Страница 49 из 65
Тернер улыбнулся со своего наблюдательного пункта. Ему нравилось смотреть на нее. Его удивило, насколько довольным он чувствовал себя просто стоя под деревом и наблюдая за ней, читающей книгу. Ее пальцы красиво изгибались, когда она переворачивала страницу. Ему вдруг представилась она, сидящая за письменным столом в гостиной, примыкающей к его спальне в доме в Нортумберленде. Она пишет письмо, возможно Оливии, и улыбается, перечисляя то, что с ней случилось за этот день.
Тернер внезапно понял, что этот брак не просто правильное решение, а единственное верное. Он будет счастлив с ней.
Свистя себе под нос, он прогулочным шагом двинулся к ней и плюхнулся рядом с ней.
— Привет, киска.
Она подняла глаза и вздохнула, одновременно округляя глаза:
— Это ты!
— Я очень надеюсь, что здесь никто кроме тебя так не здоровается!
Ее лицо исказилось при виде его лица
— Извини за твой глаз.
— О, если помнишь, то я уже простил тебя.
Она вытянулась в струнку:
— Я помню.
—Да, — пробормотал он.— Я так и думал.
Она замерла в ожидании, наверное, его ухода. Затем она многозначительно вернулась к чтению и заявила:
— Я пытаюсь читать.
—Вижу. Очень хорошо. Мне нравятся образованные женщины. — Он выдернул книгу из ее рук и перевернул, чтобы прочитать название.— «Гордость и предубеждение». Тебе нравиться это?
—Нравилось.
Он проигнорировал ее колкость, открывая книгу на первой странице, держа то место, что она читала указательным пальцем.
— Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену.
Миранда попыталась схватить том, но он отошел от нее.
—М-м-м,— задумался он. — Интересная мысль. Я определенно подыскиваю жену
— Езжай в Лондон, — парировала она. — Ты найдешь там уйму женщин.
— Я располагаю средствами. — Он подался вперед и ухмыльнулся ей в лицо.— Просто поясняю, если ты не поняла.
— Не могу выразить то облегчение, которое я испытываю при мысли, что ты никогда не будешь голодать.
Он хохотнул.
— О, Миранда, почему бы тебе не сдаться? Ты не выиграешь эту битву.
— Я и не думаю, что на свете есть священник, который может поженить пару без согласия невесты.
— Ты согласишься,— сказал он приятным тоном.
—О?
—Ты же любишь меня, помнишь?
Миранда поджала губы.
— Это было давно.
—Что? Два или три месяца назад? Не так давно. Это чувство вернется к тебе.
—Но не с твоей помощью.
—Такой острый язычок,— проговорил он с хитрой улыбкой.— Ты должна знать, что это одна из особенностей, что мне нравятся в тебе.
Ей пришлось крепко сжать пальцы, чтобы не обвить ими его шею.
— Думаю, я уже надышалась свежим воздухом, — объявила она, вставая и прижимая книгу к груди.— Я иду домой.
Он тотчас же встал.
— Тогда я провожу вас, леди Тернер.
Она резко обернулась.
— Как ты назвал меня?
—Просто пробую, насколько тебе подходит мое имя, — промурлыкал он.— Оно просто создано для тебя. Ты сама должна привыкнуть к нему как можно скорее.
Миранда покачала головой и направилась домой. Она попыталась держаться на несколько шагов впереди него, но его ноги были намного длиннее ее собственных, и он легко шел наравне с ней.
— Знаешь, Миранда, — сказал он ласково. — Если ты сможешь назвать хоть одну причину, почему нам не надо жениться, то я оставлю тебя в покое.
—Ты мне не нравишься
—Ложь, так что не считается.
Она немного подумала, по-прежнему идя так быстро, как только могла.
— Мне не нужны твои деньги.
—Конечно, не нужны, Оливия рассказала мне, что твоя мать оставила тебе небольшое наследство. Достаточное для того, чтобы жить на него. Но это недальновидно отказываться выходить замуж только потому, что ты не хочешь денег, тебе так не кажется?
Она сжала губы и продолжила свой путь. Они достигли ступенек, ведущих в дом ее бабушки и дедушки, и Миранда поднялась. Но перед тем, как она смогла войти, Тернер обхватил ее запястье, сжимая его достаточно сильно, чтобы дать ей понять, что он потерял всю свою шутливость.
И хотя он все еще улыбался, говоря:
— Вот видишь. Ни одной стоящей причины.
Она занервничала.
—Наверное, да, — ответила она холодно, - но нет и ни одной стоящей причины, чтобы сделать это.
—Твоя репутация - это не причина?— мягко поинтересовался он
Ее глаза настороженно встретились с его глазами.
— Но моей репутации ничего не угрожает.
—Правда?
Она жадно глотнула воздух.
— Ты не сделаешь это.
Он пожал плечами, крошечное движение заставило ее задрожать.
— Меня нельзя назвать безжалостным, но и нельзя меня недооценивать, Миранда, я женюсь на тебе.
—Почему ты так хочешь брака со мной?— закричала она. Ему не надо было жениться на ней. Его никто не заставлял. Миранда просто предлагала ему путь спасения на блюдечке с голубой каемочкой.
— Я джентльмен,— отрезал он. — Я отвечаю за свои проступки.
— Я проступок?— прошептала она. Потому что воздух был выбит из легких его словами. Шепот - вот и все, на что она была способна. Он стоял рядом, она никогда не видела его таким смущенным.
—Я не должен был соблазнять тебя. И не должен был оставлять тебя в течение всех последующих недель. Мне нет прощения за это. Но я никогда не позволю, чтобы моя честь была отброшена в сторону. И ты выйдешь за меня замуж.
—Тебе так дорога честь или я?— прошептала она.
Он посмотрел на нее так, словно она пропустила какой-то важный урок, затем сказал:
— Это одно и то же.
28 августа 1819.
Я вышла за него замуж.
Свадьба была небольшая. Крошечная, по правде говоря, на ней присутствовали дедушка и бабушка Миранды, жена викария и, по желанию невесты, МакДауны.
По настоянию Тернера, они уехали в его поместье в Нортумберленде прямо с церемонии, которая тоже, по его настоянию, была проведена в ужасно ранний час, чтобы они смогли вовремя вернуться в Роуздейл, поместье периода Реставрации, которое новоиспеченные муж и жена должны будут называть своим домом.
После того, как Миранда попрощалась со всеми, он помог ей сесть в экипаж, его руки задержались на ее талии. Странное, незнакомое чувство наполнило его, и Тернер немного удивился, осознав, что это удовлетворение.
Брак с Летицией принес многое, но не мир в его душу. Тернер вступал в союз с желанием и возбуждением головокружительной силы, которые быстро превратились в разочарование и разрушительное чувство потери. И когда брак закончился, единственное, что осталось — это злость.
Ему нравилась мысль о женитьбе на Миранде. Ей можно доверять. Она никогда его не предаст, ни телом, ни словами. И хотя он не испытывал такой одержимости, как к Летиции, он желал ее с такой силой, что до сих пор его удивляла. Каждый раз как он видел ее, вдыхал ее запах, слышал ее голос… Он хотел ее. Хотел положить свои руки на ее, почувствовать жар ее тела. Он хотел прижаться к ней, вдохнуть ее.
Каждый раз как он закрывал глаза, он возвращался в охотничий домик, вспоминая себя, накрывшего ее тело, охваченного глубоким чувством, каким-то примитивным и собственническим и немного диким.
Она была его. И она будет его снова.
Он сел в экипаж на то же сидение, но не рядом с ней. Он больше всего на свете хотел притянуть ее к себе, но знал, что ей нужно немного времени.
Они будут в пути весь день. Он сможет подождать. Он разглядывал ее в течение нескольких минут, в то время как экипаж ехал из Эдинбурга. Она крепко стиснула складки своего подвенечного платья цвета зеленой мяты. Ее кулаки были белого цвета, следствие расшатанных нервов. Дважды он порывался дотронуться до нее, но откидывался назад, неуверенный, будет ли его вторжение желанным. Несколько минут спустя он мягко сказал:
— Если тебе нужно выплакаться, я не буду тебя осуждать.