Страница 21 из 108
мяукнуло. На меня стремительно падали темные кроны деревьев и серый асфальт
тротуара…
Перед самой землей падение резко замедлилось. Желудок, что казалось размазался
по стенкам живота теперь подкатил к самому горлу. В ноги ударилась твердая
неприветливая поверхность, каждая косточка в теле заныла. Я кувыркнулся через
голову, ободрал локоть о бордюр. Постанывая и поскуливая, поднялся с тротуара.
Место до боли знакомое — глухой двор за моим домом. И десять шагов до подъезда.
— Будь осторожнее! — послышался голос. — Волшебница тебя в покое не оставит.
Прямо предо мной с неба спустилась незнакомка, босые ступни легко прикоснулись к
шершавому асфальту. Легкой летящей походкой подошла вплотную, нежно провела
ладонью по щеке. В загадочных кошачьих глазах промелькнуло беспокойство и
забота… еще нечто очень знакомое, но давно утерянное мной. Я прикипел взглядом к
прекрасному лицу, открыл рот. И со стуком захлопнул. Что сказать? В голове пусто
как в холодильнике холостяка, тело еще не оправилось от шока. Драка, попытка
убийства, непонятное колдовство, быстрый полет — напрочь выбили из колеи.
Девушка еще раз пощекотала пальчиками по щеке, задержала… Быстро отступила и
гибко присела как кошка перед прыжком.
— Постой! — вскричал я, очнувшись. — У меня столько вопросов! Подожди!
— Не могу, — покачала головой незнакомка. — Мне пора. Я не могу быть с тобой
слишком долго.
— Но почему? — воскликнул я с мукой.
— Есть причины, — мягко, словно извиняясь, ответила она. — Остерегайся
волшебницу! Она почему-то хочет убить… Тебе лучше уехать из города, спрятаться.
Прощай!
Под ногами девушки взвилось облачко пыли. Незнакомка подпрыгнула и зависла в
воздухе, белой невесомой тенью скользнула в звездное небо.
— Подожди! — закричал я в отчаянии. — Имя! Скажи хотя бы имя!..
— Меня зовут Соня, — прошелестел ветер и разразился счастливым заливистым
смехом. Светлый силуэт растворился во тьме, исчез.
— Соня… — заворожено прошептал я. — Нет, ну надо же!.. * * *
Листья и молодая трава едва заметно подрагивали под несмелыми прикосновениями
ветерка. Тишина господствовала в этом месте. Царство звезд, каменных надгробий и
цветов. Нельзя найти более спокойного места в Славгороде, чем городское
кладбище.
По молчаливому соглашению люди оставили своих мертвых в покое. И причина проста
— грандиозный всеобъемлющий страх перед Вечностью. Жизнь коротка, наполнена
суетой, горестями и счастьем, мелкими заботами. Жизнь — вспышка во тьме веков,
искра, что сразу тухнет. А после нее — спокойствие и небытие. Любой человек
старается забыть о смерти, не думать, не представлять. Но страх живет где-то
там, внутри. Заставляет прятаться. Кладбище — лишнее напоминание о скоротечности
бытия, знак утерянных надежд и разбитых судеб. Его боятся, его тихо ненавидят.
Но каждый рано или поздно попадает сюда.
Но всегда были и будут те смельчаки, что хотят посмеяться Вечности в лицо,
показать бесстрашие. Дети… те, для кого минуты еще летят, а годы тянуться
невероятно медленно. Они полыхают как факелы, веселятся над непонятным страхом
взрослых. Дети бессмертны. Но детство, к сожалению, тоже проходит…
В густой тени у покосившейся ограды зашуршало. Вспыхнул яркий свет карманного
фонарика, выхватил четыре фигуры. Молодые лица, черные крашеные волосы, обилие
всяческих цепочек, значков и рюшечек на одежде.
— Андрюха, выключи! — раздался громкий испуганный шепот. — А вдруг сторож
увидит?
— Да спит он! — бодро хохотнули в ответ. — Не бойся, Ванька! По кладбищу ночью
никто не ходит.
— Если попадемся, то первый по шее получишь. От меня!
— Ладно, — проворчал Андрей, щелкнул выключателем. — А было бы классно попугать
старого хрыча. Прикинь картина: четыре привидения, свет и заунывные вопли.
— Я тебе попугаю! — зашипел Ванька. — Забыл, зачем пришли? У нас тут таинство и
черная магия, некромантия.
— Мальчики, а может не надо? — раздался третий голос. Тоненький, девичий.
— Машка, молчи! — рыкнул Андрей. — Увязалась с нами, так хоть не мешай.
— Я боюсь! — пискнула девочка. — Тут мертвяки живут. И в полнолуние из могил
встают. Я в фильме видела!
— Бойся молча! — фыркнул Ванька. — И ужастиков на ночь меньше смотри. Будешь
мешать — оставим тут.
— Ой, мальчики, не надо! Я буду тише воды, ниже травы!.. — поспешно сказала
Маша. Но не удержалась, захныкала.
— Рева! — презрительно сказал Андрей. — Больше никогда не возьмем с собой.
— Я не рева… — пискнула девочка. — Я эмоциональная!
— А что мы вообще тут делаем? — послышался третий голос, флегматично-спокойный,
сонный. — Лучше бы пивка в подвале попили. У меня бутылка припасена…
— Ты что, Пашка! — возмутился Иван. — Мы ж решили, что из Эмо в Готы подадимся.
Готы — жутко круто! Помнишь, что дядя Саша говорил?
— Дядя Саша, дядя Саша… — передразнил Пашка. — Ладно… Раз решили, то пойдем. Что
ждать-то?..
Четыре тени бесшумно проскользнули вдоль ограды. Нашли место, где куст сирени
разросся, прогнул ржавые прутья. Пашка, как самый сильный пошел первым.
Вскарабкался по гибким тонким веткам, уцепился за острые прутья. Лихо
перепрыгнул через забор и скрылся по ту сторону. Остальные ребята затаили
дыхание, ждали возвращения разведчика. Спустя пять минут раздалось шуршание,
хруст ломаемых веток. И тихий голос:
— Перелазьте. Все спокойно.
Один за другим дети перепрыгнули через ограду. Пашка стоял наготове, ловил более
щуплых ребят. Машу пришлось тащить всем вместе. Девочка упиралась и хныкала,
когда ветки царапали кожу. Наконец, все четверо очутились среди густых зарослей
сирени.
— За мной! — по-деловому шепнул Павел. — Я тут хорошее место нашел. Большой
памятник, рядом склеп. Красиво, как в фильмах.
— Ребят, я домой хочууу… — заныла Маша. — Пойдемте, а? Страшно!
— Цыц! — фыркнул Андрей. — Назад дороги нет. Мы или готы или позорные эмо!
Девочка всхлипнула, но промолчала, покорно пошла за остальными. Дети выбрались
из зарослей. Перед ними раскинулось открытое пространство. В темноте угадывались
ровные ряды могильных холмиков, кресты, оградки и памятники. Тихо и очень
спокойно. Где-то далеко слышался шум Славгорода, над головой раскинулось
безбрежное звездное поле. Пахло сырой землей, цветами.
Пашка невозмутимо пошел вперед, стал петлять меж могилами. Приятели не
отставали. Старались идти тихо, на цыпочках. Зябко ежились, втягивали головы в
плечи. Давила сама атмосфера уныния и обреченности, зловещая тишина. Ребята то и
дело останавливались, напрягали слух. То кусты шелохнулись, то тень невдалеке
показалась человеком… Но проводник одергивал, ругался шепотом, чтобы не
отставали.
— Здесь, — сказал Пашка и резко остановился.
Ребята неосознанно сбились в плотную кучку, огляделись. Перед ними возвышалась
громада какого-то памятника, под ногами ощущался холодный твердый гранит.
Невдалеке приземистое строение с вычурными решетками — склеп, непонятные
скульптуры. Тьма искажала формы, делала окружающее зловещим и грозным.
— И правда как в ужастиках, — медленно прошептал Андрей, внезапно крикнул: — Бу!
Маша пронзительно взвизгнула, опять заплакала. Пашка и Ваня вздрогнули, отвесили
оплеухи шутнику.
— Еще раз так сделаешь, дам в нос! — веско пообещал Павел, красноречиво хрустнул
костяшками пальцев.
— Ааа… испугались! — торжествующе воскликнул Андрей ничуть не смущенный угрозой
и тычками. — Трусы!
— Как тут не испугаешься, — пробормотал Ванька, передернул плечами. Повернулся к
девочке, обнял за плечо: — Маш, ты успокойся. Ничего страшного. Жмурики спят в