечно, опосредованно был о переговорах извещён и, думается, не возражал против усиления сил добровольцев Северо-Западной армии. Однако, как человек государственного склада ума, он считал, что признание большевиками независимости Финляндии – вопрос очень спорный. Маннергейм же в ту пору активно осваивал роль национального лидера, вошёл во вкус безграничной власти. И конечно же, менее всего он хотел, чтобы после победы над большевиками Россия пересмотрела декреты о даровании Финляндии независимости, а сам он оказался на скромном российском пенсионе генерал-лейтенанта. Потому наступления на Петроград он не поддержал, уклонился. Наступление провалилось.
– Поэтому и Эстония не стала воевать с большевиками?
– Как раз стала. И даже успешно консолидировала на время военных действий разномастные политические международные силы – страны Антанты и добровольческие отряды Северо-Западной армии Юденича, а также финские, датские и шведские вооружённые формирования. Со стороны большевиков, правда, тоже выступали эстонцы, сведённые в так называемую Эстонскую дивизию, и отряды мобилизованных большевиками рабочих, крестьян, городских обывателей, но эффект от этой наспех сколоченной «красной армии» был невелик. В отсутствие хороших командиров, в условиях грозящей большевикам международной изоляции противостояние даже с Эстонией было обречено на неуспех. Этот бессмысленный для России вооружённый конфликт завершился под давлением бывших союзников по Антанте подписанием с Эстонией в 1920 году не менее похабного, чем Брестский, Тартуского мирного договора. По нему большевики официально признавали независимость Эстонии. Устанавливалась новая граница, проведённая прямо по недавней линии фронта. Позорный мир обернулся для России ещё и выплатой Эстонии финансовой контрибуции – «за моральный ущерб». А также территориальными потерями – страна лишилась части Псковского уезда, в состав которого входили старинные русские города Изборск и Печора.