Страница 37 из 83
— Не люблю спальные районы, — передернул плечами Злобный, окинув взглядом тонувшие в темноте очертания ближайших бетонных коробок, подсвеченных тусклым светом едва теплящихся окон. — Неуютные они.
— А мне здесь нравится, — произнесла Светлана. — Зелени много. После центра Москвы есть где разгуляться, и охрана под ногами не путается. Пройдемся?
Они неспешно зашагали по обрамленному сиренью и акацией узкому заасфальтированному проезду вдоль цепочки припаркованных возле дома машин. Мигнули и зажглись мертвенно-белым светом лампы уличного освещения, благодаря чему окружающий двор окончательно погрузился во тьму. При их приближении фонари гасли один за другим, вновь зажигаясь за спиной: давно подмеченное, но так никем и не изученное до конца свойство ауры псионов влиять на ртутные и газоразрядные осветительные приборы, весьма чувствительные к сильной энергетике оболочки. Света вспомнила, как однажды на заданный ею вопрос отец ответил, что некоторые уличные фонари реагируют даже на весьма посредственное биополе псиона-«единички», послушно отключаясь в его присутствии, и включаясь вновь, стоит тому отойти на несколько шагов в сторону.
— Небо чистое… — произнесла девушка, взглянув на вспыхнувшие над головой искорки самых светлых и крупных звезд, которых не смогли потушить даже яркие огни города.
— Да уж, здесь это большая редкость, — недовольно пробормотал Злобный.
Из темноты долетел звук разбитого стекла, сдавленная ругань, чей-то хриплый смех. Вдалеке протяжно завыла собака и внезапно захлебнулась отчаянным лаем, ветер поднял над землей брошенный кем-то полиэтиленовый пакет, прошуршал им по асфальту и пугливо спрятался между мусорными баками. Злобный прислушался, затем рассредоточил сознание, постаравшись нарисовать в своем воображении прозрачную сферу, окружавшую их невидимым куполом и впитывавшую в себя все, что происходило вокруг, улавливавшую малейшие движения энергии, фиксировавшую любое изменение струившихся в пространстве информационных потоков. Что-то давило на виски, мешая собраться с мыслями, что-то назойливое, неприятное, но смутно знакомое… Это «нечто» словно разливалось в воздухе, как легкий предрассветный туман — неощутимый, но скрадывающий очертания окружающих предметов. Света приблизилась и осторожно взяла его под руку, Злобный ощутил исходящее от нее тепло, тонкий, нежный запах волос.
— Ты что-нибудь чувствуешь? — настороженно спросил он.
— Не знаю…
— Конкретнее.
— Тревога какая-то… — растерянно произнесла девушка. — Беспокойство… Знаешь, как в детстве… Ну, когда наши…
Злобный не стал дожидаться окончания этой фразы — он уже понял, что имела в виду его спутница. Сознание наконец-то отыскало в своих пыльных закоулках подходящие воспоминания. Он и раньше испытывал подобные эмоции, только намного сильнее, отчетливее: легкое давление на виски, покалывание где-то в области затылка, ощущение тяжести в груди и близости смертельной опасности.
Близости Гнезда.
Зрение обострилось, в кровь хлынул адреналин.
— Прячься! — громко скомандовал он, выставляя вокруг «зеркальный щит». Зрачки расширились, ночь вновь превратилась в серые сумерки, свет фонарей больно ударил в лицо. Глаза стали рефлекторно обшаривать окружающее пространство в поисках врага.
Ничего. Пустая аллея, понурые очертания брошенных у тротуара автомобилей, группа молодых мужчин, идущих со стороны проспекта им навстречу.
Слишком быстро идущих. Слишком уверенно, целенаправленно.
Злобный почувствовал, как за его спиной возник «пыльный шлем» — Света, пусть с опозданием, но тоже включилась в защиту. Ее аура излучала сомнение и неуверенность: похоже, она еще не до конца поняла, что ей следует делать и с кем именно придется сейчас воевать.
— Впереди. Пятеро, — коротко пояснил Злобный.
— Сзади еще четыре, — сдавленно откликнулась она. Злобный бросил взгляд через плечо: из глубины дворов к ним действительно приближались четыре скрытых темнотой фигуры. Может, он все-таки ошибается, — промелькнула в голове короткая тень сомнения. Может, память сыграла с ним злую шутку и это просто прохожие, спешащие по своим делам? Верилось слабо: инстинкты вовсю вопили о скорой драке, но чем черт не шутит. Злобный не был сильным ментатом. Тем не менее, сосредоточившись, он направил сознание навстречу маячившим впереди фигурам, пытаясь считать их эмоции, настроиться на их ощущения, уловить отголоски чужих мыслей. Подсознание привычно нырнуло в тонкий мир, настраиваясь на нужную волну. Обычные ауры обычных людей… Нет, пожалуй, все-таки необычные. Какие-то застывшие, безжизненные…
Позднее он и сам не мог бы сказать, что заставило его броситься к Светке, сбивая ее с ног и кубарем катясь по грязному асфальту. Вмешался инстинкт, не всегда логичный, но редко ошибающийся. Спину рвануло болью, сильный толчок превратил кувырок в беспорядочное вращение, и Злобный еле сумел защитить девушку от слишком близкого знакомства с твердой шершавой землей. Хотя боль от содранной кожи и чувство засевшей в теле пули — стреляли в него часто, работу снайпера он опознал еще до того, как расслышал звук выстрела — бледнели по сравнению с другой напастью. Одновременно с ранением или немногим раньше на Злобного, подобно снежной лавине, обрушился чудовищный ментальный удар. Череп будто взорвался изнутри невыносимой болью, мышцы свело судорогой. Сквозь застлавшую глаза пелену Злобный успел разглядеть яркую вспышку и услышал последовавший за нею громкий хлопок — Света метнула в приближающегося противника какой-то атакующий знак. Уши на мгновение словно заложило ватой, где-то протяжно завыла автомобильная сигнализация.
Ощущение давящего, высасывающего силу пресса исчезло столь же неожиданно, как и появилось. Почти вернулась привычная легкость движений, мышцы налились силой и твердостью, время замедлило бег, позволяя быстрее ориентироваться в обстановке и превращая несущиеся навстречу фигуры в медленно шевелящихся людей. На фоне пестрых разноцветных аур выделялись два темных пятна, обвившихся вокруг двух других, статичных и неподвижных. Пришедшие из ментала тени, приставленные Аскетом на защиту дочери, с радостью опустошали энергетику посмевших напасть на Светлану живых. Один из умирающих находился на крыше соседнего здания, второй сидел за рулем иномарки метрах в сорока позади. Злобный понятливо усмехнулся — кажется, снайперов можно больше не опасаться. Не было еще случая, чтобы добыча голодных мертвецов сумела вырваться из их объятий без посторонней помощи.
Он сделал шаг навстречу пятерым нападающим и с удивлением шатнулся в сторону. Слабости не чувствовалось, просто колени подгибались сами собой. «Пуля, — вспышкой мелькнуло осознание. — Проклятый артефакт». Времени на размышления не оставалось. Превозмогая накатывающую боль, Злобный соорудил «огненную стрелу» и, не глядя, швырнул ее вперед. Судя по раздавшемуся спустя мгновение воплю, попал. Оставшиеся четверо противников перешли на бег, точнее, приближались они какими-то странными прыжками. Созданием знаков они себя не утруждали либо просто не владели этой техникой, избрав более простой и действенный метод нападения: у одного из мужчин в руке возник короткий обрезок металлической трубы, в кулаке второго тускло сверкнуло лезвие ножа.
Вновь раздался оглушительный хлопок, поднялся и утих короткий порыв ветра, рядом посыпалось на землю мелкой крошкой автомобильное стекло: то, что Злобный изначально принял за действие знака, имело, как оказалось, иную физическую природу. В них стреляли. Судя по всему, услышав выстрел, Светка с перепугу выставила простейший защитный знак, останавливающий летящие предметы, — «воздушную стену», чем спасла собственную жизнь, да и ему помогла. Времени заново выставить щит взамен пробитого не оставалось, — к счастью, патроны у стрелявшего были простыми, без наворотов. Иначе туго пришлось бы…
— Андрей! — испуганно крикнула девушка.
— Нейтрализуй ствол! — только и успел бросить в ответ Злобный.
Хотя нападавшие и двигались намного быстрее обычных людей, бойцу уровня Злобного они вреда причинить не могли. Если бы у того в глазах не троилось и руки-ноги не путались. Первый удар вскользь пришелся по плечу, когда псион поднырнул под летящую ему в лицо металлическую дубинку и приласкал ее владельца стопой по колену. Короткое движение, и второй противник покатился по земле, оглушенный созданным наспех «пальцем мрака»: несложный знак второго уровня действовал весьма эффективно, если соперник не использовал какую-либо ментальную защиту. В ту же секунду последовал слабый ментальный удар, и на миг замешкавшийся Злобный ощутил стремительный пинок в живот. Дыхание перехватило, из глаз посыпались искры. Воспользовавшись его замешательством, нападавший добавил резкий хук справа, от которого Злобный едва не потерял равновесие, однако годы тренировок все-таки взяли свое: сгруппировавшись, он перекатился через плечо, уходя от следующего удара, и, скрипя зубами от резанувшей спину боли, метнул в надоедливого противника «хрустальный коготь». Знак оправдал собственное название: тело нападавшего будто перечеркнула невидимая полоса, и, закатив глаза, он грузно осел на землю.