Страница 75 из 88
– Вот-вот, Гдетоплясов…
– Опять неправильно говорите. Я – Видотрясов!
– Гм, Твидоплясов, остришь?
– Нет, стараюсь держать удар, как сказал бы боксер, – не замедлил с ответом Алексей. – Вы прикидываетесь ягненком, но это не ягненок – волк в овечьей шкуре… У вас всё под контролем: и Дума, и прокуратура, и милиция, и газета, и наше местное телевидение.
– Так, а зачем по-твоему мне послушая Дума? Думское большинство моих почитателей?
– Не обидетесь?
– Гм, я уже обиделся, что не хочешь ты отказаться от участия в выборах, черт, – проворчал Горемыков. – Ну? Говори, что хотел.
– Думское послушное большинство нужно вам для того, чтобы легализовать занятие конституцией.
Горемыков вспомнил известное выражение «легализация проституции», понял намек и взбесился: так на равных, не теряя чувства собственного достоинства и не заискивая с ним никто не говорил; все подчиненные, депутаты или бизнесмены, входившие в рабочий кабинет мэра, проникались как бы величием самого мэра, занимаемой Горемыковым должности, говорили тихо, вели себя робко, некоторые даже заискивали, лебезили, поддакивали каждому его слову, соглашались во всем с хозяином властного кабинета, а этот наглый, улыбчивый мальчишка, депутатишко молодой да ранний, позволяет себе дерзить мэру, даже ему возражать!
– Что… что?! – взревел покрасневший Горемыков, ударяя кулаком по столу. – Ты намекаешь…
Алексей с улыбкой смотрел на мэра, не удержался и добавил:
– Что такое наша собственная новопотемкинская демократия?
– И… и что же?
– Это когда все решения принимает только один человек, самый главный демократ – мэр Горемыков.
– Опять смеешься? Опять эта идиотская улыбка появилась на твоем лице? – завопил Горемыков. – Подражаешь американцам, да?
– Нет, не подражаю. Не понимаю только одного: к чему постоянно ругать Америку?
– К чему?.. А чего она тебе хорошего сделала? Или этот хваленый Запад?
Алексей кивнул, объясняя Горемыкову:
– Во всяком случае заграница мне лично ничего плохого не сделала. Запад у нас газ и нефть покупает, вроде мы радоваться должны, так? Ан нет… Вот вы их грязью поливаете, как и ваш Лазонтье по телевизору. У вас двойные стандарты?
– Гм… ну… – растерялся Горемыков, не зная что ответить.
– Да, у него двойные и тройные стандарты, – хихикнул кто-то за спиной Алексея.
Алексей обернулся и остолбенел: перед ним стоял двойник Горемыкова в таком же сером костюме, какой был одет на мэре; двойник Горемыкова ехидно улыбался, поглядывая то на Алексея, то на хозяина кабинета.
– Опять? – грозно спросил Горемыков незнакомца, вспомнив недавнее весьма нерадостное событие и свой вынужденный стриптиз.
– Да, опять, – кивнул незнакомец, усаживаясь на краешек стола рядом с Горемыковым, после чего доверительно сообщил удивленному Алексею:
– Я – его душа.
– Душа?
– Ага, вернее, злая часть его души. Меня зовут Бес.
– А разве у Горемыкова есть душа? – усмехнулся Алексей.
– Нет, его душа блуждает вне тела, у всех честных и совестливых жителей она находится в самом теле, как и у вас, а душа Горемыкова блуждает, – ответил Бес Алексею.
– Слушай, убирайся-ка отсюда! – заорал Горемыков, показывая на дверь. – А то я милицию вызову!
– Ой-ой, ай-ай, как я испугался, – хихикнул Бес, всплескивая руками, – как мне страшно стало!.. А ты не замечаешь, что я в твоем сереньком костюмчике?
– Вижу, черт, мой костюм на тебе одет, негодяй!
– Ну, зачем так грубо, мэр? Может, нам стриптиз исполнишь?
– П-пшел ты вон!!
Бес усмехнулся, повернул голову к Алексею:
– Так, я продолжу… Да, у всех людей есть душа, но у этого субъекта (при этом Бес довольно грубо тыкнул указательным пальцем в грудь покрасневшего от гнева Горемыкова) душа находится вне тела… И я, злая часть его души, тоже вне тела, надоело шляться, где-то бродить… Хочется жить в тепле и в теле, как в собственном личном домике!
– Но я думал, что душа – это что-то доброе… – молвил Алексей, на что Бес быстро ответил:
– Нет, вы неправы… Если есть в каждом и злые, и добрые черты характера, то и в душе тоже самое.
Алексей предпочел помалкивать, не зная, чем закончится эта сцена. Увидев традиционную улыбку нашего героя, Бес спросил:
– И всегда улыбка на вашем лице?
– Стараюсь больше улыбаться, чем печалиться, – ответил ему Алексей.
– Да, улыбка лучше, чем печаль, – согласился с Алексеем Бес, – а вот этот серый костюм считает иначе, как я погляжу.
– Я тебе приказать убираться отсюда! – рявкнул Горемыков, зло глядя на Беса.
Бес сделал вид, что не услышал слов мэра.
– Скажите, а почему в вашем кабинете находится этот Бес? – спросил кто-то за спиной Алексея.
Изумленный Алексей увидел новую копию Горемыкова в таком же сером костюме.
Горемыков, увидев нового своего двойника, рассердился:
– Черт, я вас всех звал, что ли?
– Нет, не звали, но я являюсь без всякого приглашения, – заявил спокойно незнакомец, – я – добрая часть души грешника Горемыкова. Зовут меня Благо.
Последнюю часть фразы Благо произнес специально для Алексея.
Алексей промолчал: он впервые оказался в столь фантасмагоричной ситуации, какая ранее не была описана ни в одной книге.
А Бес, продолжая сидеть на краешке стола, погрозил Благо:
– Пошел отсюдова!.. А то я тебя спущу с лестницы!
– Ой, сэр, как вы нелюбезны и явно страдаете отсутствием элементарных правил приличия, – насмешливо подчеркнул Благо. – Вы – некто, не испорченный культурой!
– Да? А ты отличаешься уникальным умением культурно облить грязью! – парировал Бес, грозя Благо кулаком.
– Если ты ничем не замаран, грязь к тебе не прилипнет, – моментально ответил Благо, продолжать стоять возле стола.
Горемыков нервно постукивал пальцами по столу, немного растерявшись и не зная, что делать в подобной ситуации.
Алексей спросил обоих гостей:
– А вы оба хотите исправить нашего мэра?
– Верно, я его исправлю по – своему, – кивнул Бес, но с ним не согласился Благо, несколько поскучнев:
– Нет, у меня на этот счет большие сомнения… Я пытался исправить Горемыкова, когда заходил ранее к нему, но…
– Черт, чего же тогда к нему суешься? – не сдержался Бес, недовольно глядя на Благо.
– Но надо пытаться его исправить! Но в лучшую сторону!
Тут Горемыков не выдержал и ударил кулаком по столу:
– Хватит тут болтать! Я вас обоих не приглашал. Вон!
– А мы не уйдем, – хихикнул Бес, – мы твоего стриптиза ждем.
– Чего? Да я…
– Ну, что? Что ты можешь?.. Что ты можешь? – продолжал издеваться над Горемыковым Бес, тыкнув его снова пальцем в грудь. – Приказик написать, деньги бюджетные своровать, вызвать ментов? Что ты еще можешь в этой жизни? Отнять собственность у одного хоязина и передать ее новому хозяину, но своему знакомому, да? Который будет вернее тебе, чем прежний хозяин?
– Что за бред!
– А вот здесь Бес в чем-то прав, – неожиданно для Беса поддержал его Благо. – Вы изобрели, мэр Горемыков, новый способ отъема собственности у владельцев. Как известно, трудно найти относительно честный способ отъема денег и собственности, не подпадающий под статью уголовного кодекса. А вы изобрели такой способ – спор хозяйствующих субъектов.
Алексей засмеялся – ему очень понравилась реплика Благо.
Горемыков побагровел от гнева, ничего не ответил Благо да и что было ему отвечать, когда он прекрасно понимал, что Благо сказал правду и только правду.
– Благодарю за поддержку моей речи, – усмехнулся Бес, обращаясь к Благо, – но я в твоей помощи совсем не нуждаюсь. Я сам с этим мэром справлюсь!
– Неужели? Еще подлее его сделаешь?
– Ага!.. – ответил Бес, похлопывая по плечу мрачного Горемыкова. – Уж я постараюсь!
– Мне кажется, что и подлость имеет свои границы, – заметил Алексей.
– Вовсе нет, – хихикнул Бес, вновь фамильярно хлопая Горемыкову по плечу. – Вот я сейчас в него вселюсь и устрою балаганчик в городе!