Страница 30 из 61
Вот в таком состоянии уже в 1948 г. СССР достиг довоенного уровня промышленного производства, а в 1952 г. превысил его в два с половиной раза! Потому что все эти израненные и перетруженные люди ясно понимали, что надо делать. И правительство исходило из здравого смысла — все, что было в стране годного, оно вовлекало в работу. Люди это видели по делам и по простым вещам — по тому, что каждый год снижали цены. С 1946 по 1950 г. хлеб подешевел втрое, а мясо в 2,5 раза. При денежной реформе в 1947 г. небольшие вклады в сберкассах были автоматически увеличены в 10 раз, а крупные — в 3 раза. Для сохранения своей финансовой системы СССР отказался вступить в МВФ, а в 1950 г. вообще вышел из долларовой зоны и перевел курс рубля на золотую основу. Никакой кризис в банках Малайзии не мог на нас повлиять. Все это было понятно людям. А что можно понять сегодня?
Нам как-то незаметно внушили, что за нас думают вожди — какие-то партии, комитеты, эксперты. Это — заблуждение. Ум правящей верхушки (хотя бы правящей в оппозиции) целиком определяется состоянием «коллективного разума» народа. Многие философы даже считают, что в общем вожди всегда чуть-чуть глупее этого коллективного разума. Только если мы сами будем рассуждать логичнее и четче, давление на вождей «снизу» заставит их подтянуться. А без этого давления они и сами умственно обленятся, и всегда будут выбрасывать из своих рядов толковых людей — так спокойнее.
Почему в 1917 г. большевики оказались на голову выше всех своих политических соперников? Почему у них в вождях удержался Ленин, а не какой-нибудь краснобай? Потому, что русские рабочие в то время удивительно здраво мыслили. В 1912 г. один западный левый деятель сравнил список книг, имевшихся в типичной заводской рабочей библиотечке в России и Англии. Это сравнение поражает. Русские рабочие до дыр зачитывали «Происхождение видов» Чарльза Дарвина или «Астрономию» Фламмариона. А английские читали только хроники королевского двора и футбольные календари.
Конечно, нас сегодня стараются принизить — бедностью, ложью и пошлостью, потоком рекламы и примитивных шуточек. Молодежь, вынужденная зарабатывать на жизнь отупляющими занятиями, сдает позиции. Это видно по студентам — за последние три года сильно сникли. Старшие обязаны продержаться и детей поддержать.
Посмотрите, какую дикую идею нам внушает телевидение. Рабочие завода, выпускавшего точную технику, научились плести корзины и торгуют ими. Веселая бабенка (наверное, подсадная утка) ставит их в пример — «теперь им хватает на хлеб с маслом». Россия несколько поколений выращивала эти кадры высшего класса с их особыми знаниями и умениями, а теперь они учатся плести корзины и набедренные повязки. Пока что у них это получается хуже, чем у готтентотов в Африке, но по этому пути и надо, мол, идти.
Сегодня, даже если бы мы смогли закрыться от мира, мы уже не можем вернуться в пещеру, плести корзины. Это означало бы смерть для 3/4 населения. Когда в Индию проникли английские купцы с фабричными тканями, с ними не могли тягаться искусные ткачи-ремесленники. И целое огромное сословие умерло с голоду, а Индия стала колонией. Если мы позволим сегодня уничтожить очаги нашей цивилизации, — образование, науку, технологии — нас ждет участь тех ткачей. Корзинами долг в 150 млрд. долларов не отдашь. Да и нефти на это не хватит.
Мы обязаны научиться сами рассуждать о том, что слышим. Хотя бы различать ложные цели, которые нам подсовывают. Вот простой случай. В ходе реформы, начиная с Гайдара, вся машина пропаганды вещала: главная цель — недопущение дефицита госбюджета. Никто даже из самой крутой оппозиции не осмелился возразить. А здравый смысл так и кричит: да разве может это быть целью экономики? Рассмотрим один пример.
В России подрывается плодородие пашни — основного нашего достояния. Известно, что естественное плодородие обеспечивает урожайность не выше 7-8 ц зерна (такой она и была в 1913 г.). Больше не может дать почва, надо удобрять. При урожае 18-19 ц, как было в 80-е годы, вынос питательных веществ с урожаем был 124 кг/га, а вносилось с удобрениями 122 кг. Мы только-только подошли к равновесию. Оно было грубо сломано реформой. Применение удобрений в РФ упало с 14 млн. т в 1987 г. до 2 млн. т в 1995 г. и до 1 млн. т в 1998. За рубеж идет около 80% произведенных в РФ удобрений (причем только 2% в СНГ).
Что же это значит? Рынок — механизм, соединяющий производство с общественной потребностью, и, как нас убеждали ясины и буничи, он это якобы делает лучше, чем план. Что же мы видим? В России мы имеем острую потребность в продуктах питания, а значит, в удобрениях. И имеем развитое производство удобрений. Как их соединил «рынок» Гайдара-Черномырдина? Он их катастрофически разъединил. Допустим, это — гримаса рыночной стихии, но пришел Примаков хотя бы гримасу исправить.
Что в таком положении делает нормальное буржуазное государство (о советском и речи нет)? Оно компенсирует нестыковку рынка, давая селу (фермерам, помещикам, плантаторам — неважно) из бюджета дешевый кредит или даже субсидию, чтобы соединить потребность и производство. Закупив удобрения и получив богатый урожай за счет солнечной энергии и зеленого листа, сельское хозяйство с лихвой, многократно покроет помощь государства.
Мы ведь все как будто забыли самую важную вещь: земледелие есть чудесное производство, в котором главную работу бесплатно выполняют земля и солнце, человек только чуть-чуть им помогает. В конце прошлого века крестьянин, затрачивая 1 калорию своего и лошади труда, получал с пшеницей и соломой 45 калорий. Все остальное хозяйство стоит на земледелии.
А что мы видим в бюджете на 1999 год? Капиталовложения государства — 2,5 млрд. руб., остальное — надежды на чудо, которого скорее всего не будет. В сопоставимых ценах это составляет около 150 млн. руб. 1985 года. В том году капиталовложения в сельское хозяйство РСФСР составили 16,3 млрд. руб. — в 100 раз больше, чем сегодня. Представьте себе разницу в 100 раз! Возьмите метр и сравните его с 1 см. Те 16,3 млрд. руб. в 1985 г. позволяли лишь поддерживать стабильное состояние сельского хозяйства с разумным ростом. Если давать в 100 раз меньше, то это значит, что ни о какой стабилизации не идет и речи — разрушение продолжается и переходит в режим обвала, поскольку добита вся техника и зарезана половина скота.
Посмотрите: все говорят, что положение в сельском хозяйстве чрезвычайное. Казалось бы, сказав это, правительство должно объявить и программу чрезвычайных мер. Ничего. Ни слова. Ни от кого. Ну, допросятся депутаты-аграрии добавить им миллионов сто — это же ничего не изменит.
Крупнейший буржуазный экономист ХХ века Дж.Кейнс доказал: ради того, чтобы соединить в работающую систему имеющиеся в стране ресурсы, надо, если капитал жмется и не хватает денег в казне, идти на дефицит госбюджета — «занимать у будущего». Дефицит госбюджета — зло, но зло несравненно меньшее, чем простаивающие ресурсы, особенно даровые (солнечная энергия). Оживление ресурсов дает выгоду, по размерам совершенно несопоставимую с ущербом от дефицита госбюджета. К этому же выводу самостоятельно пришел президент США Рузвельт (с трудами Кейнса он познакомился позже). Он начал «Новый курс» в США и вытащил страну из тяжелейшей Великой депрессии, во время которой рынок «разъединил» производство и потребности.
Но настолько одурачили людей в России, что все даже заикнуться об этом боятся. Никто из оппозиции не осмелится сказать, как Рузвельт, простую вещь: чтобы заставить заработать хозяйство, мы, будь наша власть, закупили бы ресурсы и дали бы их производственникам, пусть бы у нас пару лет был высокий дефицит госбюджета. Ну выкупило бы правительство или забрало в долг трактора, которые ржавеют на заводских дворах, и отдало бы крестьянам под часть урожая! Рузвельт называл это «заправить насос водой». Главное, чтобы насос заработал. Позднее Рузвельт признал: сбалансировать бюджет в 1933-35 гг. означало «совершить преступление против народа».
Раньше нас пугали «объективными законами истмата», теперь «законами рынка», но ведь это чушь. Нет никаких естественных законов в обществе, они есть лишь в природе. А хозяйство ведут люди, они отвечают за результаты. Рузвельта проклинали экономисты, называли его и фашистом, и коммунистом. А он обратился к здравому смыслу людей: можно ли принимать на веру учения экономистов, если они меняют свои объективные законы каждые десять, а то и пять лет?