Страница 92 из 107
Черт! Он опорожнил стакан и жестом потребовал еще. Как ни опасно было его пребывание на Земле, оно, тем не менее, было занятным? Нет, так не скажешь. Интересным — вот слово верное, и чертовски возбуждающее, ибо он знал, что жить ему осталось всего ничего. Не надо думать о будущем, поскольку он не сомневался, что остался один. Смотреть и ждать, остается только смотреть и ждать.
— Техник Холлидей, — сказала переговорная система. — Техник Холлидей, подойдите к третьему выходу.
Ян выслушал сообщение дважды, прежде чем оно проникло в его мозг. Это его новое имя. Он поставил бокал и направился к третьему выходу. Там его ждал тот же офицер Безопасности.
— Будьте любезны, пройдите со мной, сэр. Самолет заправляется и почти готов к вылету. Ваш багаж уже на борту.
Ян кивнул и прошел за ним на жару. Солнце жгло, отражаясь от бетона. Они подошли к сверхзвуковому местному истребителю с белой звездой военно-воздушных сил США. Два механика поставили трап. Ян поднялся, и один из них проследовал за ним и запер люк. Пилот обернулся и приветственно помахал ему через плечо.
— Кому-то невтерпеж, чтобы ваша задница оказалась отсюда подальше. Оторвали меня от покера, не дали доиграть в самую ответственную минуту. Пристегнитесь.
Под ними взревели, завибрировали двигатели, и они, взлетев по пологой траектории, перешли на крейсерскую скорость.
— Мохавк?
— Нет, чет бы ее побрал… Не хотелось бы снова в пустыню. Я так давно здесь, что, похоже, у меня начал расти горб, как у верблюда, Он бы и вырос, наверняка, если бы мы полетели в Мохавк. Нет, мы держим путь прямиком на Байконур, а сеймам под нами торговые воздушные линии. Эти русские никого не любят, даже самих себя. Запрут тебя в тесной комнате, кругом стража с оружием. Заставят подписать на топливо восемь тысяч бумажонок. Вытащат крабов из-под шкафа… Клянусь, я там встречал одного старого болвана, он натаскивает крабов… Говорит, они прыгают дальше техасских крабов, да и на четырнадцати ногах к тому же…
Потребовалось немного усилий, чтобы отключиться от потока пилотских воспоминаний. Очевидно, голос у того работал независимо от мозга, потому что самолет он вел с большой точностью, постоянно следил за приборами и проверял курс, не замолкая ни на секунду.
Байконур. Ян вспомнил, что это где-то в Южной России. Не самая важная база, слишком маленькая для кораблей, крупнее орбитальных грузовиков. Она к существует, вероятно, только для подтверждения того, что Советы состоят в членах многонационального клуба. Его оттуда, несомненно, переправят в космос. И он не будет ничего знать о своем назначении.
Военное время еще более усугубило традиционную русскую паранойю, и башня Байконура вошла с ними в контакт сразу же, как только они оказались над Черным морем.
— Получите предупреждение, Эйр-Форс четыре три девятки. В случае малейшего несоблюдения правил наказание последует автоматически. Бы нас приняли?
— Принял? О господи, Байконур, да я вам клянусь: уже семнадцать раз принял. Мой автопилот зафиксирован на вашей частоте. Я придерживаюсь установленной вами высоты в двадцать тысяч. Я — всего лишь пассажир на этом самолете, так что ведите его сами и обращайтесь к своей технике, если вам нравится отдавать приказы.
Глубокий голос с непоколебимой настойчивостью продолжал:
— Отклонения запрещены. Вы приняли меня, Эйр-Форс четыре три девятки?
— Принял, принял, — устало сказал пилот, отступая перед славянской флегматичностью.
Была ночь, когда они пролетели над советским берегом и стали приближаться к космическому комплексу. Под ними проплывали огни городов и сел, но сам Байконур лежал во мраке из-за светомаскировки. Было страшновато смотреть, как самолет опускается все ниже, оставаясь полностью под управлением аэропорта. Одно дело — абстрактно понимать, что радарная и электронная связь не нуждается в свете и прекрасно действуют в полной темноте; совсем другое дело — слышать как замолкает двигатель, как выпускается тормозной парашют — и при этом ничего не видно. Все действия контролируются с земли компьютером, а сама земля при этом совершенно неразличима. Посадочные огни самолета погашены, как и сигнальные огни аэропорта. Ян обнаружил, что сдерживает дыхание.
Они совершили идеальную посадку на все еще невидимый бетон. Лишь когда они остановились в конце полосы, управление вновь перешло к пилоту.
— Черт, чувствуешь себя как паршивый пассажир, — пробормотал тот, опуская на глаза инфракрасные очки-консервы. Появилась машина с сигналом «СЛЕДУЙТЕ ЗА МНОЙ», и они отправились за нею в чернеющий ангар. Свет вспыхнул не раньше, чем за ними закрылась дверь. Ян, моргая от непривычно яркого освещения, расстегнул ремни. Одетый в такую же, как у него, форму, офицер ждал у подножия трапа.
— Техник Холлидей?
— Да, сэр.
— Возьмите чемодан и следуйте за мной. Через двадцать минут стартует челнок обеспечения. Если поторопимся, успеем. Пошли.
И вновь Ян превратился в пассажира. Ракета на химическом топливе вышла на низкую орбиту сразу за пределами атмосферы. С ней состыковался челнок дальнего следования, и пассажиры, все в военной форе, переправились на него. При нулевой тяжести они чувствовали себя как дома. Ян был счастлив, что уже работал в космосе, иначе неопытность тут же выдала бы его. Уже сидя в креслах, пассажирам пришлось ждать, пока пройдет погрузка; тем временем они имели возможность получить сомнительное удовольствие от русских блюд из концентратов. Еда обладала консистенцией мыла и сильно отдавала рыбой. Затем, прежде, чем воспользоваться туалетом, Ян прочел инструкцию, как это следует делать при свободном падении. На эту тему ходит не меньше страшных историй, чем о санитарных узлах на подводных лодках.
Напряжение быстро сменилось скукой, поскольку ничего другого здесь не оставалось, как смотреть видеозаписи или дремать. К несчастью, космическая колония на Лагранже находилась на максимальном расстоянии от Земли — в двухстах миллионах миль, так что путешествие предстояло долгое. Притворяясь спящим, Ян бессовестно подслушивал своих спутников-космонавтов. Колония служила базой Земных Сил и штаб-квартирой Земному оборонному флоту. Беседа, по большей части, состояла из сплетен и слухов, и он постарался запомнить как можно больше — может пригодиться в качестве легенды.
Разговаривая с соседями, он вскоре обнаружил, что большинство из них резервисты, никогда прежде не служившие в регулярных Космических Силах. Это воодушевляло, поскольку обещало сгладить возможные в будущей его деятельности шероховатости. Но выяснилось, что подобные предосторожности излишни: Сергуд-Смит продумал его будущее с доскональной точностью. Когда, наконец, они опустились на Лагранж-5 и разгрузились, Яну не представилась даже возможность полюбоваться внутренним устройством колонии. На выходе у воздушного шлюза, уже ждал посыльный.
— Техник Холлидей! — кричал он проплывающим мимо людям, — кто из вас техник Холлидей?
Ян помедлил лишь мгновение, потом оттолкнулся и поплыл к этому человек. Личность его до сих пор не раскрыта, и это достижение было заслугой Сергуд-Смита.
— Одевайтесь, Холлидей, а вещи свои оставьте здесь. Они подождут вашего возвращения. Сейчас отправляется наш разведчик, и нам позарез нужен техник. Вы — тот счастливчик, на кого пал выбор. — Он взглянул на распечатку, которую держал в руке. — Командира зовут капитан Лестрап. Корабль Ида Питер Два Пять Шесть. Пошли.
Они воспользовались открытым джакстером со скелетным каркасом и закрепленными на нем шестью креслами. Кроме того, здесь были лишь четыре ручки и панель управления. Но пилот хорошо знал свой экипаж, и очень аккуратно оттолкнул его от воздушного шлюза, выйдя на новую траекторию еще до завершения разворота.
Земной Флот выглядел внушительно. Вокруг колонн длиной в два километра группировались космические корабли дальнего плавания всех размеров, от гигантских транспортников до джакстеров, наподобие того, на котором летели они. Они совершили облет флота по дуге, направляясь к сверкающей игле разведчика. В сравнении с двигателями и запасными топливными баками в корме каюты экипажа на носу выглядели крошечными. Он был ощетинен антеннами и всевозможными поисковыми устройствами. В космосе, за пределами сети станций раннего предупреждения, именно такие корабли служили глазами и ушами флота.