Страница 91 из 107
— Подталкивают вас под руку. Если вы сделаете, как он предлагает, страна не пострадает.
— В любом случае, мы пострадаем. Мы проиграем. Пока сильные Мира сего не обращали на нас внимания, мы были в целости и сохранности. Наше крошечное равновесие на страхе, несколько наших атомных бомб в обмен на их мириады атомных бомб — благодаря этому нас просто предпочитали не замечать. Пока мы поддерживали мир на Ближнем Востоке, знали свое место, и следили, чтобы они регулярно получали свежие апельсины и авокадо зимой, мы их не беспокоили. Сейчас Сергуд-Смит сжимает клешню, и война дает ему идеальное оправдание. Войска будут медленно, шаг за шагом подбираться к нашим границам. Нам их не остановить. Они оккупируют все наши ракетные базы. Когда это будет сделано, они сбросят бомбы или ворвутся на танках. Это безразлично. Мы проиграем в любом случае.
— И Сергуд-Смит это сделает, — сказала гневно Ян. — Не из мести за то, что вы ему не помогаете, это было бы проявление чувств. К натуре чувствительной всегда можно воззвать, а иногда и заставить переменить решение. Нет, Сергуд-Смит сделает это даже в том случае, если его планы потерпят неудачу. Он всегда доводит дело до конца. Можете не сомневаться.
— Вы знаете его очень хорошо, — сказал Бен-Хаим, глядя Яну в лицо. — Я теперь понимаю, почему он послав вас в качестве эмиссара. Ведь не было необходимости лично вам передавать послание. Но он хотел, чтобы мы ни на секунду не усомнились в его решимости, чтобы мы знали, что он за человек. Выходит, вы — адвокат дьявола. Помоги вам Боже, нравится вам это или нет. Вновь мы сталкиваемся с отцом лжи. Лучше не дадим нашим раввинам вцепиться в эту теорию, иначе они немедленно убедят нас в ее истинности.
— Что будем делать? — спросила Двора, и голос ее был сух, и потерян.
— Необходимо убедить Кнессет, что единственный наш шанс — следовать линии, предложенной Сергуд-Смитом. Я отправлю сообщение по радио, что мы готовы сотрудничать, — согласится Кнессет к тому времени или нет, неважно. Рано или поздно, они к этому придут. Тут нет альтернативы. А затем произойдет вторая Диаспора.
— Что? Вы о чем?
— Диаспора имела место тысячи лет назад, когда евреев изгнали из земли Израильской. На сей раз мы выйдем сами, и добровольно. Если атака на Мохавскую базу не удастся, возмездие будет мгновенным и атомным. Вся наша маленькая страна превратится в радиоактивную пустыню. Следовательно, мы должны разработать план уменьшения смертности, если это возможно. Потребуются добровольцы, которые останутся, чтобы обеспечить заслон и прикрыть отступление. Все остальные тихо уйдут, просочатся в соседние страны, где у нас есть добрые друзья, арабы. Надеюсь, после налета все смогут вернуться по домам. Если нет — ну что ж, мы уже уносили в чужие земли свою религию и культуру. Мы выживем.
Двора кивнула с мрачным согласием. Ян впервые узнал, что этот народ прошел сквозь тысячелетия и познал жесточайшее преследование. Он понял, что в будущем они окажутся в точности таковы, какими были в прошлом.
Бен-Хаим поежился, как от порыва холодного ветра. Он вынул изо рта остывшую трубку и уставился на нее, словно впервые заметил ее. Аккуратно положив трубку на стол, он поднялся и медленно вышел из комнаты, впервые его походка выглядела походной старика. Двора смотрела, как он уходит, потом повернулась к Яну и крепко прижалась к нему, словно ища убежище от темного будущего, надвигавшегося на них с неумолимой быстротой.
— Как знать, чем все это закончится. Голос ее был столь тих, что он едва расслышал.
— Миром для всего человечества. Ты сама это сказала. Война, которая положит конец всем войнам. Я был в этой борьбе с самого начала. А теперь — не знаю, хорошо это или нет, но, похоже, твой народ тоже вступил в нее. Я могу лишь надеяться, что знаю о чем думает Сергуд-Смит. Или эта попытка принесет нам гибель, или окончательный мир.
День близился к завершению, наступали сумерки, когда с ревом двигателей прибыл вертолет. Ян и Двора находились в саду, за Яном явился посыльный.
— Взгляните. — Бен-Хаим указал на запечатанный портфель. — Вам специальная депеша из представительства Объединенных Наций в Тель-Авиве. Ее доставили в наш, как мы предполагали, секретный офис по соседству, который следил за их связями. Способ передачи депеши указывает на того, кто ее послал. На самом деле это сообщение для меня — дескать, нам известно о вашей организации больше, чем вы полагаете. Это и для вас — откройте и посмотрите.
— Портфель еще не вскрывался?
— Заперт наглухо. Комбинаторный замок. Можем ли мы надеяться, что вам и на этот раз известен правильный номер? Может, отправить Двору в сад? Или наш приятель — человек слишком больших масштабов, чтобы взрывать старика? Можно?
Не дожидаясь ответа, Бен-Хаим наклонился и быстро прикоснулся к кнопкам. Замок щелкнул и открылся. Ян поднял портфель и поставил его на стол.
Внутри была черная форма, черные сапоги и черная фуражка с эмблемой в виде лучистой звезды. На мундире лежал прозрачный пластиковый пакет. В нем находились удостоверение на имя Джона Холлирея и толстый технический учебник с компьютерной дискетой под обложкой. В учебник была вложена краткая записка, адресованная Яну, Он взял и прочат вслух.
— Джон Холлидей — техник ООН, работающий в центре связи в Каире. Так же состоит в Резерве Космических сил в качестве техника связи. Тебе следует побыстрее вжиться в эту легенду, Ян, и тут должен помочь учебник. У тебя есть два, дня чтобы освоить специальность и отправиться в Каир. Твои друзья в Израиле, без сомнения, смогут обеспечить тебе тайный выезд. В городе тебе надо надеть форму и отправиться прямо в аэропорт. Приказы будут дожидаться тебя на контроле Безопасности. Желаю удачи. Все мы от тебя зависим. — Ян поднял глаза. — Вот и все. Без подписи.
Так и должно было быть. Все они знали, что Сергуд-Смит на своем пути не остановится ни перед какими сложностями.
— А ты неплохо выглядишь, солдат, — Человек из Безопасности холодно оглядел Яна сверху донизу, словно пытаясь обнаружить на его мундире незастегнутую пуговицу. Таковых не оказалось.
— Я прибыл сюда, как только получил приказ, — сказал Ян.
— Если ты купаешься в роскоши, не думай, что можно забывать об исполнении своих обязанностей.
Произведя ритуальное внушение, человек из Безопасности сунул удостоверение в терминал и кивнул Яну. Тот прижал подушечки пальцев правой руки к опознавательной панели. Почти столь же мгновенно был сделан снимок сетчатки глаза. Удостоверение вернулось к Яну, личность его установлена. Должно быть, Сергуд-Смит вел досье на высшем уровне, никто не следил за его действиями.
— Ну что, сэр, похоже, вам представляется транспорт первого класса. — Перемена в тоне сотрудника Безопасности была очень внезапна, и Ян понял, что его новый статус гораздо выше, чем тот ожидал. — Скоро прилетит военный реактивный самолет. Будьте любезны, подождите в баре, а я кого-нибудь за вами пришлю, когда самолет прибудет. Вы не возражаете? Я позабочусь о вашем багаже.
Ян кивнул и направился в бар, не слишком обрадованный своим новым положением высокого чина Безопасности. Он был совершенно одинок. Одно дело — понимать это в теории, другое — подвергнуться одиночеству в действительности. Позади все время маячила смутная тень Сергуд-Смита, и это лишь усиливало беспокойство. Партия в шахматы, где Сергуд-Смит передвигает все фигуры. Ян до сих пор не мог понять, что задумал этот человек.
Пиво было безвкусное, но холодное, и он ограничился одной бутылкой. Нынче был не тот день, чтобы ходить с тяжелой головой. Он был здесь наедине с барменом-египтянином, который зловеще протирал бокал за бокалом. Каирский аэропорт не мог пожаловаться на чрезмерную нагрузку. Не было и признаков оккупационных войск, придавших такую внушительность речи президента Маханта. Было ли это в действительности? Он не мог судить. Но его положение было таково, и он глядел на предстоящие события без особого энтузиазма. События гнались за ним, перегоняли, и становилось все трудней воспринимать ускоряющиеся перемены. Тоскливые годы, проведенные на Халвмерке, выглядели сейчас почти привлекательно. Когда он вернется (если вернется), жизнь там будет иной и спокойной. У него будет семья: жена, ребенок, нет, много-много детей. Главное же сейчас — будущее планеты. Элжбета… она почти отсутствовала в его мыслях. Он представил ее улыбающуюся, протягивающую к нему руки. Но удержать образ оказалось труднее: он расплывался, более прочен был образ Дворы, нагой и близкой, и пряный запах ее тела щекотал ноздри…