Стервы большого города

– Назад в аэропорт, пожалуйста, – сказала Венди.

Водитель кивнул. Она удивилась, как спокойно и бесстрастно прозвучал ее голос. Будто у робота. Но возможно, ничего удивительного в этом нет. Внутри у нее теперь все умерло окончательно. У нее не осталось ни чувств, ни души. Больше Венди уже ничто не тронет. Она всего лишь машина, ценимая только за свою способность делать деньги и обеспечивать. Платить за вещи. Кроме этого, она ни на что не годна.

Автомобиль остановился у ворот, и Венди поняла, что, как только он минует их и покинет территорию поло-клуба «Палм-Бич», возврата не будет. «Стоп! – прозвучал внутренний голос. – Вернись… вернись!» Но другой голос возразил: «Нет, тебя уже достаточно унизили. Ты должна подвести черту или навсегда потерять их уважение. Возвращение сейчас ничего не изменит, только все ухудшит. Возвращения быть не может. Только движение вперед вместе с ужасной правдой».

Белые металлические ворота открылись, автомобиль тронулся.

Венди вжалась в сиденье, словно боясь, что ее увидят. Что она могла сделать иначе? Что сказать? Каких слов от нее ждали? Как правильно ответить, если тебе говорят: «Венди, я не люблю тебя. И думаю, никогда не любил»?

Если бы только… если бы только рядом с ней, в утешение, были дети. Но им она тоже не нужна. Правда ли это? Или она смотрит на ситуацию упрощенным взглядом ребенка? Они ведь все-таки дети, поэтому не хотели, чтобы их день был испорчен. Венди могла остаться, но не могла находиться рядом с Шоном и его родителями, знавшими правду и украдкой посматривавшими на нее…

…Ты знаешь, он не любит ее. И никогда не любил. Мы никогда не сомневались в этом. Как же она-то не видела?..

…И что она намерена теперь делать? Осторожно. Она опасна. Она плохая женщина. Она может испортить жизнь Шону и детям. Мы только надеемся, что она будет вести себя разумно…

И эта вишнево-красная рубашка и белые джинсы. И коричневые замшевые туфли от Гуччи. Шон стал… одним из них.

Лошадником.

А она – нет. Она вообще не принадлежит к тому миру.

Когда «ситасьон» приземлился в аэропорту Палм-Бич, Венди поехала прямо в отель «Брейкерс», надеясь найти Шона и детей в номере. Но застала там родителей Шона, нарядившихся в бермуды, из которых торчали отекшие бесформенные ноги, напоминавшие сырое тесто. Родители завтракали, и отец Шона, Гарольд, открыв дверь, не скрыл изумления.

«Готова поклясться, вы не ожидали увидеть меня здесь», – подумала Венди, уверенная в своей победе.

– Здравствуй, Гарольд, – сказала она. Гарольд, видимо, решил, что лучше не провоцировать ее, поэтому быстро повернулся и проговорил:

– Мардж, посмотри, кто здесь. Это Венди.

– Здравствуй, Венди. – Мардж не потрудилась встать из-за стола. Ее голос прозвучал холодно. – Как жаль, – вздохнула она. – Ты разминулась с Шоном и детьми. Но по-моему, они не знали, что ты приедешь.

«Ну да, конечно», – подумала Венди.

– Куда они поехали?

Мардж и Гарольд переглянулись. Мардж взяла вилку и вонзила в яичницу.

– Поехали посмотреть на пони.

– Кофе, Венди? – предложил Гарольд, садясь напротив жены. – Судя по твоему виду, тебе не помешает.

– Да, не помешает. Спасибо.

– Я позвоню, чтобы принесли еще одну чашку, – сказал Гарольд. – Здесь отличное обслуживание.

«Если я убью этих двух стариков, поймут ли меня присяжные?» – прикинула Венди.

– Не говори глупостей, Гарольд. Она может взять мою чашку. Вот, Венди. – Мардж подвинула к ней чашку с блюдцем.

– Я не хочу лишать тебя кофе.

– Мардж все равно не пьет его. Никогда не пила, – пояснил Гарольд.

– Пила, – чопорно возразила Мардж. – Ты забыл? Когда мы поженились, я пила по шесть чашек в день. Бросила, когда забеременела Шоном. Акушер сказал, что кофеин вреден. Тогда этот акушер считался очень компетентным.

Венди рассеянно кивнула. Они специально это делают – мучают ее за то, что она была такой плохой женой их дорогому, идеальному сыну? Что им известно? Вероятно, все… они же здесь. Значит, в курсе событий.

– Где они? – Венди налила кофе из белого кофейника.

– Кто? – спросила Мардж.

«Ну будет тебе, – подумала Венди, взглянув на нее. – Ты не настолько стара. Ты знаешь кто».

– Шон и дети. – Она сделала глоток и обожглась. Мардж сосредоточенно наморщилась:

– Как это называется, Гарольд?

– В поло-клубе «Палм-Бич». – Гарольд избегал смотреть на Венди.

– Да, точно, – согласилась Мардж. – Говорят, он очень известный. – Последовало долгое неловкое молчание, которое в конце концов нарушила Мардж. – Ты хочешь поехать туда, чтобы встретиться с ними? – спросила она.

– Конечно. А почему бы и нет? – Венди осторожно поставила чашку на блюдце.

– На твоем месте я бы не стал этого делать, – заметил Гарольд. Мардж взглядом попыталась заставить его замолчать, но он не обратил на это внимания. – Хотя бы позвони сначала. Шон говорил, нужен специальный пропуск.

– Чтобы купить пони? Едва ли.

Венди спустилась в холл и узнала адрес у портье. Поло-клуб «Палм-Бич» находился даже не в самом городе, а в Веллингтоне, штат Флорида, в тридцати минутах езды на запад.

Венди снова села в машину.

Приехав в клуб, она поняла, что Гарольд был прав – для прохода на территорию требовался специальный пропуск. На подкуп охранника она истратила двести долларов – свои последние наличные.

Венди прошла через узкий коридор в живой изгороди, таща за собой чемодан с подарками для детей и все еще надеясь на успех. Оказавшись по другую сторону изгороди, она в отчаянии остановилась. Территория клуба казалась огромной, соотносимой по размеру и очертаниям с полем для гольфа. Справа находились длинная конюшня и огороженное пастбище перед ней, а в отдалении виднелись еще несколько конюшен и паддоков и большие бело-голубые тенты. Как она найдет их?

Венди приблизилась ко входу в ближайшую конюшню. В ней было темно и прохладно, как в туннеле, и, как в туннеле, подумала Венди, здесь может таиться множество неприятных сюрпризов. Она осторожно заглянула в помещение и увидела большую лошадь, привязанную к стене. Животное посмотрело на нее, нагнуло голову и ударило о землю копытом. Венди в страхе отпрянула назад.

Из стойла вышла молодая женщина.

– Чем вам помочь? – спросила она. Венди сделала шажок вперед.

– Я ищу мужа и детей. Они покупают здесь пони.

– Из какой конюшни?

– Простите?

– Из какой конюшни? – повторила женщина. – Здесь сотни людей. Они могут быть где угодно.

– О!

– Позвоните им.

– Да, – кивнула Венди. – Я так и сделаю. – Она попятилась.

– Как фамилия тренера? – поинтересовалась женщина, преисполненная решимости помочь.

«Тренера?» – подумала Венди.

– Не знаю.

– Вы все можете узнать в офисе. Идите по этой дорожке. Контора за углом.

– Спасибо.

Венди обогнула конюшню, и тут ее чуть не сбил гольф-карт. В нем ехали две женщины в козырьках, прикрывающих глаза от солнца. Карт со скрежетом остановился, и женщина, сидевшая за рулем, высунула голову.

– Венди? Венди Хили?

– Да, – отозвалась Венди, подходя к ним.

– Я Нина. А это Черри. – Нина указала на свою спутницу. – Вы не помните нас? Наши дети ходят в школу Сент-Мэри-Элис вместе с вашими.

– Здра-а-авствуйте, – проговорила Венди, как будто только сейчас узнала их.

– Рада вас видеть. – Нина, высунувшись из карта, порывисто обняла Венди, словно вновь обретенную подругу. – Что вы здесь делаете?

– Моя дочь покупает пони…

– А кто ее тренер? – спросила Черри. В ушах у нее висели усыпанные крупными бриллиантами серьги. – Марк Уиттлес? Он лучший. Надо, чтобы при покупке вас сопровождал Марк…

– Я точно не знаю… Только что вернулась со съемок. Из Румынии, – добавила Венди, надеясь, что это все объяснит.

– Боже мой, какая у вас замечательная жизнь! – воскликнула Нина. – Мы с Черри всегда говорим, что это нам нужно было делать карьеру вместо мужей.

– Меньше труда, – согласилась Черри, а Нина, говорившая с легким южным акцентом, хрипло рассмеялась. Нина из тех женщин, решила Венди, которых нельзя, не любить, даже если тебя совсем не устраивает их образ жизни. – Дорогая, – Черри с удивлением смотрела на Венди, – а где ваш гольф-карт?