Страница 86 из 88
– Какие-то неприятности в городе? – спросил он Горемыкова.
– Нет, всё хорошо.
– Хорошо? Пока я вижу, как хорошо снег у вас выпал, – усмехнулся министр. – А кто такой этот Самец?
– Это начальник отделения внутренних дел Новопотемкино.
– Ах, так? А звонила тогда Самка?
– Нет, не самка… Да, смешная у него фамилия, – улыбнулся Горемыков, – его некоторые в шутку за спиной Самкой и зовут.
– Вот как здорово!
– Да, у нас в Новопотемкино всё здорово!
Уже на подъезде к городу снова зазвонил сотовый телефон Горемыкова.
– Да? – Горемыков, услышав голос Анны, встревожился, ожидая новых плохих новостей, но потом услышал, что солдат арестовали и увезли далеко от мэрии. – Так, отлично, а как дорога к музею и к мэрии? Убрана? Всё, пока.
У входа в краеведческий музей прохаживался в ожидании столичного гостя директор музея Антипкин. Он вышел из своего кабинета час назад и целый час ждал гостя, вглядываясь вдаль. Увидев, наконец, машину мэра, он улыбнулся.
– Это наш директор музея Антипкин, – представил его Горемыков.
Министр ничего не сказал, слегка пожал руку Антипкину, после чего все прошли в музей. Как и задумал Горемыков, Антипкин повел гостя первым делом туда, где красовался портрет родственника Горемыкова. Прочитав надпись ниже портрета, министр чуть изменился в лице, вскинул от удивления брови и внимательно посмотрел на притихшего Горемыкова, который тоже с большим интересом наблюдал за реакцией министра. Замы мэра и Антиптин стояли сзади от Горемыкова.
– Не ожидал увидеть такое, – признался после паузы министр.
– Это… это не я повесил портрет, – сообщил Горемыков, – вот дирекция музея проявила инициативу, так сказать…
Антипкин за спиной Горемыкова возмущенно замахал руками, пытаясь возразить, что он тут ни при чем и эта авантюра с портретом и надписью – предложение самого Горемыкова, но вовремя остановился – понял, что лучше всего ему помалкивать.
– Посмотрите, Дмитрий Владимирович, на этот экспонат, – обратился к министру Горемыков, показывая ему поржавевший металлический кувшин.
– А что это? – спросил министр.
– Недавно наши археологи раскопали кувшин на территории нашего города, – рассказывал улыбающийся Горемыков. – Я уже вам рассказывал о древнем Новопотемкино, о прежних находках наших археологов, а теперь посмотрите-ка…
С этими словами Горемыков вытащил из-за стекла кувшин и показал министру надпись на кувшине сбоку, где написано было красными буквами: «Новопотемкино».
Министр повертел в руках кувшин, посмотрел на его дно, скептически улыбнулся и заметил:
– А на дне надпись вы читали?
– Где?
– На дне надпись очень маленькими буквами?
– Позвольте, – произнес поспешно Горемыков, беря осторожно кувшин из рук министра, – так, читаю… «Сделано на…»
Горемыков остановился, прочитав про себя написанное. Он готов был провалиться в данный миг сквозь землю, чтобы не читать, что прочел про себя, готов был отдать десять лет своей жизни, чтобы исчезнуть сейчас куда-то в другой мир и не стоять перед министром, словно провинившийся ученик перед строгой учительницей.
– Что же вы не читаете? Читайте вслух!
– Да, читаю… Кувшин сделан на заводе.
– Да, больше ничего не смогли прочитать? Или мне самому?
Антипкин поняв возникшую щекотливую ситуацию с горе-экспонатом, быстро отошел от Горемыкова и спрятался в своем кабинете. Он запер дверь на ключ, уселся за стол и закрыл руками уши, не желая никого слышать. А Горемыков так и застыл с кувшином в руках, видя надпись завода, на котором был изготовлен кувшин: «Сделано на Ереванском керамическом заводе».
– Черт, где этот рыжий? – искал Антипкина Горемыков, оглядываясь по сторонам.
– Кого ишете? – спросил министр.
– А-а… директора музея.
– Вы прочитали надпись на дне?
– Да, я прочитал, очень мелко написано там… – промямлил Горемыков, ставля кувшин быстро на место.
– Уточните-ка, Глеб Глебо…
– Демид Демидович я.
– Да, Демид Демидович, как мог кувшин, если он древний, быть изготовлен на Ереванском заводе?
– Дело… дело в том…
– Ну, смелее, предок Рюрика! – усмехнулся министр.
– Дело в том… Вообще Армения – очень древняя страна, попытался выкрутиться Горемыков, покраснев от злости, – может, древний Новопотемкино торговал с Арменией?
Министр вздохнул, минуту помолчал, потом решительно произнес:
– Так, кувшин удалить из экспонатов музея! И ваш портрет тоже!
– Слушаюсь, только позволю себе заметить: это не мой портрет, а портрет моего прадеда Горемыкова Мстислава Ивановича.
– Вот именно, – согласился министр, – его тоже удалить. Теперь покажете мне спорткомплекс и аэровокзал?
– С большим удовольствием! – оживился Горемыков, радуясь возможности сменить тему разговора. – Но сначала, может, в баньку сходим?
– Какую баньку?
– Э-э, с веничком?
– Нет.
– А отобедать?
– Нет, пообедать всегда успеем.
Центральную улицу Новопотемкино очистили от снега, поэтому машина с министром пронеслась легко и на большой скорости. Но потом по мере отдаления от центра города машина больше стояла, чем ехала. Горожане с лопатами в руках, как видно было министру из окна, чистили улицы от снега.
– Скажите, а где снегоуборочные машины? – спросил министр Горемыкова.
– Была у нас одна, но сейчас она ремонтируется.
– А дворники где? Почему снег убирают жители города?
– К сожалению, нет у нас дворников, – очень грустно ответил Горемыков, разводя руками. – Нет… Реформа ЖКХ идет, как полагается, а вот дворников нет, но это не наша вина.
– Да? Реформа ЖКХ, значит, идет, а дворников нет?
– Нет, никто на зарплату в три тысячи рублей не идет работать дворником.
Министр помрачнел и больше ничего не стал спрашивать Горемыкова. Через минут пять министр не выдержал и заявил:
– Давайте выйдем, что ли, пешком быстрее дойдем, чем так буксовать и стоять в снегу.
– Идти минут десять придется, – сообщил Горемыков, но министр был непрелонен в своем решении, поэтому все вышли из машины, кроме водителя, и пошли пешком.
– А мусор у вас не убирают на улице? – спросил министр, заметив неубранный мусор на улице, чуть покрытый снегом.
– К сожалению, у нас нет дворников, – ответил Горемыков, – благосостояние наших жителей растет, вследствие чего и количество мусора увеличивается не по дням, а по часам.
– Гм, вам бы, Горемыков, адвокатом надо бы работать, – посоветовал министр, с усмешкой глядя на мэра, – а не чиновником.
– Адвокатом?
– Вот-вот, выкрутились бы в любой, казалось бы, самой неприятной и щекотливой ситуации.
Наконец, министр подошел к спорткомплексу. У входа стоят прораб Король. Горемыков заметил тревожное лицо Короля, поэтому быстро подошел к нему, шепча:
– Ну, чего случилось?
Король ответил шепотом, стараясь не смотреть на мэра:
– Катастрофа…
– А поточнее?
– Крыша под давлением снега обрушилась.
– Как… крыша?
– Да, она стеклянная была построена. Сколько снега выпало, стекло где-то треснуло и…
Король отошел на всякий случай на два шага назад. А министр заметил замешательство Горемыкова, поэтому спросил с большим интересом:
– Что-то опять случилось у вас?
– Нет, всё у нас хорошо, – моментально ответил Горемыков, через силу улыбаясь, хотя ему хотелось сейчас рыдать. – Всё отлично у нас!
– Правда? Тогда войдем внутрь?
Сказав эти слова, министр поднялся по ступенькам у входа в спорткомплекс, но Горемыков замешкался, вздыхая.
– Вы не идете? – удивился министр.
– А-а… иду… то есть нет… нет…
– Не идете со мной?
– Может, мы снаружи спорткомлекс осмотрим? – без всякой надежды спросил Горемыков.
– Снаружи я посмотрел, надо войти.
Вислоухин успел узнать у Короля, что случилось в их отсутствие, и поспешил выручить своего начальника:
– Может, сначала мы в баньку отправимся, а? А потом в ресторан?