Страница 6 из 30
— Родственные связи… — задумчиво молвил в пространство Лудовин.
И что он хотел этим сказать? В очередной раз подколоть меня? От умиротворенного состояния, навеянного общением с природой, не осталось и следа. Наступило неловкое молчание, я изобразила подобие улыбки и сказала:
— Ну что ж, была рада встрече, мне пора… Рита, я позвоню тебе…
Дождь плавно перешел в ливень. Я стояла и смотрела, как стекают по стеклу струи дождя, причудливо искажая свет фонарей и мокрые листья, качающиеся за окном. Нужно обязательно поговорить с Ритой, ненавязчиво и осторожно, по-родственному. Не нравится мне это ее знакомство…
Глава 3
Я кликнула на красный значок «отключить», компьютер напрягся, обдумывая поданный сигнал, и слопал иконки с рабочего стола, обоина-релаксатор — морской простор и волны, разбивающиеся о прибрежную скалу где-то там, в дальних далях — на секунду приобрела черно-белые оттенки и сменилась на синеву прощающейся с пользователем винды.
Договорились с Ритой встретиться сегодня после работы и поужинать вместе — ведь она все-таки моя родственница, а я совсем не общаюсь с ней вне служебного времени. Тем более, меня волновал вопрос ее отношений с рабочим со стройки, и я не могла оставаться в стороне, видя, что молодая девушка готова сделать столь неверный шаг. Я даже прикинула, с кем из известных мне молодых перспективных людей можно было бы ее познакомить, чтобы отвлечь от Лудовина и, по возможности, направить на верный путь в личной жизни.
Немного взволнованная Рита уже ждала меня в приемной, когда я вышла из кабинета.
— Рита, — вкрадчиво начала я, когда мы устроились с ней за столиком в уютном, давно взятом на примету, ресторане. — Мы с тобой так редко общаемся, только по работе. Но мы все-таки сестры, хоть и дальние…
— Согласна, Дарья Васильевна, я… я очень благодарна, что вы пригласили меня и что на работу устроили, — ответила Рита, настороженно глядя на меня.
Откуда эта напряженность, что я — зверь какой-то, что ли? Я улыбнулась, стараясь разрядить обстановку.
— Рита, и давай, вне официоза, перейдем на ты… Почему ты мне выкаешь сейчас?
— Но… Дарья Васильевна, вы такая… — Рита замолчала, явно подбирая более-менее литературное слово, характеризующее мои человеческие качества. Я напряглась и осторожно спросила:
— Какая?
— Строгая, э-э-э… требовательная, старше меня…
Последнее можно было бы и не сообщать!
— Приходится быть такой: положение обязывает, но сейчас ведь можно и расслабиться. Стать самой собой. Разве нет? И прошу тебя, обращайся ко мне на ты…
— Хорошо, Дарья Васильевна…
— Можно просто Дарья… Что ты будешь заказывать? Выбирай… здесь готовят неплохой шашлык… Хотя, наверное, лучше что-нибудь полегче. Надеюсь, ты не придерживаешься принципа не есть после шести? Может, выпьем немного вина, какого-нибудь легкого, сухого? Ты не против?
Рита согласилась на вино и доверила мне право выбора блюда, заявив, что полностью полагается на мой вкус и познания в данной области.
Разобравшись с меню и сделав заказ, я расспросила Риту о жизни ее родителей, а затем плавно перешла на жизнь личную.
— Рита, — сказала я, поднимая бокал прозрачно-золотистого вина. — Я не люблю произносить всякие там тосты, а тем более у нас с тобой дружеский ужин по-родственному, поэтому просто скажу: хочу пожелать тебе всяческих успехов, особенно в личной жизни…
— Спасибо, Дарья Вас… Дарья, — исправилась Рита, встретив мой взгляд, надеюсь, не слишком укоризненный.
— Кстати, — продолжила я, ставя бокал на красно-белую клетчатую скатерть. — Ты помнишь нашу воскресную встречу?
Я взглянула на Риту, щеки ее зарделись пунцовым, но непонятно, от моего ли вопроса или от выпитого вина.
— Да, конечно, помню…
— И ты была с этим… как его… напомни мне, пожалуйста, — я поддела на вилку корнишон и отправила его в рот.
— С Романом… — ответила Рита, отрезая кусочек от своего по-македонски фаршированного баклажана.
— Полагаю, вы случайно встретились? — спросила я, проглотив острый на вкус корнишон.
Рита поедала македонское блюдо и молчала. Я наполнила бокалы вином.
— Нет, не случайно… — наконец ответила она.
— Ты с ним встречаешься? — спросила я, протягивая ей бокал.
— Да, ну… не то, чтобы… да… — пробормотала Рита.
— Как-то ты странно реагируешь, — сказала я, глотнув чуть кисловатое, приятное на вкус вино. — Мне кажется, хотя, возможно, я и не права, что это не тот человек, не совсем подходящий человек для… отношений.
Получилось коряво и натянуто, хоть я и старалась, чтобы слова прозвучали естественно.
— Потому что он рабочий на стройке? — спросила Рита, ставя на стол наполовину опустошенный бокал. — А вы… ты знаешь, что он на стройке потому, что так у него сложилось…
— То есть, он рассказал тебе трогательную историю своей неудавшейся жизни? Такие истории продаются дюжинами, — заявила я, все-таки не удержавшись от сарказма.
— Нет, трогательную не рассказывал, просто ответил, когда я его спросила, что так сложилось…
— Я понимаю, что тебе не хочется откровенничать со мной, да и не надо, — я улыбнулась Рите. — В конце концов, это твое дело, а я просто спросила, потому что не хочу, чтобы ты лишний раз разочаровывалась в мужчинах.
Я произносила эти менторские слова и чувствовала себя отвратительно опытной матроной, имевшей за плечами с десяток неудачных романов, в ходе которых вскрывались различные проявления подлой мужской сущности.
— Нет, отчего же, — сказала раскрасневшаяся Рита. — Я скажу… Мы разговорились с Романом, когда я приезжала на Восточную, он мне понравился, я совсем не ожидала, что он такой. Я никогда не встречала такого разумного, интересного, чувствительного и сдержанного человека.
Вот даже как! Кажется, Рита всерьез увлечена этим Лудовиным!
— Чувствительного! Странный оборот. И что ж он говорил тебе?
— Наверно я и не вспомню.
— Постарайся, — невольно вырвалось у меня.
— Говорил, что стройка стала для него спасеньем, рассказывал, что был футболистом и играл в «Апогее», но получил травму, и ему пришлось уйти.
Вот она, душещипательная история, на которую этот наглец подцепил Риту!
— И ты поверила ему? — спросила я.
— Но почему нет? Зачем ему придумывать то, что можно легко проверить? — запальчиво воскликнула Рита.
— Возможно, ты права, — мне вдруг расхотелось продолжать этот разговор. — Впрочем, все это вздор, — сказала я. — По крайней мере, тебя он радует?
— Конечно! Он такой… необычный!
В его талантах и уменье я убеждаюсь ежедневно. Во всяком случае, за последнюю неделю слишком часто. Я решила свернуть разговор, потому что Ритин восторг по поводу травмированного футболиста-ныне-строителя начал раздражать, и мне хотелось дать выход этому раздражению, но я не могла себе этого позволить.
— Хорошо, Рита… давай закажем десерт, — сыграла я отступление.
Я подвезла Риту — она снимала квартиру в спальном районе — и отправилась домой. Поставив машину на стоянку, я шла по вечерней улице. Над миром стоял полный штиль, дым от тянущейся в небеса трубы котельной поднимался строго вверх, исчезая в темно-синей бездне, по которой в известном лишь создателю порядке рассыпались блестящие точки звезд. Я пыталась думать о красоте небес и чудесной погоде, но мысли, словно под действием неведомого магнита, возвращались к «необычному, интересному и чувствительному» человеку.
Во вторник дела вновь привели меня на Восточную: жильцы соседних домов направили в районную администрацию очередную гневную петицию по поводу шума, который производила наша техника, работающая по ночам. Отдуваться снова пришлось мне, потому что зам Суриков умудрился сломать ногу и теперь лежал загипсованный дома, а главный инженер по уши увяз в согласованиях по проекту строительства моста. Первым моим порывом было отправить туда кого-нибудь из инженеров, например, ту же Риту, но в конце концов я решила прокатиться до Восточной сама, чтобы быть в курсе событий, поскольку предыдущая петиция по поводу начала этого строительства стоила нам некоторых моральных усилий и неких материальных затрат. Этот торговый центр уже становился камнем преткновения, постоянно создающим проблемы.