Лэя

В Лэиных глазах стояли слезы. Она прекрасно понимала чувства и боль, испытываемую сейчас Женей, и ее сердце отзывались болью в ответ. Он вздохнул и решился сказать ранящие слова:

- Я слишком хорошо чувствую, что ни ты, ни я, не сможем потом легко расстаться. И это оставит воистину незаживающие раны в наших душах. Вспомни, кто я – чудище, которое вселилось в шкуру симпатичного парня, и которое, между прочим, только одолжило это тело в прокат, и то, на очень короткий срок. И скоро мне придется возвращаться, а тебе продолжить жизнь здесь. Теперь мне кажется, что я совершил преступление против тебя, вселившись в это тело. Если мы сблизимся, мне страшно представить, что тебе придется пережить, когда ты снова увидишь в этом теле Зара. Я честно говорю тебе, что сам не представляю, как я смогу жить без тебя. Но прошу: давай попытаемся еще раз взять себя в руки, и воздвигнем стену между нашими чувствами снова. Прости, моя сказочная принцесса, но попробуй использовать последний шанс избежать этого космического сумасшествия. С этого момента я постараюсь не касаться тебя и не провоцировать нашу психику влечением наших тел.

Они оба молча плакали, не стесняясь своих слез. Казалось бы, ничто больше не могло помешать их любви, но они сами городили стену отчуждения между ними. Женя не сказал больше ни слова. Просто встал и вышел, тихонько прикрыв дверь за собой. Несмотря на усталость, они еще долго не могли уснуть этой ночью…

ГЛАВА 12. ВОСПИТАНИЕ МОНАРХА

Наконец Женя знал, как найти Ренка и поговорить с ним. Четыре дня ушло только на то чтобы узнать, где искать молодого принца и его семью. Несмотря на кажущуюся легкость, эти дни оказались сущим кошмаром для всех. Казалось бы, не было нужды никуда спешить, инквизицией и не пахло, как впрочем, и королевской стражей. Но каждый день они с Лэей вставали с камнем на сердце, деловито размениваясь несколькими фразами, и занимались каждый своим делом.

Лэя отправлялась с Хлюпом в университетскую библиотеку, а Женя шел на поиски Наир и Ренка. Принцессе нельзя было светиться в городе, и она нашла себе отдушину в чтении книг, благо, большая библиотека находилась совсем недалеко от их гостиного двора, и вход в это здание открывался за совсем небольшие деньги. Вечером они собирались, деловито обсуждали события дня, планировали дальнейшие поиски и расходились спать. Оказалось, что Хлюп страдал от их новых отношений не меньше. К тому же походы в библиотеку для него были сущей пыткой, а домашний арест – не лучшей альтернативой. Первый день он ничего не понял, все спрашивая, не заболели ли Лэя с Женей. Потом он долго пытался их развеселить, приставая к ним за своей порцией ласк. А сегодня с утра просто взял и разревелся, сказав:

- Вы больше не любите друг друга! Это, однако, неправильно. Почему вы не любите, я же вас люблю? – канючил малыш.

Увещевания, что так надо, помогали плохо. Лэя не знала, что с ним делать. Лонк как-то необычно реагировал на ее отношения с Женей. Раньше ему хватало хозяйкиных ласк, но сейчас она боялась, что малыш близок к состоянию депрессии, в которую лонки впадают при потере хозяина. И причиной была нехватка Лэиной любви, но не к Хлюпу, а в их отношениях с Женей. Поняв это, принцесса нашла уловку, которая немного успокоила малыша. Она сказала, что они с Женей так играют, а на самом деле очень любят друг друга. Как ни странно, но после этого Хлюп успокоился и даже опять стал веселиться. «А ведь, наверно, я сказала ему правду, вот малыш и поверил, не сомневаясь», - и ей самой после этого стало немного легче.

Женя еще в первый день отправился в гости к кузену Илаира, прихватив рекомендательное письмо, но его ждала неудача. Дядюшка был в отъезде и должен был появиться через три дня. Так что визитеру пришлось вежливо откланяться, и разрабатывать альтернативный план действий. Сделать это было нелегко. Никаких специальных справочных бюро в Эриане еще не придумали, а абы у кого такую информацию, как проживание королевских родственников, не спросишь – можно и в охранку угодить.

Для начала землянин решил разыгрывать из себя провинциального зеваку, ходящего по центральным кварталам и любующегося на большие красивые здания, что оказалось нетрудно, так как было недалеко от истины. На улицах часто встречались военные, то идущие куда-нибудь целым отрядом, то патрулирующие улицы группами по два-три бойца. Большинство из них были нарядно и разнообразно одеты, отличаясь всякими нашивками и висюльками, а так же родом оружия.

Женя грустно улыбнулся: «Везде военные одинаковы – почти как женщины, только вместо кринолинов и брильянтов – мундиры и до блеска надраенное оружие. Может это оттого, что не чем больше голову занять?» Он поймал себя на том, что будь сейчас рядом Лэя, как это было до их памятного выяснения отношений, то они наверняка нашли бы массу причин посмеяться над несуразностями и нелепостями, повторяющимися с завидной регулярностью в противоположных концах галактики. А сейчас он лишь, как автомат, отмечал про себя детали столичной жизни, ощущая в себе пустоту и безразличие.

Поразительная, просто захватывающая дух своей причудливостью, архитектура зданий не вызывала в душе того обычного восторга, с которым он присматривался к каждой детали этого мира раньше, как, например, в Лэином доме. Он слонялся вокруг прекрасных дворцов, но попасть внутрь для такой деревенщины, как он, не было никакой возможности. По улицам иногда проезжали шикарные экипажи. Увидев один, особенно красивый, заправленный четырьмя скакунами и сопровождаемый двумя конными вооруженными охранниками, Землянин вдруг подумал, что Лэе, по ее статусу, как раз надо бы перемещаться по столице на таком выезде, а не украдкой бегать в библиотеку, с «замаскированным» Хлюпом.

«Какая же он и весь мир большая свинья, если столь прекрасному (и физически, и душевно) созданию, отказано в пользовании законными благами? Хотя, может, отчасти, она столь прекрасна именно потому, что лишена развращающего влияния этих благ? Нет, это просто мое лицемерие», - Женя подумал, что обычные земляне, в среднем, имеют доступ к почти королевским благам, которые даже еще не существуют в этом мире, и это никак не влияет на соотношение уродливых и прекрасных душ. Даже наоборот: чем меньше человеку нужно времени на простое выживание, тем больше шанс, что освободившийся досуг он потратит на развитие своей души.

Пришелец сумел попасть внутрь только нескольких зданий: храм Воссожжения, здание торговой палаты и театр или какой-то аттракцион. Все помещения были украшены изнутри с не меньшей фантазией и тщательностью, чем снаружи. Особенно ему понравился храм. Это было подлинное произведение инопланетного искусства. Женю поразила игра света и красок, складывающаяся из разноцветных витражей и светильников, которые преломляли свои лучи, отражаясь от бегущей воды и освещая фигуру прикованного к столбу мученика, стоявшего в полусумраке алтаря. Мерцающий свет создавал совершенную иллюзию сполохов огня, отражающихся на скорбном лице сэйла, который вот-вот должен сгореть в зарождающемся пламени костра под ногами. Женя со всей остротой ощутил нехватку Лэи рядом. Оказывается, он уже так привык делить с ней все свои впечатления! Он ощутил себя сейчас так же, как некогда находил себя на Земле в одиночестве неуютной холостяцкой квартиры. Тогда его спасали друзья, сейчас он сам оттолкнул родную душу…

Три дня прошли впустую. Женька ни на йоту не приблизился к решению вопроса. Оставалось только любым путем узнать у родственника Илаира, где живут престолонаследники. Он, волнуясь, постучал кольцом в дверь небольшого двухэтажного каменного здания. Через некоторое время ему открыла девочка, которую он видел в прошлый раз. Она приветливо поздоровалась, узнав давешнего деревенщину, приходившего спрашивать о дяде, и попросила подождать. Через некоторое время в дверях появился степенный сэйл и, чинно поприветствовав Женьку, спросил, кто он такой. Землянин, неукоснительно следуя правилам этикета, представился и передал письмо от Илаира, сам внимательно наблюдая за мимикой лица солидного господина. При имени Илаир, тот нахмурился, но письмо взял и пригласил гостя зайти в дом.