Не заключайте сделку с дьяволом

Люси крепко обняла его, и слезы градом покатились по ее щекам. Диего трясло в ее объятиях. Он словно опять превратился в ребенка, в графского сына, который до тех пор никогда не видывал такой жестокости.

Люси, как могла, утешала его, прижимала к себе, стараясь, чтобы он не заметил, что она плачет. Ее бедненький, ее драгоценный, ее любимый. В этой страшной тайне, которая терзала душу Диего, и находился корень его обостренного чувства чести и достоинства. Он всю жизнь старался восстановить поруганные честь и достоинство. Ради матери. Ради отца. Ради семьи.

Глава 26

Дорогая Шарлотта!

Неужели вы так мало верите в меня после того, как за последние несколько лет мы стали так много значить друг для друга? Как вы могли подумать, что я способен предать ваши интересы ради повышения на несколько фунтов арендной платы? Своим обвинением вы ранили меня в самое сердце. Кстати, что вы имели в виду, заключив в кавычки слово. «кузина»?

Ваш не менее возмущенный кузен

Майкл.

Диего мало-помалу начал сознавать, где находится, и почувствовал, что руки Люси обнимают его, а ее слезы промочили его пиджак. Диего никогда не разговаривал с матерью о той ночи – ни тогда, когда это произошло, ни тогда, когда она лежала на смертном одре. И ни с кем другим он об этом тоже не говорил. Даже с Гаспаром. Он полжизни пытался не думать об этом. Пока Люси не заставила его заговорить.

И теперь, когда рассказал эту чудовищную историю, Диего почувствовал себя по-другому. Боль не прошла, но больше не подстрекала к ярости, а просто была его частью, сделав его таким, каков он есть.

– Теперь я понимаю, почему ты так сильно ненавидишь англичан, – тихо сказала Люси, уткнувшись в его пиджак.

Вздрогнув, он вдруг осознал, что Люси наполовину англичанка! Не удивительно ли, что мысль об этом ни разу не пришла ему в голову? После откровений герцога для Диего было важно одно: как можно скорее добраться до Люси. Спасти ее. Быть с ней.

– Я ненавижу не всех англичан. И уж конечно, не испытываю ненависти к тебе.

– Только лишь потому, что не считаешь меня англичанкой, поскольку во мне есть испанская кровь. Но, Диего, во всем остальном я остаюсь англичанкой.

– Я знаю, милая. И мне это безразлично. – Диего нежно поцеловал Люси в губы. Голова его закружилась от возродившейся надежды. Впервые за всю взрослую жизнь его яростная ненависть к англичанам прошла. Он по-прежнему презирал солдат и никогда не смог бы простить их за то, что он и сделал. Но он ненавидел их, как ненавидел бы любого бесчестного человека, а не как представителей всей английской нации.

Ведь Люси тоже англичанка, а в ней сосредоточено все, что есть хорошего в этом мире.

Люси легонько отстранилась, и Диего увидел, что ее прекрасные глаза застилают слезы. Она плакала от сочувствия к нему и его страданиям. Она умела сочувствовать.

– Ты говоришь, тебе безразлично, что я напоминаю об англичанах, но позднее это опять начнет раздражать тебя, – тихо сказала Люси, с беспокойством глядя в глаза Диего.

– Нет, – решительно сказал он. – Такого не случится. – Его уверенность в этом была крепка, как Гибралтар. – Англичанка ли ты или испанка, мне все равно, лишь бы ты была моей женой. Ты мне нужна, Люси.

– Но Рафаэль сказал…

– К черту Рафаэля!

Диего страстно поцеловал Люси в губы. Ему хотелось стереть из ее памяти все, что она узнала от его доброжелательно настроенного друга. Теперь для Диего не было никакого смысла восстанавливать Арболеду, если придется там жить без Люси.

Люси оторвала от него свои губы. – Мой дедушка…

– Твоего дедушку тоже к черту, – сказал Диего, целуя ее еще горячее. И Люси послушно раскрыла губы навстречу его поцелую, как раскрывается бутон розы навстречу солнцу. У Диего закружилась голова от счастья.

Приспустив с плеч Люси ночную рубашку, он поцеловал ее грудь со всей нежностью, на какую был способен. Он должен был заставить понять Люси, как много она для него значит.

– Ах, Диего, – пролепетала она, поняв его намерения. – Это ничего не решит.

– Это решит все.

– Не понимаю… каким образом…

Люси замолчала, не договори в, когда в результате манипуляций его языка сосок затвердел и приподнялся. Объятый лихорадочным желанием поскорее овладеть ею, Диего сорвал с себя пиджак и расстегнул жилет.

Судорожно вздохнув, Люси запустила руки в его шевелюру.

– Боже милосердный, Диего… ты не должен… ох…

В кои-то веки Диего был благодарен своей профессии, научившей его делать несколько дел одновременно. Он заставил Люси сосредоточить внимание на том, как его губы ласкают ее прелестную грудь, а сам тем временем умудрился снять жилет, расстегнуть брюки и подштанники и перетащить Люси к себе на колени. К счастью, под ночной рубашкой панталон на ней не было.

– Диего! – воскликнула Люси, с удивлением взирая на его копье, толкавшееся в ее голый живот. – Что это ты затеваешь?

– Пытаюсь соблазнить тебя, моя ненаглядная, – сказал Диего, возлагая надежду на скрывавшуюся в ней сорвиголову, на отъявленную искусительницу, которой с таким блеском удалось соблазнить его на борту судна. Когда Люси замерла в напряжении, Диего схватил ее обеими руками за талию и позволил копью самому найти дорогу во влажное средоточие ее женственности.

Вцепившись в его плечи, Люси закрыла глаза.

– Это очень безнравственно, – с упреком сказала она, однако прогнула спину и сразу же подстроилась под заданный ритм движения.

Диего безумно нравилось, как она реагирует на его ласки – страстно, нетерпеливо и с большим наслаждением.

– Конечно, безнравственно, – поддразнил он Люси. – Я ведь тебе нравлюсь только в роли дьявола.

Она сразу же широко раскрыла глаза.

– Это неправда! – заявила Люси и застонала от удовольствия, когда Диего потер подушечками пальцев самое чувствительное местечко. – Dios mio, Диего!

Он рассмеялся; едва не обезумев от счастья обладания ею.

– Ты с каждым днем становишься все больше и больше похожей на испанку, mi amor.

Диего даже не осознал, что сказал, пока Люси удивленно не отпрянула от него.

– Ты назвал меня твоей любовью? Его любовь?

У Диего учащенно забился пульс. Так и есть. Почему он не понял этого раньше? Да, она его любовь. Он ее любит.

Видит Бог, он ее очень любит! Разве не так называет мужчина женщину, которую любит?

Диего проглотил комок, образовавшийся в горле. Он еще никогда не признавался женщине в любви.

– Я люблю тебя, Люси Ситон, которая скоро будет Люси Монтальво, – тихо сказал Диего.

Мгновение Люси смотрела на него так, как будто не верила своим ушам. Потом глаза ее загорелись, и Диего услышал ее серебристый смех.

– Я тоже люблю тебя, скверный испанский дьявол. Я так люблю, mi amor.

За эти слова она была вознаграждена долгим и страстным поцелуем.

– Так покажи мне, что ты чувствуешь, – прошептал Диего, отдышавшись. – Займись со мной любовью. Сегодня, моя ненаглядная, ты можешь делать все, что пожелаешь. – Он показал ей пустые ладони классическим жестом фокусника. – Никаких трюков. Я полностью в твоем распоряжении.

– Осторожнее! – поддразнила его Люси и, сорвав с него сорочку, провела обеими руками по мускулистой груди. – Ты потом можешь пожалеть о своем щедром предложении.

Люси прикоснулась подушечками больших пальцев к его плоским соскам, а потом легонько куснула их зубами, и Диего замер от неожиданности.

Спустившись ниже, она поиграла с головкой пениса.

– Ты держался со мной очень высокомерно, когда мы занимались любовью в прошлый раз, – заявила она.

– Неужели? – Диего старался вспомнить это, но мозг его был слишком затуманен желанием и отказывался думать.

– Ты говорил: «Будет по-моему или не будет никак». – Пальцы ее пробежались по всей длине пениса, заставив Диего задрожать. – Ты говорил: «Я буду доставлять тебе удовольствие, пока ты не станешь умолять меня продолжать, пусть даже для этого потребуется вея ночь». – Продолжая ласкать его, Люси перешла на шепот: – Ты говорил: «Я буду трогать каждую часть твоего тела столько, сколько пожелаю, и так, как пожелаю». Именно это я хочу сейчас проделать с тобой, Диего.