Наказание свадьбой

— Отпустите меня, вы, человек без чести и совести! — закричала Генриетта, тщетно пытаясь освободиться от рук Луи.

— И не подумаю, — спокойно ответил Луи, — вы слишком грубы, миледи, и до тех пор, пока не измените ваших дурных манер, я буду обращаться с вами соответствующим образом.

— Дурных манер? — Генриетта едва не задохнулась от злости. — И это говорите вы — мерзкий, развратный человек!

— У меня есть маленькие слабости, — согласился Луи.

— Маленькие? — передразнила его Генриетта.

— Именно, — ответил Луи, делая вид, что не замечает иронии в её словах, — в отличие от вас я прекрасно воспитан, я пока не упоминаю нелицеприятный набор слов, которые вы используете. Хочу только заметить — я буду всячески искоренять из вас дурные наклонности… Перестаньте вертеться, Генриетта, я не отпущу вас до тех пор, пока не выскажусь до конца.

— Прекрасно, — непокорно заявила Генриетта, — попробуйте объяснить своё грязное, непростительное поведение.

— Возможно! Но вначале я должен понять, что именно вас рассердило?

— Неужели вы настолько тупы? Вы мой жених. Ведёте себя неподобающим образом, бросая тень на мою честь.

— Но вы же отказались выйти за меня замуж, — напомнил ей Луи.

— Это не имеет значения, — Генриетта гордо вскинула подбородок, — я имею в виду положение, в котором вы здесь находитесь, и положение, в котором против воли оказалась я благодаря вам и моему отцу. Учитывая всё это, вы ведёте себя крайне возмутительно, и чем раньше вы уберётесь, — заметив осуждающий взгляд Луи, Генриетта поправилась, — уедете отсюда, тем лучше будет для всех.

Генриетта ожидала возражений, всего, что угодно, но неожиданно для неё Луи согласился.

— Хорошо! Я предлагаю вам следующие условия для перемирия. Я постараюсь вести себя примерно, с вашей точки зрения, по крайней мере, во дворце, в обмен вы позволите провести три недели рядом с вами, в течение которых я постараюсь убедить вас выйти за меня замуж.

— Ни за что!

— Выслушайте до конца, — попросил Луи и, видя, что Генриетта не отвечает, продолжал:

— Если по истечении трёх недель мне не удастся убедить вас выйти за меня замуж, я покину этот дворец и никогда более не потревожу вас своим присутствием. Что скажете, миледи?

— А вы сдержите слово?

139

— Миледи, — Луи укоризненно покачал головой, — что бы вы ни говорили или думали, я человек чести.

— Я принимаю ваше предложение, — с важным видом произнесла Генриетта, — а теперь вы наконец отпустите меня?

— Миледи, — Луи разжал объятия, давая Генриетте возможность выбраться из бадьи, что она незамедлительно и сделала.

— Граф, — она чопорно присела и покинула комнату.

— Прекрасно! — воскликнул после её ухода довольный собой Луи. — Дело сделано. Остаётся подумать, чем себя занять эти три недели. Впрочем, о чём думать — эта злючка приносит мне не сравнимое ни с чем наслаждение, когда начинает сердиться. Держись, милая! — закричал Луи, уходя с головой под воду.

Глава 13

На следующее утро, когда Генриетта спустилась к завтраку, Луи уже ждал её. Он встретил Генриетту у входа и проводил к столу. Генриетта сделала вид, что не обращает на него внимания, но на самом деле ни на мгновение не упускала его из виду. Луи пододвинул ей стул.

— Мы оба знаем, почему вы не хотели садиться за стол в прошлый раз. Садитесь, дорогая невеста!

— Не смейте называть меня дорогой невестой, — отрезала Генриетта, садясь за стол.

— Видите ли, дорогая невеста, я много думал о наших отношениях, и мысль жениться на вас кажется мне всё более привлекательной. Иначе говоря, я смиренно прошу вашей руки и надеюсь получить согласие.

— Можете надеяться сколько угодно, — насмешливо ответила Генриетта.

— А я настаиваю, дорогая невеста. Мы просто созданы друг для друга. Когда я смотрю в ваши глаза, то вижу своё отражение. Когда я думаю о вас, то чувствую, что и вы думаете обо мне. Когда я целую вас…

— Ложь! — не сдержалась Генриетта. — Вы никогда не целовали меня и никогда не поцелуете.

Луи невозмутимо посмотрел на Генриетту.

— Хотите пари?

— Убирайтесь к чёрту со своим пари, — Генриетта опрокинула стул и выбежала из столовой.

На губах Луи заиграла свойственная только ему улыбка.

— Милая, тебе не скрыться от меня, — пробормотал Луи и, не мешкая, отправился вслед за Генриеттой.

— Мерзавец, негодяй, — бормотала Генриетта, выходя во двор, — чего он добивается? Сколько раз можно ему говорить, что я не выйду за него замуж? Проклятый граф, когда же пройдут эти проклятые три недели?

Во дворе её дожидались двое слуг с корзинами яблок. Заняв удобную позицию, Генриетта выпустила первую стрелу… и не попала.

Как он может обращаться с ней подобным образом? Предлагать пари на поцелуй! Наглец! — Размышляя подобным образом, Генриетта выпустила вторую стрелу. Опять неудача.

— Олухи! — закричала Генриетта слугам. Слуги подбрасывали яблоки, а она раз за разом промахивалась. Откровенно говоря, она ни разу не попала с момента начала её обучения метанию стрел. Но вот очередная стрела поразила цель. У Генриетты вырвался крик радостного восторга. Она возбуждённо вставила очередную стрелу и прицелилась. Яблоко взмыло вверх и сразу же было сбито стрелой. Генриетта посмотрела на арбалет. Стрела оставалась на месте. Она медленно обернулась. Позади неё стоял ухмыляющийся Луи.

— Позвольте мне заняться вашим обучением, дорогая невеста, — начал было Луи, но Генриетта в сердцах перебила его:

— Чтоб тебя дьявол унёс!

Отшвырнув от себя арбалет, она пошла в сад.

— Несчастный хвастун, подлый негодяй, мерзавец, — Генриетта сбросила обувь и, опустив ноги в воду, начала ими болтать, — когда же он наконец оставит меня в покое? Чтоб ты сдох, мерзкий граф, — от души пожелала ему Генриетта.

Вода и окружающая тишина приносили Генриетте желаемое успокоение. Граф просто приводил её в бешенство своей настойчивостью и назойливым поведением. Но ничего, она ещё покажет этому чванливому, зарвавшемуся графу, она ему покажет.

— Помогает? — раздалось у самого уха Генриетты.

Она обернулась, как ужаленная. Луи с выражением сочувствия, изображённым на лице, стоял рядом с ней.

— Ну, это уж слишком, — у Генриетты не хватало злости. — У вас что, совсем нет совести? Перестаньте меня преследовать, вы…

— Достаточно того, что я слышал, — предостерёг её Луи. Генриетта лишь бросила на него презрительный

взгляд.

— Вы намного хуже всего того, что я вам говорила.

— Вы лжёте! На самом деле я нравлюсь вам, хотя вы тщательно скрываете это!

Генриетта от возмущения вскочила со скамьи и, встав прямо перед ним, устремила полный негодования и презрения взгляд на Луп.

— Ты подлый развратник, мерзкий сводник, греховодник, прелюбодей, ты ничтожество, ты негодяй. Наглец…

Генриетта осеклась, потому что в ответ на её гневную тираду Луи улыбался.

— Почему вы улыбаетесь? Ведь я оскорбляю вас! — непонятно для неё самой Генриетта перешла на шёпот.

Луи улыбнулся ещё шире.

— Ты смотришь на мои губы!

— Я не смотрю… Ну и что в этом страшного?

— Судить тебе, Генриетта!

Луи обхватил её голову и прежде, чем она поняла его намерение, его губы прижались к её губам, сливаясь в поцелуе. Генриетта хотела закричать, но едва попыталась это сделать, как Луи полностью овладел её губами. Генриетта застучала руками в его грудь, но он не желал отпускать её. Она пыталась освободиться от него, но поцелуй Луи всколыхнул в ней такую бурю чувств, что руки Генриетты безвольно повисли. Она не понимала происходящего. Она хотела сказать нет! Но её тело с такой силой запротестовало, что она вынуждена была сдаться. Чувства, внушаемые ей Луи, потрясли её не меньше, чем неудержимое желание прижаться к его груди. Генриетта погрузилась в странное состояние. Весь мир перестал существовать для неё. Были только губы Луи. Она не знала, сколько времени прошло. Генриетта словно очнулась от забытья и поразилась, до чего её довёл этот человек. Луи, видимо, перестал её целовать и даже не обнимал её. Это она стояла, прижавшись к нему всем телом, и обнимала его.