Страница 65 из 78
До конца весны – начала лета играю в этих переговорах скорее роль посредника, пытаюсь примирить как можно более широкий круг единомышленников, разделяющих общие стратегические программные положения, но отчужденных, на мой взгляд, мелочными, тактическими, иногда просто амбициозными соображениями. Пытаюсь всех со всеми мирить, вырабатывать компромиссные предложения, отводить ультиматумы. Лишь постепенно начинаю понимать, что логика развития событий подводит к совершенно непривычной для меня роли одного из лидеров российского демократического движения.
Работают факторы предшествующей моей политической невовлеченности, отсутствие за мной долгой истории взаимных претензий и обид прошлых лет. Демократы в 1992 году оказали поддержку нашему курсу. В апреле 1993 года на референдуме поддержали президента. В том числе сказали "да" по наиболее сложному второму вопросу – о поддержке нашей экономической политики. Я, как человек, отождествляющий собой эту политику, неожиданно оказываюсь одной из наименее конфликтных фигур демократической части политического спектра.
Роль демократического лидера для меня на редкость неудобна, внутренне не моя. Прекрасно отдаю себе отчет в своих слабостях как публичного политика, призванного агитировать, объяснять, выигрывать выборы. И вместе с тем, сознаю раздробленность и слабость демократических организаций. Те люди, которые поддерживали нас в 1992 году, имеют моральное право потребовать от меня отдачи. Сейчас им нужно мое имя, которое может помочь их объединению. Довольно долго размышляю над всем этим и в конце концов не решаюсь отказать им. Возможно, совершаю серьезную ошибку, все-таки делать лидером российских демократов человека, с именем которого для многих людей связаны потери и трудности, наверное, опасно.
К осени 1993 года пытаемся примирить демократов. Общий принцип – соединяем всех единомышленников, согласных в главном. И не берем в расчет тех, кто выдвигает ультимативные требования, настаивает на исключении из объединения той или другой демократической организации. В результате формируем включающий десятки демократических организаций широкий предвыборный блок "Выбор России".
В целом, надо признать, конструкция получается на редкость аморфной, лишенной организационной целостности. Конфликты в центре дополняются тяжелыми распрями на местах. Предвыборный штаб вынужден заниматься претензиями кандидатов в депутаты по одному и тому же округу, каждый из котб-рых убежден, что он-то и есть подлинный представитель "Выбора России". Особенно усложняется ситуация после трагических октябрьских событий 1993 года.
При всем том значительная часть политиков демократической ориентации пребывает в состоянии мало понятной для меня эйфории. Сказывается, наверное, влияние апрельской победы на референдуме. Царит общее ощущение неизбежного успеха на предстоящих выборах. Вопрос только в том, кто из демократов будет первым. На выборы параллельно с "Выбором России" идут ПРЕС Сергея Шахрая, РДДР Анатолия Собчака, "ЯБЛоко" во главе с Григорием Явлинским. Мои призывы к единству всех демократов перед угрозой коммунистического реванша воспринимаются скептически: "Что там еще Гайдар паникует? Какие коммунисты? С ними уже покончено!"
Хорошо понимаю опасность происходящего. Особенно нелепым выглядит то, что даже члены одного правительства идут на выборы под флагами двух разных и соревнующихся блоков – "Выбора России" и ПРЕСа. Убеждаю Шахрая снять свой список, предлагаю ему первое место лидера в списке -"Выбора России", сам я мало ценю это место, мечтаю переложить предвыборную суету на кого-нибудь из демократов. Тем более, что в должности первого вице-премьера правительства вынужден решать тяжелейшие стабилизационные проблемы. Назревают шахтерские забастовки. Только что либерализованы цены на хлеб. Мы ведем тяжелую борьбу с аграрным лобби вокруг выбитых им, но не обеспеченных финансовыми ресурсами обещаний.
Сергей Михайлович, однако, предложение мое отклоняет. Может быть, потому, что в "Выборе России" немало людей, чье радикально-демократическое прошлое может ему повредить, на Гайдара ведь зуб имеют многие. Позже, за месяц до выборов, московское правительство в лице Юрия Михайловича Лужкова организует коалиционные переговоры между ведущими демократическими блоками. Наpaf бочем уровне документ обсуждают представители "Выбора России", "ЯБЛока", ПРЕСа, РДДР. Встречаемся у Лужкова: Явлинский, Шахрай, Попов, Бурбулис и я. Лужков настаивает на необходимости объединения усилий. Дальше выявляются позиции каждого. Выясняется, что ни Явлинский, ни Шахрай,, ни Попов подписать объединительный документ не готовы. Я остаюсь в далеко не гордом одиночестве.
Занятый по горло чиновничьими заботами, все больше убеждаюсь, что, как один из создателей "Выбора России", могу худо-бедно сыграть роль посредника в примирении многочисленных демократических организаций, но никак не роль организатора избирательной кампании. Между тем, в "Выборе России" немало опытных, талантливых политиков, разбирающихся в выборных коллизиях куда лучше меня. Геннадий Бурбулис, например, возглавляющий наш предвыборный штаб. Или Михаил Полторанин, отвечающий за пропаганду, или Алексей Головков, ответственный секретарь штаба. Я готов лояльно выполнять их указания, появляться там, где мне велено, выступать в теледебатах, но отнюдь не быть стратегом и организатором всей работы.
Принципиальный для нас вопрос – позиция Ельцина. "Выбор России" сформирован как блок людей, поддерживавших и поддерживающих его политику. На деле он и есть наш естественный политический лидер. К концу осени 1993 года за ним еще огромная общественная поддержка. А значит, если на выборы идет четко обозначенный блок Ельцина, то и выбор для избирателей довольно прост и ясен: "за" или "против" его политики, начатой в 1991 году. И тогда есть серьезные шансы на успех, возможность заметно укрепить позиции демократов во вновь избранных органах государственной власти. 10 октября вместе с ним летим в Японию, по дороге обсуждаем политическую ситуацию, договариваемся, что 17-го он придет на съезд "Выбора России".
По возвращении узнаю, что президент изменил решение, не придет. Видимо, некоторые из ближайших помощников убедили его, что он должен выступать в роли отца нации, отказаться от вмешательства в текущую политическую борьбу и парламентские выборы. Думаю, это было политической ошибкой. Его уход от предвыборной борьбы под демократическим флагом вызвал определенное замешательство в кругу его сторонников, а значит, сыграл на руку коммунистам и националистам.
Избирательная кампания явно не заладилась. Уверенность, под впечатлением октябрьской победы, в легком успехе на выборах, подогреваемая прессой и опросами общественного мнения, оказала демократам медвежью услугу. Легкомыслие и беззаботность способствовали демобилизации демократического электората. А между тем экономическое положение страны было не из простых. Мы, как я уже говорил, с колоссальным напряжением пытались расхлебать последствия летних экономико-политических ошибок и демагогии пустых обещаний. Одно за другим принимали непопулярные решения. И естественно, что "Выбор России" вынужден нести ответственность за все эти шаги правительства.
Естественно и то, что по тактическим соображениям ПРЕС и другие демократические партии и группы стремятся дистанцироваться от правительства и "Выбора России". Противоестественно другое: критикуя нас, они невольно солидаризуются с коммунистами и национал-патриотами. И президент тоже безмолвствует, воспаряя над всеми.
А тут еще возникают и персональные проблемы. Регулярно публикуемые газетами рейтинги влиятельности различных политиков показывают, что я вслед за президентом оттесняю на третье место Виктора Черномырдина, а потом – и на второе место самого Ельцина. Какой-то бред, смахивающий на провокацию. Ведь у многих на памяти, что в декабре 1992 года назначение Черномырдина было как бы вынужденым компромиссом, уступкой Ельцина оппозиции. А потому распространяются слухи, что в случае успеха демократов на выборах произойдет смена руководства в правительстве и злодей Гайдар опять станет его главой! Все это, скажем прямо, не способствует добрым отношениям в верхних эшелонах российской власти, а также предвыборной работе.