Страница 125 из 135
85Аврора больше внешности пленительнойЛюбила книги. И, служа Афине,К ней относилась с нежностью почтительной,Любуясь ею даже на картине.Но лишь в корсете старости медлительнойНадежна добродетели гордыня.Сократ, блюститель этики, и тотПрекрасного влиянье признает.86В шестнадцать лет все девы сократическиЧтят красоту невинно — вслед Сократу.Что ж? Если этот славный муж аттическийИ в старости мечтал замысловато(Платон писал о том метафизически),То девушкам уж вовсе трудноватоБез грез — ведь их природа такова!Но скромность для девицы — sine qua.[109]87Замечу вскользь: когда свои сужденьяЯ, как великий Кук, вам излагаю,О них всегда свое второе мненьеЯ мненью первому предпочитаю,А может быть, и третье есть решенье,А может, вовсе нет — почем я знаю!Но, будь поэт логичен, скуп и строг,Мир сущего понять бы он не мог.88Весь род людской себе противоречитНу как же мне другим не подражать?Все мелкой ложью истину калечат,Но я правдив и не желаю лгать.Коль нас от скептицизма не излечат,Мы ничего не сможем отвергать.Противоречий много в человеке;Источник правды чист, но мутны реки.89И притчи и стихи способны лгать,Хотя иной раз могут быть правдивы,А басня может нравы исправлять,Клеймя пороки очень справедливо.Но кто поможет сущее познать?Философы? Они всегда кичливы!Религия? Возможно, если знать,Какой из сект разумней доверять.90Конечно, каждый может ошибаться.А впрочем, может быть, и каждый прав.Спаси нас боже! Трудно продвигаться,В тумане маяка не распознав.Пора пророку новому занятьсяЗащитой смелых догматов и прав;Изношенные мненья, в самом деле,За два тысячелетья потускнели.91Но для чего запутался и яВ тенетах метафизики? Не мне лиПротивна эта вся галиматья?Безумье и судьба мне повелелиО косяки загадок бытияНапрасно биться лбом. ОсточертелиМне все проблемы эти навсегда;К терпимости я склонен, господа!92Теолог я умеренный (не скрою!),Пресвитерьянец и мыслитель, право.Умеренно люблю я Тир и Трою,Как Элдон, судия сей величавый.О доле низших классов я пороюТолкую Джону Булю очень здраво,И, словно Гекла, кровь кипит моя,Коль произвол тиранов вижу я.93Политику, религию, смирениеВы встретите не раз в стихах моих;Я придаю огромное значениеМоральной пользе диспутов таких.Я публике устроил развлечениеИз разных философских заливных.Желая угодить любому праву, яЗагробной вас попотчую приправою.94От споров я отрекся, видит бог!Теперь ни на какое искушеньеПоддаться бы я, кажется, не мог;Я полное предвижу исправленье.А то читатель к музе очень строг:Опасными слывут ее сужденья,Хотя она едва ли злее техСудей, чей труд велик, да мал успех.95Ты веришь ли, читатель, в привиденья?Конечно, нет! Ты хмуришься? Так что ж!Тревоги и приятные волненьяТы в этой пестрой повести найдешь.Я говорю без всякого глумленья,Что этот мир таинственный — не ложь;Я веские имею основаньяУверовать в его существованье.96Серьезно? Вы смеетесь?! Как же быть!А я предпочитаю улыбаться.Ведь, право же, могу я допустить,Что призраки способны появляться!Я не хочу об этом говорить,Чтоб на знакомство к ним не навязаться;Сам Гоббс в себе души не замечал,А посещенья мертвых ощущал.97Я ночью эти песни сочиняюТо как сова, а то как соловей.Минервы птица мрачная и злаяНад рукописью кружится моей;Со старых стен, кольчугами сверкая,Глядят портреты умерших людей,И угольки в камине слабо тлеют,И мысли постепенно цепенеют.98И посему (хотя при свете дняЯ не привык писать) иные думыБывают в яркий полдень у меня;Но полночи холодной мрак угрюмыйМеня смущает, сердце леденя,Мне бредятся таинственные шумы…Кто знал такое состоянье, тотПусть это суеверьем назовет!99Меж двух миров, на грани смутной тайныМерцает жизни странная звезда.Как наши знанья бедны и случайны!Как многое сокрыто навсегда!Прилив столетий темный и бескрайныйСмывает грани, толпы и года,Лишь мертвых царств угрюмые могилыВ пространствах мира высятся уныло.вернуться
109
Непременное условие (лат.).