Страница 101 из 108
колдуна, пока тот возится с заклинанием. Я ему не шибко доверяю, но выбора нет.
Как только подаст сигнал, бежим к нему. Надеюсь, получится…
Вадим поднял меч, присел в боевой стойке. Я кивнул, отодвинулся немного назад и
влево, чтобы ненароком не попасть под удар клинка.
Собачий лай и цокот копыт стали громче. Я напряг глаза. Зрение не обмануло. В,
казалось бы, непроницаемой темноте улицы появились пятна более густого мрака.
Волосы взъерошил порыв ледяного ветра.
Сердце застучало гулко и часто. Ладони вспотели, указательные пальцы обласкали
спусковые крючки пистолетов. Я глубоко вдохнул, нагнетая кислород в кровь.
Твой экзамен, Саня… — пронеслась быстрая мысль. — Так уж получилось, что
ввязался в дурацкую историю. Хотел изменений, тихо ныл и плакался, что жизнь
скучная и пресная. Теперь получил. Но экзамен, экзамен… Если пройдешь, то
получишь право называться магом, сможешь жить в новом для тебя мире. Поэтому,
крепись Сашка!..
Ветер усилился. В лицо ударило облако пыли, по коже мазнули острые крупинки и
сухие листья. Заливистый лай перешел в протяжный, леденящий кровь вой. Гончие
почуяли добычу.
— Держитесь как можно дольше! — послышался почему-то тихий и далекий голос
Платона. — Помните, я должен завершить заклинание!
В ответ раздалось ворчание Вадима:
— Делай дело, колдун. А мы сделаем то, что зависит от нас.
Сознание раздвоилось. Та часть меня, что являлась Александром Бессмертным,
обыкновенным дизайнером и простым человеком, уступила место другой, более
холодной и расчетливой, свирепой и быстрой. Страх исчез, сменился полным
спокойствием. Чувства обострились. К обычным ощущениям прибавились и магические.
Мир потускнел, площадь показалась мертвым пустынным пятачком. И лишь рядом шарик
тепла — Вадим, за спиной переплетение разнообразных сил — Платон. А впереди
облако колючего вакуума, прорезаемого алыми вспышками чуждого разума… Краем
глаза я заметил, что кожа рук посерела и отвердела, отросли длинные отливающие
сталью когти. Тотемный облик пришел на помощь.
Тьма на противоположном конце площади ожила и зашевелилась, обрела объем. С
улицы выплеснулась черная волна, разбилась на десятки кривых щупалец-рук. По
ушам ударило зловещее змеиное шипение, жуткий холод сковал мышцы. Чернота
взвихрилась, взорвалась клубами дыма и выпустила отвратительных четвероногих
тварей… Когда-то они возможно и были псами. Но сейчас — громадные чудовища
укрытые костяными наростами и шипами. Хвосты — гибкие костяные плети. Пасти как
у крокодилов, зубы невероятно длинные и тонкие как иголки. Глаза — узкие щели,
заполненные пламенными сгустками… Гончие взревели и бросились в атаку.
Бездумно прицелившись, я нажал на спусковые крючки. Пистолеты низко и грозно
рявкнули, дернулись в ладонях как живые. Сумерки разорвали острые снопы пламени.
Голова одного из псов взорвалась. Брызнули осколки костей, мокрые блестящие
внутренности и черная жижа. Тело еще целую секунду бежало, перебирало лапами. Но
потом споткнулось, упало и покатилось по асфальту. Я сразу же нашел другую цель,
третью, четвертую… Пистолеты вздрагивали в руках, изрыгали пули, а на землю
сыпались пустые гильзы. Мне удалось уничтожить еще пятерых Гончих. Но на шестой
оружие отказалось работать, раздались сухие беспомощные щелчки.
Вперед! — полыхнул в мозгу четкий приказ. — Задержать! Не допустить, чтобы псы
приблизились к Вадиму и колдуну!
Отбросив бесполезные пистолеты, я присел и оттолкнулся от земли. За спиной
послышался запоздалый крик друга, изумленный вопль колдуна. Но я уже ни на что
не обращал внимания. Тело превратилось в идеальный механизм убийства и
разрушения, разум — тактический компьютер, что анализировал обстановку и выдавал
команды. Никаких эмоций, ни одной посторонней мысли.
Мягко, по-кошачьи приземлился и вновь прыгнул. Вой ветра и чернота сменились
вспышкой белого света, ударом и грозным ревом. Руки тряхнуло, едва не вырвало из
плечевых суставов. Дыхание вылетело из груди. Снова удар. За ним множество
послабее, красно-черное мельтешение и какофония звуков: визг, щелканье зубов и
рев, глухие шлепки. Я схватил Гончую, что прыгнула навстречу, увлек за собой.
Вместе покатились по асфальту, расшвыривая остальных тварей. Пес забился в
объятиях, извернулся и попробовал откусить кисть. Я не стал препятствовать,
засунул руку глубже в пасть и резко рванул вниз. Раздался сочный хруст, визг и
бульканье, на лицо и грудь плеснуло горячим и едким. Я оттолкнул раненую Гончую,
отшвырнул оторванную челюсть и вскочил на ноги…
Та часть разума, что еще сохранила способность мыслить и анализировать
превратилась в стороннего наблюдателя. С удивлением следила за развитием боя,
беспомощно витала рядом. Хищный зверь, что занял ее место, не думал. Он
действовал. Бегал и прыгал, перекатывался, кувыркался, бил налево и направо.
Крушил черепа, отчаянно молотил кулаками по оскаленным мордам и вспарывал
когтями неподатливую костяную броню. По лицу и груди хлестали горячие брызги,
сыпали осколки. Твари нападали, пытались загрызть. Но зубы и когти не наносили
серьезных повреждений, скользили по уплотнившейся коже. Те же раны, что все-таки
получал, быстро заживали. Тотемный облик спасал, помогал выжить.
Восприятие исказилось. Мозг не поспевал за развитием событий, я видел отрывисто,
рваными кусками. В глазах, словно во время вспышек молний отпечатывалась яркие
картинки. Затем все смазывалось в кроваво-черную пелену. И вновь следовал
статичный слайд. Я потерял связь с реальностью, полностью отдался упоению боем.
И уже ничего не соображал…
Очнулся на коленях. Боевая ярость ушла как вода в песок. В голове металось
гулкое эхо, мысли путались. На спину давила тяжесть, к ней прибавилась еще
большая. В руки и ноги впивались острые игольчатые зубы, грызли и рвали на
части. Мне не давали пошевелиться, прижимали к земле. Загривок обхватили
стальные тиски, сжали горло. Я захрипел от боли и удушья. Испуганно вздрогнул и
понял — пытаются откусить голову.
Черт, но как сумел упустить тот момент, когда начал проигрывать?.. — подумал я,
— Выбирайся, Саня! Давай. Ты можешь!
Ковер пыли, что устилал асфальт, пришел в движение. Я почувствовал, как прах
покрывает меня второй кожей, щекочет, расползается с ног и рук на живот, выше и
дальше. В животе родился маленький импульс. Краткий миг затишья сменился мощным
всплеском похожим на взрыв подводной бомбы. Пыль разошлась тонкой, но твердой
волной. Я услышал вой, грохот. Вскочил на ноги и успел увидеть, как прозрачный
купол праха раздался вширь. Псов расшвыряло, словно сухие листья. Некоторых
впечатало в стены домов. Сила удара такова, что бетонные плиты не выдержали,
сломались как сухое печенье. Десяток тварей размозжило, но остальные вполне
благополучно приземлились. И теперь ошеломленно трясли головами, вставали с
земли.
Я хотел кинуться в атаку, добить пока есть шанс. Но споткнулся от слабости, едва
не упал. Тело украшало множество ран. Срастались, но гораздо медленнее, чем
раньше. Когти исчезли. Кожа потеряла каменную твердость, стала обычной. Тотемный
облик ушел, и я обратился в того, кем на самом деле являлся — безумно уставшего,
израненного человека с изрядно потрепанными нервами.
Что делать? — подумал я, со страхом посмотрел на псов. — Увлекся, не рассчитал
сил. Восстановиться не успею. Сейчас нападут, изорвут в клочки. Вадим тоже не
поможет, слишком далеко…
Твари приходили в себя, ворчали и злобно сверкали глазами. Однако почему-то не
нападали. Что-то в их настроении изменилось. Медленно отступали, прятались в