Покрашенный дом

Отец в конце концов приплыл в плоскодонке мистера Джетера. Навесного мотора на ней не было, но плыть в ней было легко по причине сильного течения. Он пользовался веслом как рулем. Причалил он под мостом, прямо под нами. Потом они с Паппи вытащили лодку из воды и на руках дотащили ее посуху до фузовичка. Потом мы направились обратно по дороге, ведущей к Летчерам. Там мы сняли лодку и вытолкнули ее к подступавшей воде. Потом мы все трое забрались в нее, перемазав все ноги в грязи. Взрослые гребли, и мы плыли над бывшей дорогой, в двух футах над землей, мимо рядов затопленного хлопчатника.

Чем дальше мы плыли, тем глубже была вода под нами. Поднялся ветер, он сносил нас в заросли хлопка. Паппи и отец поглядывали на небо и качали головами.

Все Летчеры уже собрались на их передней веранде, со страхом ожидая нашего приближения и следя за каждым нашим движением, пока лодка пробиралась по новоявленному озеру, окружавшему их дом. На веранде вода заливала пол по крайней мере на фут. Лодку подвели прямо к фасаду дома, и мистер Летчер ухватился за борт и подтянул ее вплотную к крыльцу. Он сейчас стоял по грудь в воде.

Я посмотрел на перепуганные и грустные личики, взиравшие на нас с веранды. Одежда на них была еще более грязной и рваной, чем когда я их видел в последний раз. Все тощие, кожа да кости, видимо, голодают. Те, что помоложе, сумели улыбнуться, и я вдруг почувствовал себя очень важно и уверенно. Из толпы вылезла Либби Летчер с ребенком на руках, завернутым в старое одеяло. Я никогда до этого не видел Либби вблизи, и очень удивился, поняв, какая она красивая. Длинные светло-каштановые волосы были туго стянуты в «конский хвост». Глаза у нее были светло-голубые и ярко блестели. Она была высокая и тоненькая, как и все они. Когда она ступила в лодку, Паппи и отец поддержали ее, не давая упасть. Она села рядом со мной, и я внезапно оказался лицом к лицу со своим новоявленным кузеном.

– Меня зовут Люк, - сказал я, хотя это было явно не самое удачное время для знакомства.

– А меня Либби, - сказала она и улыбнулась, от чего у меня тут же забилось сердце. Ребенок спал. Он не очень-то вырос с той ночи, когда я видел его в окне, сразу после его рождения. Он был какой-то очень маленький и весь сморщенный, скорее всего голодный. Но Бабка уже ждала его.

Рейфорд Летчер тоже влез в лодку и сел как можно дальше от меня. Он был один из тех троих, что побили меня, когда мы были у них на ферме в последний раз. Перси, самый старший из всего выводка и заводила этого нападения, прятался на веранде. Потом в лодку сунули еще двоих детей, а за ними влез мистер Летчер. «Мы через несколько минут вернемся», - сказал он миссис Летчер и остальным, по-прежнему торчавшим на веранде. Они смотрели на нас так, словно мы бросали их на верную смерть.

Тут пошел дождь, и налетел сильный ветер. Паппи и отец гребли изо всех сил, но лодка едва двигалась. Мистер Летчер спрыгнул в воду и на секунду полностью скрылся под водой. Потом, видимо, нащупал дно и выпрямился, стоя по грудь в воде. Ухватился за веревку, привязанную к носу лодки, и потащил нас дальше.

Ветер продолжал нас сносить в заросли хлопка, поэтому отец тоже вылез из лодки и стал толкать ее сзади.

– Берегитесь змей, - еще раз предупредил всех мистер Летчер. Они с отцом были совершенно мокрые.

– Перси одна чуть не цапнула, - сказала мне Либби. - Прямо к нам на веранду забралась. - Она склонилась над ребенком, стараясь прикрыть его от дождя.

– Как его назвали? - спросил я.

– Еще никак.

Никогда в жизни не слышал подобного вздора. Ребенок без имени! Большинство детей, рождавшихся в нашей баптистской общине, имели по два, даже по три имени еще до того, как появлялись на свет.

– Когда Рики возвращается? - шепотом спросила она.

– Не знаю.

– У него все в порядке?

– Да.

Она очень хотела получить любые сведения о нем, и мне от этого сделалось как-то неудобно. Однако мне было совсем не неприятно сидеть рядом с такой хорошенькой девушкой, которой хотелось со мной пошептаться. Ее младшие братья и сестры сидели, выпучив глаза, - так на них подействовало это приключение.

По мере приближения к дороге разлившееся озеро становилось все мельче, и в конце концов лодка уткнулась носом в грязь. Мы все выбрались из нее и Летчеров погрузили в пикап. Паппи сел за руль.

– Люк, ты останешься со мной, - сказал мне отец.

Пока грузовик разворачивался, мистер Летчер с отцом развернули лодку и потащили ее обратно к дому. Ветер был такой сильный, что им приходилось сильно наклоняться вперед, чтобы преодолеть его. Я сидел в лодке один, нагнув голову и пытаясь уберечься от дождя. Дождь лил ледяными потоками и с каждой минутой становился все сильнее.

Когда мы добрались до их дома, окружавшее его озеро уже все бурлило. Мистер Летчер опять подтянул лодку к самому дому и стал выкрикивать распоряжения миссис Летчер и остальным. Одного из самых младших Летчеров на руках перенесли в лодку, и он чуть не упал под мощным порывом ветра, ударившим в лодку и отбросившим ее от дома. Перси протянул мне с веранды палку от метлы, и я ухватился за нее и стал помогать подтягивать лодку обратно к веранде. Отец выкрикивал какие-то распоряжения, мистер Летчер тоже. На веранде еще оставалось четверо детей, и все они хотели попасть в лодку одновременно. Я помог им забраться, по очереди. «Осторожнее, Люк!» - несколько раз повторил отец.

Когда все дети уже были в лодке, миссис Летчер бросила в нее джутовый мешок, набитый, кажется, одеждой. Я так понял, что это все, что у них есть. Мешок упал к моим ногам, и я ухватился за него, словно это была большая ценность. Рядом со мной сидела маленькая босая девочка Летчеров - хотя они все были босые; на ней была рубашонка без рукавов, руки оставались совсем голыми. Она здорово озябла и крепко держалась за мою ногу, словно ее могло унести ветром. В глазах у нее стояли слезы, но когда я взглянул на нее, она сказала: «Спасибо!» Миссис Летчер влезла в лодку и втиснулась среди своих детей. Она кричала на мистера Летчера, а он кричал на нее. Лодка была заполнена, все Летчеры были на месте, так что мы развернулись и направились обратно к дороге. Все сидевшие в лодке низко пригнулись, прикрывая лица от дождя.

Отец и мистер Летчер отчаянными усилиями толкали и тащили лодку вперед, наперекор ветру. В некоторых местах вода была им всего лишь по колено, но через несколько шагов они погружались в нее по грудь, с трудом умудряясь сохранять равновесие. Они всеми силами старались удерживать лодку над дорогой, чтобы ее не снесло в хлопок. Обратный путь занял у нас гораздо больше времени.

Паппи еще не вернулся, не успел отвезти и выгрузить первую партию и вернуться за второй. Когда мы уткнулись в грязь, отец привязал лодку мистера Джетера к столбу ограды и сказал: «Ждать не имеет смысла». И мы потащились по грязи, борясь с ветром и дождем, пока не добрались до реки. Отпрыски Летчеров страшно боялись переходить по мосту - в жизни никогда не слышал такого рева! Они орали и хватались за родителей. Миссис Летчер несла свой джутовый мешок. Где-то на середине моста я бросил взгляд на его доски и обнаружил, что миссис Летчер тоже босая, как и ее дети.

Когда мы благополучно перебрались на нашу сторону реки, то увидели Паппи, едущего навстречу, чтобы нас забрать.

Бабка и мама уже ждали нас на задней веранде, где они подготовили нечто вроде сборного пункта. Они приняли вторую партию Летчеров и направили их в дальний конец веранды, где лежала стопа разной одежды. Летчеры разделись, некоторые стесняясь своей наготы, другие нет, и переоделись в чандлеровские шмотки, десятилетиями передававшиеся в у нас в семье по наследству. Переодетые в сухое и теплое, они следовали в кухню, где уже было наготовлено еды на несколько трапез. Бабка достала колбасу и ветчину собственного копчения. Выставила два подноса с домашним печеньем. Стол был уставлен большими блюдами, заполненными всеми видами овощей, что мама выращивала последние полгода.