Страница 102 из 108
темноте.
Уходят! — дошло до меня. — Как вовремя!..
Я нашел взглядом Вадима. Лицо бледное, изможденное и угрюмое. Костюм и кольчуга
в рваных дырах, но парень вроде жив и здоров. Рядом целая гора собачьих тел.
Головы аккуратно отсечены. Края ран ровные, словно резали бритвой или лазером, а
не простым мечом… Несколько Гончих все-таки прорвались. Но я зря беспокоился,
Вадим смог позаботиться о себе.
Позади друга сидел живой и невредимый колдун. Раскачивался как маятник и тихо
пел. Я поморщился — когда же будет обещанное заклятие невидимости? Бой не
закончен — это очевидно. Лишь временное затишье, передышка. Псы вернуться, а
вместе с ними и Охотник. Тогда точно погибнем…
Вадим махнул рукой. Я кивнул — да, теперь придется сражаться бок обок.
Прихрамывая, подбежал к другу. Хлопнул по плечу, хотел сказать что-то
ободряющее. Но слова застряли в глотке… Ученик волхва напоминал статую. Лицо
восковое как у мертвеца, по лбу стекали крупные градины пота. Глаза вытаращены,
рот искривлен в гримасе ужаса. Вадик поднял меч и медленно попятился. Я понял,
резко оглянулся и чуть не задохнулся от испуга.
Тьма, что до сих пор молчаливо клубилась в конце улицы, взволновалась и
неудержимой океанской волной хлынула вперед. Я услышал тихий шелест, змеиное
шипение. Аспидная чернота мгновенно заполонила четверть площади, взорвалась
дымными клубами. На меня подуло холодным ветром, лицо и торс осыпало мелкой
пылью. Я инстинктивно прикрылся рукой и отшатнулся. А когда вновь посмотрел, то
тьма уже опала. Размазалась по площади, обратилась огромной пузырящейся лужей.
От памятника остался жалкий огрызок, псы исчезли.
Посреди лужи появился горб огромного пузыря. Размером с приличный гараж, стенки
антрацитово-черные, упругие как резина. Я испуганно отпрянул — если взорвется,
то плохо станет всем. Но пузырь не лопнул, а медленно и величаво раскрылся как
бутон цветка. Лепестки опали и слились с остальным мраком. На фоне кровавого
неба показался силуэт всадника…
Это было как обухом по голове. Колени подогнулись, и я встал в раскорячку, как
корова на льду. Еле успел развести руки, сохранил равновесие. Кожу лизнул
страшный холод, мышцы задеревенели. Не мозгом, но каждой клеточкой тела я ощутил
чужой разум. Чудовищный, чуждый всему земному и подчиняемый одному основному
желанию — голоду. Голова затрещала под напором ужасных образов, что стучались в
мозг вместе с кровью. Мысли охотника ощущались почти физически, казались
холодными и скользкими как дождевые черви…
Демон не выглядел чудовищем — вылитая из черноты статуя лошади с сидящим на ней
мелким худосочным существом. Лицо наездника — безликая маска. Ни глаз, ни ушей
или рта. Лишь мерцающие голубоватым призрачным светом щели глаз. Но именно
взгляд Охотника оказался гаже всего. Мой разум едва не утонул в потоке образов и
желаний, что исторгали глаза Проклятого.
Охотник пошевелился, конь медленно ступил вперед. Клочья черного тумана
потянулись следом, жадно впивались в асфальт. Я пошатнулся, заскрипел зубами и
попятился. Огненная волна прокатилась по венам, хлынула в руки. С выставленных
вперед ладоней сорвались два узких пучка яркого золотистого света. Прорезали
алые сумерки подобно клинкам и ударили в Проклятого. Охотник взорвался облаком
кипящей черноты. Шипение стало тише, в нем послышалась растерянные нотки.
Отлично! Значит, бороться можно…
Я быстро глянул на друга. Ученик волхва необычно бледный, глаза лихорадочно
блестели. Но держался молодцом. Лицо непроницаемое, спокойное. Только по
нахмуренным бровям и поджатым губам видно, какие усилия прилагал, чтобы погасить
страх. Вадим до хруста в пальцах стискивал рукоять меча. Клинок подрагивал,
просился в бой…
Колдун пришел в себя, поспешно раскладывал перед собой камешки и деревяшки,
отрывисто лаял заклятия. На минуту отвлекся и пробормотал:
— Почти готово. Задержите еще немного.
— Колдун, ты в своем уме? — рыкнул Вадим.
— В своем, — отмахнулся мистик и сверкнул глазами. — Я не прошу ничего
сверхъестественного…
Речь Платона заглушил заунывный вой ветра. Пока мы разговаривали, Охотник снова
обрел плоть и теперь приближался. Шаги коня получались медленными и
заторможенными, словно преодолевал сопротивление толщи воды. Перед копытами
катилась волна густой черноты, разжижала и поглощала асфальт. Всадник неподвижно
восседал на крупе, сверлил нас взглядом сияющих потусторонним светом глаз. От
демона расходились мощные волны холодного воздуха. Я невольно закрылся рукой и
отступил на шаг. Волосы трепало, с тела срывало те жалкие лохмотья, в которые
превратилась одежда. Над головой засвистели мелкие камни, в грудь и лицо ударило
облако пыли и сухих листьев.
Виски сдавило. Я почувствовал, как невидимая сила пытается взломать разум.
Мерзкие щупальца давили на сознание, вскрывали один слой за другим. Демон решил
атаковать сразу на нескольких уровнях… Но почему медлит? Почему не нападет
быстро и стремительно?
Друга тоже зацепил мысленный удар. Той защитой, что была у меня, Вадим не
обладал. Упал на колени, застонал и схватился за голову. Глаза затянуло пеленой
жуткой боли, кожа посерела еще больше. Но каким-то запредельным усилием Вадику
удалось справиться со слабостью. Лицо исказила гримаса ярости и угрюмой
решимости. Пальцы сделали хватательное движение, будто сжимали невидимую шею. Я
бросился помогать, но ученик волхва остановил жестом. Резко поднял голову и с
ненавистью посмотрел на Охотника. Пошарил по поясу, засунул кисть в мешочек с
землей. По пальцам Вадима растеклось бледное золотистое свечение. Друг поднял
меч и начертал в воздухе круг пересеченный несколькими линиями. За острием
клинка потянулся след из белых светящихся пылинок. Едва контур замкнулся, я
ощутил магию. Фигура полыхнула и полетела в демона.
— Опробуй на вкус! — прорычал внук Велимира.
Громыхнуло так, что заложило уши. Площадь осветила ярчайшая вспышка, дома и
деревья содрогнулись. В озере тьмы появилась широкая прореха, к алому небу
взметнулись брызги черного тумана. Но покров мрака тут же успокоился, Охотник
появился гораздо быстрее, чем в прошлый раз.
Вадим встал на ноги и вновь поднял меч. Второе огненное колесо прорезало
темноту. Взрыв получился гораздо слабее. Тьма словно живая отхлынула с дороги.
Знак задел лишь дальний край смолистого озера. Расплескал и разбил, но прежнего
эффекта не дал. Ученик волхва закричал, шагнул вперед. Кончик меча быстро
заплясал в воздухе, разбрасывал веер белой пыли. Я проникся настроением, ударил
по тьме тонким лучом чистой силы. Что-то подсказало — надо именно так. Фокус с
управлением землей или молниями не пройдет. Мрак с легкостью пожрет. А вот
солнечный свет ему явно не нравился. И точно — золотистая игла перечеркнула
Охотника, разрезала на две половины и вонзилась в лужу. Тьма зашипела и
забурлила, словно вода в котле. Вдогонку ударила фигура Вадима, заставила
черноту отступить.
Наверное, это была странная битва. Воюющие стороны — два изможденных человека и
океан черноты, в котором иногда появлялся силуэт всадника. Поле боя — площадь
разрушенного города… Но в тот момент, я меньше всего думал, как выглядим со
стороны. Меня сотрясало от ярости, я сам превратился в сгусток гнева. Кричал,
бил лучами силы. А рядом стоял Вадим, быстро рубил клинком воздух. Яркие вспышки
следовали сплошной чередой. Отблески играли на стенах домов, отражались в
осколках стекол. Земля дрожала, по асфальту разбегались паутины трещин. В
обломках ревел и выл ветер, нас сбивало с ног горячими и холодными волнами. Уши