Страница 152 из 176
— Послушай, — торопливо сказал Фриман, — Что бы мы там не наговорили за все это время друг другу, я… Ты не должен заставлять себя остаться.
— Я вообще никому ничего не должен!
— Барни мне рассказал про тебя, — и Фриман осекся, — Про то, кем ты был.
Эдди молча посмотрел на Гордона, и взгляд его уперся в серое небо.
— Тем хуже для нас обоих, — сказал он наконец, — Я хочу остаться один. Бывай, док…
— Может, все-таки…
— Кто-то все равно должен остаться у этих ворот. Их ведь могут попытаться заварить, засыпать, перекрыть. Иди. Прощаться я ненавижу. Так что давай…
И он отвернулся. Гордон посмотрел в спину старому технику. Тому, кто был врагом, а затем незаметно стал другом. Но это бывший палач ГО, так привыкший к убийствам, прав. Слова тут излишни. И Фриман, развернувшись, пошел вперед, пошел, не оглядываясь….
…- Отвратительно, — поморщился офицер Элиты, оглядывая крышу Нексуса, покрытую трупами солдат, обломками штурмовика и прочими следами недавнего хаоса, царившего тут.
Его отряд подоспел слишком поздно — тупой, как пробка, десантный корабль высадил их на другой конец здания. И сейчас его солдаты лишь прохаживались среди тел, подбирая амуницию мертвых товарищей. Никто не чувствовал ни жалости, ни грусти. Чувствовать — жалкий удел людей. Офицер Элиты чувствовал лишь досаду оттого, что опоздал на бой, злобу за то, что поганый Нарушитель перебил столько военных единиц, и презрение к мертвым, лежащим тут. Не справиться с какими-то двумя людишками… Элитный с нерадостной улыбкой подумал, что все они правильно сделали, что умерли. Ведь проступки такой тяжести Консул не прощает.
— Офицер, тут насколько раненых, — сообщил подошедший солдат, — Солдаты, шесть единиц. Куда их?
— Грузите в капсулу. В Цитадели их ждет лечение и повторное обучение.
Наблюдая за погрузкой едва живых синтетов, Элитный думал о том, что хорошо бы еще собрать с трупов все снаряжение, броню и респираторы. В такое время нельзя разбрасываться амуницией — эти бронежилеты могут еще не раз одеть все новые и новые солдаты. Но его мысли прервал возглас:
— Офицер, здесь еще один выживший! Это офицер Элитных войск Альянса.
Элитный резко обернулся и быстро пошел к двум солдатам, поддерживающим под руки раненого офицера. Тот пытался ровно и с подобающим достоинством держать голову и одной рукой зажимал рану в боку. Похоже, пуля вошла прямо между грудной и спинной частью брони.
— Назовите себя, — строго, но без лишней жесткости, потребовал Элитный.
— Офицер Элитных войск Альянса, номер СЕ121007, - раненый держался довольно мужественно. Его голос был слаб, но не утратил прежней властности.
— Рад, что вы живы, офицер, — ровно сказал Элитный, — Уверен, вас поправят в два счета. Мы отвезем вас в Цитадель, и там вам окажут помощь.
Это не было проявлением доброты. После полной и окончательной обработки, которой СЕ121007 в свое время избежал, этот Элитный не умел проявлять и без того скудные эмоции. Это было не искренней заботой, а скорее негласной солидарностью между офицерами Элитных войск.
— Эй, офицеры! Спокойно, мы свои.
СЕ121007 слабо повернул голову — откуда-то из-за контейнера к ним вышли два ГО-шника. Руки они разумно расставили немного в стороны, показывая, что они безоружны. Солдаты замерли, подозрительно глядя на появившихся.
— Мы — операторы аннигилирующей мортиры, — Еврей сделал шаг вперед, — Хотели помочь вам, как только вся эта канитель началась, да только ворота заклинило. Только сейчас справились.
Элитный еще секунду смотрел на двух ГО-шников. И кивнул солдатам:
— Расстрелять.
Дважды приказание повторять не пришлось. ГО-шники даже не поняли, что произошло. Так и не издав ни звука, они упали. Офицер СЕ121007 в ужасе посмотрел на Элитного, который уже отвернулся от казненных.
— Что вы… что вы делаете, офицер?! — задыхаясь от негодования и шока, прохрипел он, — Как вы могли… расстрелять своих?!
— Успокойтесь, — жестко сказал Элитный, — Я выполнял приказ Консула.
— Но они не сделали ничего преступного! Они же свои… Как вы могли? Альянс не может убивать своих…
Элитный поморщился — время для препираний было сейчас самое неподходящее. Так ничего и не ответив, он приказал отнести СЕ121007 в капсулу. Проследив, чтобы спасенного положили отдельно от обычных солдат, он поспешил дать команду к отлету…
…Гордон даже и не знал, сожалеть ему, или нет. С одной стороны, он уже не относился к Эдди так, как вначале, и даже по-своему понимал его. Техник был хорошим специалистом, опытным солдатом. Но с другой стороны… его поведение все равно как-то не состыковывалось с моралью Фримана. Да и тем более, он давно уже пообещал себе, что не будет больше брать спутников. Барни — исключение, за него Гордон волновался меньше всего, Калхун воевал долгие годы и не нуждался в опеке. А вот остальные… Так что сейчас он даже ощущал некоторое удовольствие от свободы передвижения и ощущения независимости. Что ни говори, наверное, он действительно был рожден любить свободу.
Он уже успел настроиться на задорный боевой лад (вид очень близкой Цитадели только раззадоривал его), когда услышал шум и гомон впереди, в ближайшем дворе. Гордон, пожав плечами, решил завернуть туда — все же голоса были человеческие, и, раз там собралось столько повстанцев, значит, там могло происходить что-то интересное. И он даже не представлял, насколько окажется прав.
В довольно большом дворе, зажатом между тремя многоэтажками, собралось не меньше тридцати повстанцев. Некоторые из них не имели лямбды на рукаве, а кое-кто и вовсе был одет в прежнюю робу гражданина города. Но все они с веселыми, даже яростными криками смотрели куда-то вглубь двора.
— Что здесь происходит? — Гордон тронул одного из кричащих за плечо.
— Шоу века! — отмахнулись от него, даже не обернувшись.
Ученый начал пробираться ближе к центру толпы. Вдруг мелькнуло знакомое лицо. Гордон узнал медика, с которым он недавно встретился в туннеле.
— Триггер!
— А… — поименованный, казалось, даже опешил от удивления, — Как вы тут оказались, доктор? Я думал, вы…
Но Триггер поспешно замолчал, боясь сказать не то. Гордон даже не обратил на это внимание.
— Я только из Нексуса. Я смотрю, ты сумел-таки выбраться из того туннеля?
— Конечно, — повстанец снова обрел самообладание, — Даже нашел своих… то, что от них осталось. Вон, видите, мой друг Шульц стоит.
И он указал в сторону, где точно так же кричал, подняв вверх кулак, широкоплечий парень, увешанный патронажами и автоматными рожками.