Страница 5 из 30
Я задохнулась, замолчала, понимая, что наговорила лишнего, и сломала карандаш, оказавшийся на удивление хрупким.
— Хотите изобличить мою ничтожность? — спросил Лудовин. — Не напрягайтесь, Дарья Васильевна… ничего мне от вас не нужно! И тем более, премии! Конечно, я круто прокололся, сам не знаю, какого… я это написал. Удивился совпадению… Короче, полный аут. Низость оскорбила высоту! До свидания, госпожа директор… Здоровья вам побольше и успехов в вашем нелегком труде!
— И вам того же, Роман Петрович, и будьте осторожнее, когда переносите тяжелые грузы! Не забывайте о правилах техники безопасности и о своем месте!
— Огромное спасибо! — наглец приложил руку к груди и изобразил явно издевательский поклон. — Постараюсь не забыть ни о том, ни о другом!
С этими словами он вышел, аккуратно прикрыв дверь, хотя я отчего-то ждала, что он хлопнет ею. Я вскочила, сделала круг гнева по кабинету, постояла у окна, выбросила обломки карандаша в мусорную корзину, сгребла листы объяснительных со стола, затолкала их в папку, подумав, достала снова, аккуратно сложила и отодвинула папку на край стола. Акт подпишу завтра. А сейчас нужно просмотреть последние подготовленные экономистом договоры. Я открыла нужный файл и долго сидела, тупо уставившись на червячки букв и цифр, заполнивших экран монитора, пока очередной телефонный звонок не вывел меня из транса.
Глава 2
Отложив книгу, я щелкнула выключателем настольной лампы и, забравшись под одеяло, закрыла глаза, пытаясь уснуть. Сон даже и не попытался приблизиться хоть к одному глазу, и, поворочавшись с боку на бок, я решила, что борьба под лозунгом «Уснуть во что бы то ни стало» бесперспективна и бесполезна, и выбралась из кровати. Я долго стояла у окна, наблюдая, как в сквере напротив покачивается на ветру береза, её мокрые листья поблескивали в свете уличного фонаря.
Сегодня дождь шел с утра, я долго спала, а потом, проснувшись, валялась в постели, не имея ни сил, ни желания выбираться и приступать к обязательным утренним ритуалам, пока не явилась Дора и не объявила, что уходит, потому что ее уже ждет компания, с которой она собирается поехать за город. Дора — моя дальняя племянница из маленького провинциального города, дочь моей не то тро-, не то четырехюродной сестры. Когда-то в юности я бывала у них в гостях, а этим летом многоюродная племянница приехала поступать в вуз, и я предложила ей устроиться в моей просторной квартире. Я подумала, что вполне уживусь с жизнерадостной Дорой, которая на деле оказалась, домашней разрушительницей, но зато рьяно занималась уборкой.
Проводив Дору, я побродила по квартире, пощелкала каналами телевизора, сварила себе кофе, разогрела в микроволновке бутерброд с сыром и в таких приятных делах провела все утро. К полудню в окна вдруг нежданно-негаданно потянулись солнечные лучи, дождь прошел, и серая неулыбчивая утренняя облачность чудесным образом растаяла, уступив место вселяющей оптимизм небесной голубизне. Я решила преодолеть охватившую меня лень, добраться до ближайшего парка и побродить там в одиночестве, благо, что Федор еще вчера укатил с приятелями на рыбалку, и я в его планы не вписалась, из-за чего, признаться, не слишком расстроилась. Я не стала заниматься макияжем, решив, что имею право расслабиться и появиться в общественном месте в естественном своем виде, поверив зеркалу, что он вполне приемлем. Я оделась, завершив туалет широкополой шляпой, которую неизвестно почему приобрела летом, случайно зайдя в Пассаж. Настроившись на спокойную одинокую прогулку, постаравшись забыть о делах и заботах, я вывела на дорогу свой «Пежо» и рванула вперед, благо воскресный проспект радовал пустотой и отсутствием даже намеков на пробки. Ноги, то есть, колеса сами повели меня в сторону любимого парка, где можно было найти место, чтобы поставить машину, и прогуляться под развесистыми кленами.
Я шла по аллее, по опавшим листьям, думая обо всем и ни о чем, мысли скользили, не цепляясь и не задерживаясь. Почти тишина, запах вялой травы, запах осени — всего этого было достаточно, чтобы впасть в состояние грустного умиротворения и дремоты на ходу. Отчего-то представила, как сплю на мокрой скамейке, укрывшись газетами и подложив под голову сумочку. Отбросив прочь это сомнительно-криминальное видение, я пробралась по подстриженной траве к старому клену у пруда, остановилась возле его сырого неровного ствола, достала сигареты и закурила, наблюдая, как листья падают в воду и медленно тонут в её прозрачной глубине. Вода, как это бывает осенью, казалась чистой, словно в хорошо ухоженном аквариуме.
Мимо по аллее ритмично шурша кроссовками, пробежали два юных спортсмена, затем печально протащился мужчина абстинентного вида с огромной клетчатой сумкой в руке. Я затушила сигарету и, как добропорядочная жительница любимого города, двинулась в сторону урны, что притулилась возле скамьи. На аллее показалась парочка: высокий мужчина и светловолосая девушка в коротком пальто. Девица была ни кем иным, как моей родственницей и протеже Ритой свет-Николаевной, а мужчина… в первый момент я не поверила своим глазам и решила, что ошиблась, но когда они подошли ближе, все сомнения отпали: это был второразрядный чернорабочий, обладатель размашистого почерка и литературного стиля, мой спаситель и оппонент, Роман Петрович Лудовин, собственной персоной. Вряд ли теперь я забуду имя этого типа. Когда же они успели поладить до такой степени, что прогуливаются вместе по осеннему парку, словно влюбленная парочка? Рита, уж от нее я не ожидала ничего подобного! Неужели нельзя найти приличного парня, более подходящего по всем показателям? О чем она только думает? Все эти мысли пронеслись в моем, вдруг резко проснувшемся мозгу одновременно с безуспешными поисками выхода из сложившейся ситуации: мне отнюдь не хотелось встречаться с ними, но было уже поздно, а ведь могла бы отсидеться под дубом, то есть под кленом, если бы меня не понесло выбрасывать этот чертов окурок. Я швырнула виновника в урну, надвинула шляпу на глаза и шагнула навстречу сладкой парочке, смутно надеясь, что они не узнают меня, или, по крайней мере, сделают вид, что не узнали. Моим надеждам не суждено было сбыться, потому что бестолковая Рита остановилась и жизнерадостно воскликнула:
— Дарья Васильевна, здравствуйте! Не ожидала вас здесь встретить!
Не ожидала она! Это я не ожидала, что в единственный день, когда надеялась прогуляться в одиночестве, без партнера и макияжа, я наткнусь на нее, да еще и в сопровождении совершенно неуместной сомнительной личности.
— День добрый, — ответила я, стараясь задавить рвущийся на свободу сарказм и мимически и вокально изобразить лишь легкое удивление и небрежное дружелюбие. О, если бы это мне удалось, хоть отчасти!
— А я тем более не ожидала встретить тебя, да еще в такой… гм… приятной компании…
— Добрый день, Дарья Васильевна, — провозгласила «приятная компания».
И когда же он успел уговорить Риту? Причесался, приоделся, куртку сменил, а эта темно-синяя рубашка смотрится очень даже неплохо. И что ему нужно от Риты? Хочет развлечься или лелеет какие-то меркантильные планы? Но отчего я-то так разволновалась? Рита — взрослая самостоятельная неглупая девица, которая вполне способна отличить черное от белого. Во всяком случае, очень надеюсь на это. И раз она разгуливает здесь под ручку с этим непонятным Лудовиным, значит, что-то нашла в нем.
— А мы вот, с Романом, гуляем… — сообщила Рита.
Он для нее уже просто Роман!
— Вот и я тоже… гуляю, правда, в одиночестве, отдыхаю от трудов… А вы, Роман Петрович, как я понимаю, ухаживаете за моей сестрой?
Я взглянула на него из-под полей свой шляпы. Кажется, он сильно удивился.
— Рита ваша сестра? А она мне ничего не сказала…
— Троюродная сестра… — уточнила Рита, которая, очевидно, тоже удивилась моему вопросу. Впрочем, я и сама от себя не ожидала подобного всплеска родственных чувств.