Герцог и колдунья

Нет, в представлении и Таргана, и всего сообщества магов племянница герцога была просто молодой родовитой дворянкой, и ничего более. Оставалось предположить, что рядом с Белуантой, тайно, действует поразительно сильный колдун. Но кто он, невозможно было и предположить. Манера его действий выдавала немалое искусство, но искусство необычное. "Необычное, — повторил про себя Сумур, — необычное для Сегеды!"

— Так значит, кирасиры в лес не рвутся. И пока их не усилят отрядом гроссведунов, рассчитывать на них не стоит. Да и после… — король умолк и поднял воспаленные глаза на армейского колдуна.

Тот кивнул, соглашаясь. Как и на юге, гроссведуны постараются избежать крупной стычки и, следовательно, войска герцога смогут и дальше их изматывать мелкими стычками. И если на юге королевские войска остановились, атакованные равными по силе и превосходящими по выучке регулярными войсками, то на севере они проигрывали сражения ополченцам, лаптежникам, сермяжным мужикам. Похоже, война, еще не вступив в решающую стадию, уже проигрывалась Сумуром Первым.

Таргану, как посланцу Семерицы, такой ход событий был скорее на руку. Вот и неожиданное искусство Белуанты — чем не повод отправить короля как можно дальше к северу?

— Отряд гроссведунов там не поможет, Ваше Величество. И кирасиры в лесу ни к чему. Против Белуанты, или ее тайного колдуна, нужен один противник, равный по силе, с небольшим отрядом из лучших бойцов. Только бы знать, где она укрылась…

Король хмыкнул и ехидно спросил:

— Ты не себя ли предлагаешь для колдовского поединка? Надеешься сразить Белуанту своим искусством?

Колдун растерянно принялся отнекиваться, но — не очень убедительно.

— Вижу, что эта мысль тебя манит, — улыбнулся неожиданно Сумур, — я помогу тебе. Ты отправишься к Белуанте, но — не как враг, а как союзник, беглец из моего войска. Скажешь, что ты давний сторонник Юрая, ненавидишь короля, и желаешь помочь герцогству в борьбе за свободу. В доказательство принесешь белое кольцо.

Король перевел взгляд на карту и потому не заметил, как облизал пересохшие губы главный армейский колдун.

— Скажешь, что ты украл магический предмет, при помощи которого я всегда мог узнать, где сейчас находится Белуанта. Или не Белуанта, — добавил король, понизив голос. — Белое кольцо настроено на сильного мага, Белуанта это или кто другой. Оно и тебе поможет отыскать дорогу. Только запомни — ты можешь без вреда прикасаться к нему левой рукой, и лишь когда встретишь Белуанту, или… иного мага, ты протянешь ему кольцо правой рукой. Запомнил?

Тарган кивнул, ошарашенный неожиданным предложением. Отказаться, не потеряв разом королевского доверия, было нельзя. Да ему и не хотелось отказываться. Неведомая сила властно влекла его на север, блеск кольца завораживал, заставляя забыть все обязательства перед Семерицей. И казалось ему, что он и там сможет выполнить свою задачу, что и короля не минует участь встретиться с Белуантой среди заснеженных лесов, хотя, почему он был в этом уверен, армейский колдун не смог бы объяснить даже сам себе.

Он, разумеется, не поверил королю, предупреждавшему об опасности брать белое кольцо правой рукой. Такого рода магические замки иногда ставились на ценных вещах, но колдовство это считалось простейшим, деревенским, и обойти его труда не составляло. Белое кольцо, судя по всему, передавалось от мага к магу с глубокой древности. Такие могучие и искусные творения мастеров уже самой своей сутью, изначально, были настроены на определенный склад души и устремлений. Тот из магов, кто был духом близок его создателю, мог пробудить в кольце его возможности, прочие — использовали его мощь хорошо, если на одну десятую.

Тарган не знал, сколь близок был король кольцу. Сам он чувствовал полную чуждость магического кольца, и оттого благоразумно не пытался белым кольцом воспользоваться. Запрет короля в данном случае значения не имел. С того момента, как главный колдун королевского войска покинул ставку Сумура Первого, он руководствовался только смутным желанием попасть на север и увидеть Белуанту. Король, Семерица, продолжающаяся война — все казалось сейчас не столь важным. Кольцо же, стоило прикоснуться к нему в кармашке на поясе пальцем, мгновенно давало чёткое ощущение направления.

Меняя коней, сопровождаемый опытными проводниками, дальней связью предупреждая гроссведунов о своем появлении, вихрем мчался Тарган по лесным дорогам. Дневной переход кирасирского полка он покрывал от завтрака до обеда, менял коня, проводника — и мчался дальше, до остатка используя короткий осенний день. Утром он вставал еще в потемках, используя колдовское умение различать дорогу в полной темноте. Ночевал у дороги, возле походного костра, поддерживаемого заботливым проводником. На третий день Тарган, пользовавшийся другими дорогами, обогнал гвардейцев-кирасир и углубился в пустынный лес, где он уже не мог ни коней сменить, ни проводников отыскать.

Оставалось надеяться на цепкую память, до мелочей хранящую давние карты этих мест, да на сопровождавшего его зеленого байга Ирпета, многие годы служившего именно в этих лесах. Гроссведун уже не летел птицей, а неспешно трусил на сменном коне, иногда советуясь с байгом. В лесу, как известно, даже кривая дорога куда вернее пути напрямик. Колдун, благодаря кольцу, знал путь напрямик; Ирпет знал кривые дороги. Но вскоре перестало помогать даже его знание. Проснувшись поутру, гроссведун негнущейся от неудобного ночлега рукой тронул кольцо и указал рукой направление.

Ирпет, с сомнением на него покосившись, пошевелил губами, соображая, и спросил:

— Про направление я понял. А расстояние? Так ведь и к Ледовому Морю выйти можно…

Тарган неуверенно ответил, что расстояние — не больше хорошего дневного перехода. Он помнил карту и понимал, что Белуанта намеренно забралась в самую труднодоступную часть леса. Со стороны реки там сплошные болота, с запада — невысокие, но крутые лесистые холмы, где только лошадей губить. С юга вроде бы никаких препятствий нет, но весь вид зеленого байга показывал, что туда он идти решительно не намерен. И точно: Ирпет сказал, что там сплошь такие буреломы, что пробиться сквозь них сможет разве что отряд саперов. Обходить же их долго, да и заблудиться несложно: уж очень разнообразен там рельеф.

— То болото, то озерко, то горушка невысокая. Реки и ручьи петляют, холмы все одинаковы, а буреломов полно, не знаешь, где наткнешься. Нам бы до речки дойти, до Охорки, она сквозь западные холмы течет. По ней можно на плоту сплавиться, только — без коней.

Реки, даже малые, еще не встали, но армейский колдун понимал, что произойти это может в любой момент. Хоть завтра. И что тогда? Без коней, пешие, в непролазной чаще… Не пропадут, конечно, но и Белуанту догнать не сумеют. Не хуже колдуна это понимал и байг, для которого такие переплеты были не в диковинку.

На заставе, перекрывавшей дорогу из герцогства в Качкар, изумленная толпа ахнула и расступилась перед прибывшей со стороны Качкара повозкой. Восседавший на козлах качкарский пограничник и пленник в колпаке, надвинутом по самое горло, никого не могли удивить, но вот существа, шагавшие по четырем сторонам повозки, вгоняли в дрожь даже привычных к нежити жителей пограничнья. Были они высотой в полтора человеческих роста, на длинных, почти куриных ногах с семью когтистыми пальцами. Туловище над ногами переливалось зелено-розовыми разводами и равномерно пульсировало в такт шагам. Во все стороны из туловища змеились многочисленные черные отростки, непрерывно сплетаясь. И над всем этим страхолюдством возвышалась на длинной косматой шее маленькая змеиная голова с выпуклыми глазами.

— Сугранеды! Стражи колдунов! — пронесся шепот среди служивой молодежи.

С земель сопредельного государства в герцогство доставили схваченного колдуна, скованного по всем правилам. Передача преступника много времени не заняла. Начальник заставы нашел в списках имя мастера Коробки, схватить которого повелевал указ уже покойного Великого герцога, поставил в сопроводительном письме свою подпись, закрепил ее печатью — и иноземная повозка в сопровождении своих чудовищных стражей отбыла назад в Качкар.