Резерв высоты

Прошло еще несколько томительных секунд, пока самолеты взмыли в воздух. Потеряв при взлете фашистов из виду, Анатолий начал лихорадочно шарить глазами по горизонту: вниз, вверх - не видно, влево, вправо - не видно. Гончаров летел немного сзади. Зная, что фашисты бьют; как правило, замыкающих, Фадеев до хруста в шейных позвонках повернул голову в сторону Гончарова, "мессеров" не было видно и там. Где же они? Высота тридцать метров, скорость еще мала, но пора маневрировать, иначе собьют.

- Ваня, разворот на сто восемьдесят градусов в разные стороны, пошел! скомандовал Фадеев и сам ввел свой самолет в разворот с набором высоты влево.

Развернувшись на девяносто градусов, Анатолий увидел на расстоянии более километра снижающиеся "мессершмитты". Порядок! "Теперь голыми руками нас не возьмете, постоим за себя", - подумал Анатолий, и в это время сноп эрликоновских снарядов с дальней дистанции устремился в направлении его самолета. Он знал, снаряды разорвутся раньше - слишком велика дистанция открытия огня. А сам настойчиво ловил в прицеле ведущего пары "мессершмиттов". Как только самолет врага попал в перекрестие прицела, Фадеев нажал кнопку управления оружием и послал "мессерам" ответный гостинец в виде стаи пуль и снарядов.

Огонь при лобовых атаках мало эффективен, требуется высочайшее искусство в прицеливании и определении момента открытия огня, поэтому ЛаГГи и "мессеры" разошлись на лобовых с набором высоты, не причинив ущерба. Каждый разворот давал летчикам двести-ста метров высоты. Наконец добрались до двух тысяч, здесь можно уверенней бросать самолет и вниз и вверх. Фадеев с Гончаровым, энергично маневрируя, сковали фашистов. Теперь могут взлетать оставшиеся на аэродроме друзья. Почему же они медлят?

...Бой длился более пятнадцати минут. Анатолий снова бросил взгляд на землю и наконец увидел, что на аэродроме появились фонтанчики пыли - значит, сейчас наши будут взлетать.

Фадеев перенес взгляд вверх и, крутым разворотом зайдя в хвост, поймал в прицел ведомого "мессершмитта", нажал гашетку. Но немец ускользнул, а второй устремился к Гончарову. Ах, вот они что задумали! Ведомый просто приотстал и замедлил разворот для того, чтобы Фадеев клюнул на приманку. Ну уж нет! Теперь этот фокус не пройдет! Фадеев мгновенно взмыл вверх и оттуда свалился на ведущего. Пристроившись к нему в хвост, Анатолий копировал его движения, все ближе, ближе подходя к противнику.

Фашист почувствовал неладное. Он резко положил самолет на спину, опустил нос и почти отвесно пошел к земле. Анатолий открыл огонь. Жаль, что трассирующих мало, он мог бы загнать немца в землю! Всего на несколько секунд увлекся боем Фадеев, но упустил из виду остальное воздушное пространство. Повернув голову влево, обнаружил целую стаю в хвосте у Вани Гончарова. Откуда они появились? "Живи, гад, до будущих встреч", проговорил Анатолий вслед пикирующему "мессеру" и резко взмыл вверх, чтобы помочь товарищу.

- Подскользни, Ваня, и разворачивайся в обратную сторону! - крикнул Фадеев ведомому.

Ваня четко выполнил все команды. Анатолий дал три заградительных очереди по "мессерам". Итак, пятерка обозначилась, может, и шестой скоро появится. Взглянув на землю, Анатолий увидел взлетевшую тройку наших самолетов. "Мессеры" направились к ним. Фадеев снова бросился наперерез, от его меткой очереди фашист вспыхнул и камнем пошел к земле. Остальные расходящимся веером метнулись в стороны.

Набирая высоту, фашисты начали занимать выгодное положение для атаки. Анатолий ожидал, что взлетевшие с аэродрома однополчане помогут ему и Гончарову, но тройка ЛаГГов на малой высоте пошла на восток. В чем дело?

"Мессеры", набрав высоту, ринулись в атаку на Гончарова. Фадеев резким маневром сорвал атаку противника. С аэродрома стартовала еще одна пара. Немцы, набросились было на нее, но Анатолий с Гончаровым открыли заградительный огонь с дальних дистанций. Немцы вынуждены были выйти из атаки. Первая пара "мессершмиттов" крутым разворотом пошла на пару Фадеева. Немцам, видимо, надоела назойливость русских истребителей, и, оставив в покое взлетающих, они решили разделаться с этой парой.

Изнурительный воздушный бой продолжался. Анатолий мельком взглянул на бензиномер - горючего было менее ста литров, значит, у Вани и того меньше. Он посмотрел на землю - там еще стояла четверка самолетов. Почему они медлят? Запросил по радио - молчат. Горючего оставалось все меньше и меньше. "Неужели придется садиться снова на этот аэродром, это же гибель", - подумал Анатолий. Но его отвлекли "мессершмитты", бросившиеся вниз на взлетевшую пару ЛаГГов. Фадеев заградительной очередью отбил атаку первой пары, но вторая попыталась сверху атаковать наших истребителей. Не имея возможности отбить атаку огнем, Анатолий резко бросил свой самолет на ведущего, а последний, мгновенно оценив замысел советского истребителя взметнулся вверх, его ведомый шарахнулся в сторону. Взлетевшая пара наших самолетов шла на восток. Фашистские истребители снова набросились на пару Фадеева, снова закрутилась карусель в вертикальной и горизонтальной плоскостях...

Анатолий с удовлетворением отмечал, что ЛаГГ-3 по мере выработки горючего становится все легче и маневреннее. В один из труднейших моментов боя, когда по его ведомому били два "мессершмитта", Анатолий бросился им наперерез. Пара "мессеров" открыла огонь, и несколько пуль прошило самолет Фадеева. Анатолий резкими движениями рулей проверил управляемость и устойчивость. Самолет шел нормально, мотор работал хорошо. Но взглянув на бензиномер, Анатолий с ужасом отметил, что стрелка подходит к нулю. "У Вани, наверное, уже пустые баки, - подумал Фадеев. Осмотрев воздушное пространство, он недосчитался пары "мессеров". - Ну, что же, так даже легче: тройка не пятерка..."

В это время самолет Гончарова медленно пошел к земле. Да, горючее у него кончилось. "Мессеры" бросились к Гончарову. Анатолий - за ними, дал длинную очередь, "мессер" задымил и со снижением пошел на запад. Последняя пара "мессеров" с правым разворотом тоже стала выходить из боя.

Бой закончился. Фадеев глянул на Гончарова - тот планировал на посадку.

- Ваня, выпускай шасси! - подсказал ему Анатолий и, быстро развернувшись, приземлился почти одновременно с самолетом ведомого. Подрулил к стоянке, мотор чихнул и остановился. "Ну вот и все"! - сказал себе Анатолий, взглянув на бортовые часы: тяжелый бой длился около часа. Так долго Фадеев еще, никогда не дрался - со взлета и до самой посадки. Он прикрыл глаза от усталости, и в какие-то секунды перед его мысленным взором кадр за кадром предстал только что проведенный бой. Как ни строг был к себе Фадеев, изъянов он не нашел. Открыл глаза, вылез из кабины, подошел к командиру эскадрильи.

- Молодцы! А теперь надо торопиться, - сказал Богданов, опережая доклад Фадеева.

- Товарищ капитан, почему никто не отвечал мне?

- Ой, Фадеев, не говори, глупость невероятная! Сменили частоту, а о вас забыли. Ладно, с частотой потом разберемся. Сейчас главное вот в чем. Мы здесь остались с комиссаром. Моя машина исправна, а у него что-то не ладится с запуском мотора. Сейчас подкатим наши самолеты; сольем с них часть горючего и заправим ваши.

Только начали техники сливать из баков горючее, как в небе появился По-2. Потарахтел над аэродромом и приземлился. Летчик выскочил из кабины и доложил комиссару, передавая пакет:

- Товарищ батальонный комиссар, вам приказ на перелет полка. Скорее уходите! Километрах в десяти я напоролся на немцев, они идут в направлении вашего аэродрома.

Комиссар подозвал Богданова, о чем-то тихо и быстро поговорил с ним, затем приказал летчику По-2 сесть в заднюю кабину, сам сел в переднюю, и они полетели.

Техники и механики возились с неисправным самолетом Овечкина, и Богданов мучился: что делать? Ждать, пока отремонтируют мотор, или сжечь самолет и тройкой улететь немедленно?

Внезапно на бреющем полете над аэродромом пронеслась пара "мессершмиттов", потом загудели Ю-87.