Лэя

- Поцелуй, –строя невинные глазки, ответил землянин.

- Но ты же сам меня целовал раньше совсем по-другому!

- Это был настоящий поцелуй мужчины и женщины. До этого я целовал, ну, как мать целует своего ребенка. А бывают поцелуи… - пришелец смущенно остановился, подумав, что не имеет права третировать принцессу своими мужскими приставаниями, и сменил тему. – Вам с Хлюпом надо срочно выбираться отсюда, а мне еще растащить солдат по постелям. Так что, если тебе интересно знать о поцелуях, то потом договорим, а сейчас идем в мою комнату – там все ваши вещи. Пока вы собираетесь, я разберусь с блистательной королевской ратью. Только в ночной горшок под кроватью не лазьте – он полон недопереваренных остатков сегодняшнего ужина…

Через некоторое время они, стараясь не шуметь, прокрались за ворота под ярким пологом звездного рассвета… А еще через пару часов, вернувшийся в гостиницу барчук Женя, как ни в чем не бывало, запряг своих трех лошадей и, нагрузив их поклажей, попрощался с заспанным мальчишкой-слугой, щедро наградив того чаевыми…

***

Они, похоже, выигрывали эту гонку со смертью. После нескольких дней стремительного передвижения, перед ними, наконец, были окраины Венлы. Путешественники были целы, как и их поклажа. Из всех потерь, существенными Женя считал только потертые Лэины запястья и ее несколько осунувшийся от усталости и переживаний вид. Свой вид землянина не интересовал, а смерть монаха, учитывая его кровожадность, считал только собственной потерей инквизитора.

Но были и приобретения: шею его принцессы украшала подвеска, которую он все-таки до нее донес. И было что-то еще, скрытое под шелухой событий и разговоров – они с Лэей незаметно для себя начинали чувствовать друг друга – между ними начала устанавливаться та неуловимая связь, когда близкий человек только еще думает о чем-нибудь, а ты уже готов дать ему ответ, или когда такие люди делают что-нибудь вместе, не согласуя и не спрашивая ничего, просто интуитивно зная свои роли и действия. Женя никогда не испытывал в жизни такого взаимопонимания. Просто никогда рядом с ним не было человека, с кем бы он мог так внутреннее сблизиться и раскрыться… зато нашлась девушка-сэйл.

Стража на въезде в город оказалась довольно символическим препятствием. Мельком взглянув на троицу молодых неказистых сэйлов и их документы, они не стали даже брать с них пошлину, которую обычно сбирали с торгового люда. Женя решил поосторожничать – они не отправились сразу по адресу, указанному Илаиром в письме. Землянин не стал ни у кого спрашивать, где остановиться, а решил просто положиться на свою и Лэину интуицию, поехав по мостовой, похожей на ранее виденную им из астрала. Он помнил, что где-то на полпути здания станут каменными и двух-трехэтажными. Как только с домами произошла эта перемена, он кивнул девушке, как бы приглашая внимательнее присматриваться к гостиницам, и свернул с главной улицы, ведущей к центру.

Вскоре они нашли приемлемое здание: не очень большое, но опрятное и в тоже время не кричаще-яркое. В нем чувствовалась какая-то солидность. Цена проживания путников не очень волновала, но, поселившись в центре, в шикарных апартаментах (что Женя тут же сделал бы для Лэи, будь на то его воля), они автоматически могли привлечь к себе излишнее внимание, а это было крайне нежелательно для их миссии.

Интуиция их не обманула, и вскоре они обживались в опрятном двухкомнатном номере, а их лошади были обихожены в хорошей конюшне. Женя тут же заказал ванну для Лэи, которую можно было принять на нижнем этаже. В результате, через восемь дней путешествия, путники сидели вечером, чистые и опрятные, хотя и порядком уставшие. Они держали свой маленький совет, находясь где-то совсем близко от цели похода. Перед ними лежала примитивная схематическая карта Венлы, а в голове крутилось множество вопросов, и самый главный из них – как найти семью Лэиной тетушки Наир и ее детей, начиная с Ренка?

- Лэя, ты прислушивалась по пути, есть ли в Венле похожие на тебя? – решил Женя выяснить вопросы безопасности.

- Да, здесь много сэйлов, способных что-то чувствовать или внушать. Но большинство, наверно, не знает о своих свойствах и то, что они могли бы в наших краях стать ведьмами или колдунами. Так что, я сейчас гораздо в большей безопасности, чем около Рестана. Тем более что определить, где физически находиться такой «странный» сэйл, почти невозможно. Для этого, наверно, надо схватить его за руку.

- Скорее всего, и действующей инквизиции здесь нет. Если только какая-нибудь канцелярия найдется, - согласился землянин и обратился к их лохматому вечному чаду. - Хлюп, к тебе серьезная просьба: не выходить из комнаты без нас – ты можешь потерять вид сэйла, и тогда мы ойкнуть не успеем, как окажемся в тюрьме или, чего хуже – во дворце.

- Почему во дворце хуже, однако? – лонк не оценил Женькиной шутки, серьезно думая, что во дворце жить лучше, чем в тюрьме, хотя и то, и другое оставалось для него вещами абстрактными, а значит, и не заслуживающими внимания.

Парочка путешественников еще долго сидела на кровати, рассуждая, что делать, пока не заметила, что, усевшийся по своей новой привычке между ними, лонк спит, сидя и держась сразу за обеих своих подопечных. Теперь мохнатый малыш был твердо убежден, что защищает сразу двух сэйлов. При этом ни рост, ни сила Жени-Зара его не смущали. «Взрослые» озадаченно улыбались, смотря на уютно устроившегося между ними малыша. Женькино сердце обдало теплой волной нежности. Ему на миг показалось, что это его семья - странная, трансгалактическая семья из трех существ разных видов. Он сам себе улыбнулся и, взглянув на Лэю, понял, что ей ничего не надо объяснять – их мысли и чувства были ясны друг другу без слов.

- Давай, оставим его спать на кровати – жалко малыша будить, - предложил Женя шепотом.

Лэя, кивнув, осторожно встала и опустила голову Хлюпа на подушку, после чего землянин поднял его ноги и укрыл одеялом. Они еще постояли, любуясь деловито посапывавшим мохнатым защитником, и вышли в Лэину спальню, прихватив с собой лампу.

- Пусть спит, я лягу на его место, на тюфяк, - шепотом сказал Женя, боясь разбудить Хлюпа.

- Зачем тебе ютиться на полу? – медленно выговаривая слова, спросила Лэя. – У меня широкая кровать…

Ее зрачки были до предела расширены от волнения, а глаза влажно мерцали отражая колеблющееся пламя ночника. Женя молчал, сжимая лампу в руках. Только по сильно задрожавшему отсвету было видно, какая буря чувств сейчас одолевает его душу. Почувствовав, что землянин колеблется, Лэя напомнила ему:

- Ты еще что-то говорил о поцелуях? Может, объяснишь? Последний мне очень понравился, – шептала она, совсем приблизившись к нему и положив руку на плечо.

Он продолжал влюбленно-страдальчески смотреть на юную красавицу. Наконец, решившись, он снял с плеча ее руку и, поцеловав в ладошку, провел Лэю к ее кровати. Усадив девушку на край, сам встал перед ней на колени и начал свое странное и безнадежное объяснение в любви:

- Моя самая красивая, самая умная и самая загадочная принцесса во всей галактике…

- Что-то ты больно пышно начинаешь свою речь? – ласково улыбнулась ему Лэя, пытаясь скрыть закрадывающуюся тревогу.

- Может, это кажется пышным, но для меня это только сухая констатация фактов. Однако дело не в этом... В последние дни я чувствую, что мы с тобой настолько сблизились, что нам не нужно никаких слов. Я признаюсь: это впервые со мной. В целой галактике я еще не нашел настолько близкого мне существа.

- Я тоже, - почти беззвучно шепнули Лэины губы в ответ.

- Наверно, моя душа ощутила это сразу, как только я тебя увидел, так как понял, что не смогу наблюдать со стороны, как ты подвергаешься опасности. А сейчас я почувствовал, как Хлюп с непосредственностью ребенка сломал последнюю преграду между нами. Мы оба ощутили, какое счастье жить одной семьей.

Лэя только согласно кивнула, неотрывно глядя Жене в глаза, а он продолжал, с трудом пытаясь разобраться в своих чувствах. – Но есть одно большое препятствие. Ты знаешь о нем, и ты только что сдалась, готовая забыть о ждущих нас проблемах. Сейчас я могу сказать себе и тебе, что я люблю тебя, как не любил никого в жизни. И я знаю, что ты любишь меня – я вижу это в твоих глазах. И ты просто не представляешь, как я благодарен тебе за это!