Герцог и колдунья

Преступника приковали к стене подвала тремя цепями, магически защищенными от колдовских попыток их порвать. Мастер Коробка на коротком допросе не запирался. Да, он наложил на племянницу герцога Белуанту магическое внушение, имея целью удалить оную Белуанту из дворца как можно дальше. Действие сие свершил он по наущению колдуньи по имени Хитар, с которой состоял в любовной связи. Назвал гроссведун и байга Уфелда, своего сообщника, и графа Косму, пославшего его в Госку с целью шпионажа. Мастер Коробка утверждал, что после своего злого деяния он тайно покинул пределы герцогства и никаких преступных поступков больше не злоумышлял. Еще он просил доставить его к наследнику герцога, Юраю, для окончательного суда.

Время было военное, преступник только что сознался в серьезных преступлениях, и молодого герцога решили по пустякам не беспокоить, тем более что тот бился с врагом за множество переходов отсюда. Тут же, у подвальной стены, грудь мастера Коробки пронзили пикой с серебряным наконечником. Потом, уже у мертвого, отрубили голову. И только после этого освободили обезглавленный труп от цепей. Тело зарыли возле дороги, словно собаку. Голову же, в соответствии со старинным ритуалом, вначале погрузили в воду, затем на четверть часа положили в костер. После очищения водой и огнем нагрели ковш с нарезанным стружкой свинцом и залили расплавленным металлом глазницы, нос, рот и уши опаленного черепа. Только после этого колдун считался по-настоящему мертвым.

Отчаявшись, Тарган достал кольцо и с ненавистью на него посмотрел. Белуанта была неподалеку, колдун чувствовал ее уже всем своим продрогшим телом. И все же она была для него столь же недоступна, как и для короля Сумура. Единственное преимущество Таргана состояло в том, что белое кольцо было с ним. И, наполовину не сознавая, что он делает, молодой колдун взял кольцо двумя руками, поднял и посмотрел сквозь него в ту сторону, где находилась Белуанта.

Перед его глазами открылся уходящий вдаль тоннель, вдали мелькнуло лицо молодой девушки, смотрящей ему в глаза — и тотчас по пальцам резанула дикая боль. Тоннель закрылся, белое кольцо оплавленной каплей упало на землю, а почерневшие пальцы на глазах вытягивались, теряя форму. Опомнивший колдун положил руки на ствол ближайшего дерева.

— Ирпет! Руби пальцы! Все руби! — крикнул Тарган зеленому байгу и закрыл глаза, ожидая неминуемой боли.

Он никогда не делал ставку на одного исполнителя, исключая случаи, когда другого нужного человека невозможно было отыскать. Тарган служил ему не из страха, и этого Ему — в облике Сумура — в первое время было достаточно, чтобы приблизить к себе и доверить важную роль. Но Он подстраховался. Призывал к себе, тайком, незнатных, рядовых мастеров заклятий, ведунов. Давал им в помощь опытных лесных охотников и дерзких бойцов с дальних границ королевства. Эти люди были всем обязаны лично ему, не имея никакой иной опоры в столице. Небольшие отряды сосредотачивались вдоль границ с герцогством, ожидая своего часа. И один из таких отрядов его дождался.

Термеку, старший, всегда имел при себе подаренный королем узорчатый обруч, который полагалось носить на голове, не снимая. Был в отряде еще один королевский подарок — старое неказистое седло. Конь под этим седлом всегда должен быть свободен от всадника.

— Когда понадобится, Термеку, я заговорю с тобой через этот обруч, — сказал тогда король. — После этого ты узнаешь и назначение седла…

Подстраховка не подвела и в этот раз. Уже не имело значения, что Тарган его подвел, погубив белое кольцо — его тайное оружие в борьбе с Юраем… или с Белуантой; с некоторых пор Он беспокоился, не умея точно распознать, кто из них Юрай истинный. Он выяснил, что отряд Термеку ближе всех к местонахождению Белуанты. Известны были Ему и мысли Таргана, столь недолго державшего в руках белое кольцо. И оттого без колебаний приказал Он отряду выйти на Охорку и спускаться вниз по ее течению. Любой человек, которого они встретят, объявлялся злейшим врагом короля и подлежал немедленной смерти. Но разведчикам отряда предписывалось первым делом доложить о любом встречном старшему, и только потом пускать в ход оружие.

— Ваше Высочество, я понимаю, что без него нам придется туго. Я же не совсем дурак, — изобразил обиду граф Косма. — И о том, что он нас обоих спас, я тоже помню.

Племянница герцога слушала его, нервно оглядываясь. Косма прислушался. Когда вдали раздался еще один удар топора, он успокоено продолжил:

— Сами рассудите — Уфелд служит Юраю и не скрывает этого. Юрай приказал Вас беречь — он бережет. Но бережет где? Не в столице, не посредине войска, даже не в удаленной деревне. В лесу, где и ворон Ваших костей не найдет, случись чего. И бережет зачем? А чтобы Вы никак в нынешней войне не участвовали. А если завтра он Уфелду прикажет уйти? Просто уйти, и топор с собой забрать…

Белуанта нервно дернула головой и прикрыла глаза. А бывший начальник тайной канцелярии продолжал:

— Ведь Юрай был здесь. Помните, байг говорил об этом. Но он сделал так, что Вы, Ваше Высочество, этот визит забыли. А Уфелд помнит, ему Юрай полностью доверяет. И по делу доверяет. Не сомневаюсь, получи байг приказ перерезать Вам горло, он его выполнит без раздумий. Для него, что герцогская наследница, что заяц, попавший в силки — все едино.

— Что же делать? — вконец испуганная Белуанта, наконец, сдалась, и воодушевленный этим обстоятельством граф с жаром зашептал ей на ухо:

— Меня он к себе не подпустит. Осторожный. Даже спиной каждое мое движение чувствует. Придется Вашему Высочеству самой себя спасать. Сейчас Уфелд из леса вернется, топор поставит, тут я его и отвлеку разговором. А Вы топор берите и обухом его по голове тюк… Потом мы его свяжем, заберем еду, шкуры, топор — и пойдем к югу. Ночью костер будем жечь, согреемся. Еды у нас на неделю хватит, если что, тетерок ловить будем. Я уже навострился.

— Топором, по голове… — пролепетала Белуанта.

— Так я и говорю — обухом бейте. Крови не будет, — повысил голос граф. — Вы его и не убьете до смерти, — с честными глазами солгал он. — Уфелд только сознание потеряет, тут-то мы и…

Очнулся Косма от холода, и с трудом припомнил, как он с жаром убеждал племянницу герцога шарахнуть Уфелда по голове топором. И вот сейчас он сам валяется, уткнувшись носом в снег, и руки у него связаны за спиной, а затылок прямо разламывается от боли. Байг, понял граф, тишком к ним подкрался, его речи услышал — и медлить не стал.

В избушке, куда граф с трудом доплелся, его встретил воткнутый в бревенчатую стену на высоте пояса нож. Топора, шкур, запаса продовольствия — ничего не было. От пут граф освободился уже в темноте, пришлось ночевать в избушке, а выпавший снежок запорошил всё вокруг, лишив Косму надежды догнать байга с Белуантой по свежим следам. Уфелд опередил графа, и Косма оказался в ситуации, в которую сам намеревался его поставить. Только байг смог бы выжить в лесу зимой, без теплой одежды и с одним ножом, а вот графа никто этому искусству не обучал. И теперь ему предстояло либо научиться, либо погибнуть.

Ирпет не запаниковал, не потерял самообладания. Точными ударами он отсек только те пальцы, что оплывали вниз черными кляксами по березовой коре, и сразу же прижег раны. Ошалевший не столько от боли, сколько от сильнейшего магического удара колдун в беспамятстве лежал возле костра, на котором байг спешно заваривал свои лечебные травки. Отрубленные, обожженные и измененные смертельным колдовством пальцы черными струйками катились вниз по белой коре, оставляя за собой глубокие борозды. Расплавленное кольцо, упав, своим жаром запекло землю на месте падения.

Попив лечебного отвара, Тарган ненадолго пришел в себя. Осмотревшись, он убедился, что выдержка Ирпета спасла ему три пальца: безымянный с мизинцем на левой руке и мизинец на правой. Равные по силам Таргану гроссведуны умели, вообще-то, восстанавливать со временем утраченные пальцы, но здесь травма была магической, и значит — оставаться ему навсегда калекой. Армейский гроссведун лишь подивился, как легко он отделался после столь сильного магического удара. Сгорев, кольцо выделило огромную силу, а он всего лишь лишился пальцев. Ирпет, стоящий в трех шагах, вообще не пострадал. И сразу из глубин сознания выплыло неведомо откуда взявшееся знание: тоннель, который он открыл с помощью кольца, изменил его природу. Отныне он не просто Тарган, гроссведун, член Семерицы, верховный колдун армии Согури. Он — нечто большее. Но разобраться в своих новых знаниях гроссведун не успел. Страшная усталость сморила его, и он заснул крепчайшим сном.