Страница 59 из 66
– Я заметила, что вы все чаще и чаше включаете испанские слова в свою речь, – сказала Нетти. – И вы с маркизом очень подружились.
Люси усмехнулась, увидев в зеркале отражение кислой физиономии Нетти.
– Я знаю, что ты его не очень жалуешь. Но дедушка является единственной ниточкой, связывающей меня с настоящей семьей. И он любит меня до безумия.
Так же безумно любил ее отец до того, как женился. Люси проглотила комок, образовавшийся в горле. Она очень скучала по отцу.
– Хватит расчесывать волосы, Нетти. Я устала. Пожалуй, я лягу.
– Тогда я пойду на кухню, – усмехнулась Нетти. – Последние три дня красивый повар дона Карлоса глаз с меня не спускает. Надо, пожалуй, узнать, что у него на уме.
Нетти выскользнула из комнаты, а Люси покачала головой: служанка действительно была неисправимой кокеткой.
Люси отыскала свой блокнот для эскизов. У нее вошло в привычку подолгу смотреть перед сном на портрет Диего. Иначе она не могла заснуть. За время путешествия Люси придала портрету еще большее сходство с оригиналом, и очень жалела, что Диего больше не сможет позировать. Правда, тогда пришлось бы объяснить, зачем ей нужно такое количество его портретов, а это означало бы признаться в своих чувствах.
За ее спиной открылась дверь, и Люси быстро захлопнула блокнот, не желая, чтобы Нетти, заметив появившуюся у нее трогательную привычку, жалела ее. Но это была не Нетти. На пороге стоял Диего.
Люси замерла. Господи, уж не оживила ли она свой рисунок? Или она настолько одержима им, что он ей повсюду мерещится?
Но тут Диего подошел к ней, и Люси убедилась, что это не игра воображения.
– Диего! Ты сошел с ума? Что ты здесь делаешь? Если дедушка обнаружит тебя…
– С твоим дедом я разберусь, – сказал Диего, пожирая ее глазами. – Мы должны уходить сию же минуту. Рафаэль сказал, что будет готов к отплытию на рассвете. Но нам нужно уйти отсюда, пока в доме все спят и пока герцог не обнаружил, что я стащил у него ключ. – Он подошел к гардеробу и принялся вытаскивать оттуда одежду.
– Герцог? Ключ? Что за бессмыслица? – пробормотала Люси, разрываясь между желанием обнять его и уже никогда не выпускать из рук и выставить за дверь, пока кто-нибудь не застал его здесь. – При чем тут герцог?
Диего показал ей ключ:
– Я стащил его у герцога. Он сделал копию ключа к двери дома, чтобы пробраться сюда и изнасиловать тебя. – Он помолчал, наморщив лоб. – Ты ведь не хочешь, чтобы это случилось?
– Не смеши меня!
Диего заметно повеселел.
– Именно поэтому я здесь. Герцогу нужно твое приданое, и он желает получить его любой ценой. А я намерен не допустить этого.
– Уговорив меня вернуться в Англию? – язвительно спросила Люси.
– Женившись на тебе, что раз и навсегда положит конец всему этому безумию. – Диего бросил ей платье. – Одевайся скорее.
– Ну уж нет! Ишь какой прыткий! Ты напрасно думаешь, что можешь просто явиться сюда и заявить, что женишься на мне, и я немедленно соглашусь! – сказала Люси, хотя его слова привели ее в радостное волнение. Она бросила на кровать платье. – Я не готова уехать.
– Ты не понимаешь, – сказал Диего, схватив ее за плечи. – Этот осел дон Фелипе не перестанет тебя преследовать. Если ты откажешь ему, он возьмет тебя силой!
– Но ведь ключ теперь у тебя?
– Он закажет себе другой. Есть единственный способ решить эту проблему, Люси. Мы поженимся. Я не хочу нести ответственность за твой несчастный брак с этим кретином.
Он снова говорил о женитьбе на ней только потому, что ситуация затрагивала его честь.
– Об этом я сама позабочусь, – ответила Люси, гордо вскинув голову.
Лицо Диего вспыхнуло гневом.
– Ну уж нет, Люси! Я не допущу, чтобы еще одна дорогая мне женщина была погублена из-за того, что мужчина овладел ею силой!
Люси с замиранием сердца смотрела на него, вспоминая то, что рассказывал Рафаэль о бесчинствах солдат в Вилла-франке: они запугали Диего и его мать, – хотя Диего мало говорил об этом.
У нее по спине пробежал холодок ужаса.
– О Господи! Значит, солдаты изнасиловали твою мать. Им показалось мало разрушить Арболеду.
Диего не ожидал от нее столь прямолинейного высказывания, но не стал отрицать.
Выражение его лица изменилось, и он еще крепче схватил Люси за плечи.
– Как ты узнала о солдатах в Арболеде, Люси? Я тебе об этом не говорил. О Боже, как ты об этом узнала?
– Мне рассказал Рафаэль.
– В тот день в кают-компании?
– Да.
– Что именно он тебе рассказал? – резко спросил Диего.
Не было никакого смысла скрывать от него теперь их разговор с Рафаэлем.
– Он рассказал, чтб солдаты сделали с Арболедой и твоим отцом. И в чем ты поклялся. – Люси едва сдерживала слезы. – Но он ничего не говорил о твоей матери. Он об этом не знал-, не так ли?
Диего сжал кулаки:
– Ну я ему покажу…
– Я уговорила его рассказать мне! – воскликнула Люси. – Тебе следовало самому сделать это. Если бы я раньше об этом знала, то не стала бы пытаться соблазнить тебя.
– И поэтому ты отказала мне? Потому что не хотела, чтобы из-за тебя я потерял Арболеду и нарушил клятву, данную отцу?
– Не только поэтому, – хрипло сказала Люси и отвела от него взгляд. – Я не хотела, чтобы ты женился на мне исключительно из-за чувства долга. Ты сказал, что если мужчина лишает девушку невинности, это налагает на него определенные обязательства и что ты всегда выполняешь свои обязательства. – Она сделала слабую попытку вырваться из объятий Диего. – Ты не раз повторял, что не можешь жениться. А я не хотела быть ничьей обязанностью. И до сих пор не хочу.
Диего вздрогнул, но не выпустил ее из рук.
– Боже мой, как же я все испортил, делая предложение… Я говорил это в гневе, Люси, причем сердился не на тебя, а на себя. Но ты, пожалуй, права: в тот момент я не горел желанием жениться. Но у меня было время обо всем подумать. Я схожу по тебе с ума. Я не могу больше жить без тебя и с ужасом думать о том, что тебя может обидеть какой-то мужчина.
Так же как обидели его мать. Вот в чем ключ к разгадке его сложного характера.
– Расскажи о своей матери. Расскажи, что произошло в тот день, когда пришли солдаты.
Диего побледнел и выпустил ее из рук.
– Не проси меня об этом.
– Как я могу стать твоей женой, если ты не сможешь говорить со мной обо всем, что у тебя на сердце? В ту ночь на корабле ты попросил меня не прятаться от тебя. И я больше никогда ничего от тебя не скрывала. – Люси поймала его руки и, поднеся их к губам, поцеловала. – Не прячься от меня, дорогой мой. Прошу тебя.
– Я не могу, carino.
– Можешь. – Она потянула его к кровати и заставила сесть рядом с собой.
– Это неприятная история.
– Рассказы о войне часто бывают неприятными, – тихо сказала Люси. – Говори.
Глубоко вздохнув, Диего заговорил низким голосом: – Они пришли ночью. Пятнадцать солдат, готовых в отчаянии хватать все, что найдут. Когда они обнаружили наши винные погреба, то буквально обезумели и принялись пить и набивать животы нашими запасами еды. Мой отец даже не пытался сопротивляться. Он говорил: «Они всего лишь проголодались и устали, но они на нашей стороне».
Диего замолчал и, выдержав паузу, продолжил свой рассказ:
– Отец был в этом уверен. А когда солдаты совсем перестали церемониться, мать отругала их за безобразное поведение. И тем самым привлекла к себе их внимание.
Люси протянула к Диего руку, и он ухватился за нее словно беспомощный мальчик.
– Один из них, который понимал по-испански, разозлился. Он затащил маму в кладовку и… – Не договорив, он замолчал, широко раскрыв глаза, словно увидел призрак.
На глазах Люси выступили слезы. Какую же тяжелую трагедию пережил он в столь раннем возрасте. Каково же было ему, бедняжке, долгие годы носить в душе весь этот ужас?
– Папа ничего не смог сделать, – тихо продолжал Диего, – потому что один из солдат приставил к его виску дуло пистолета. Когда я в ярости бросился на солдат, они лишь расхохотались, назвали меня испанским щенком и заперли в подполье, где хранились овощи. Там была стена, смежная с кладовкой, так что я был вынужден сидеть и слушать, как мама умоляла их…