Страница 51 из 81
- Кое-что доложить надо, - ответил за Фадеева Богданов. - У них в хате сейчас отдыхает командир артиллерийского дивизиона. Он сказал, что немцы вчера вечером были в двадцати километрах отсюда, и посоветовал нам долго здесь не засиживаться.
- Но мы не имеем связи ни со штабом дивизии, ни с командованием ВВС фронта, - возразил Давыдов. - Принимать решение по слухам, особенно сейчас, когда мы находимся в окружении, рискованно. Хотя и пренебрегать подобными советами не следует. Пригласите-ка ко мне командира дивизиона, - приказал он.
Через несколько минут Алексей был уже в штабе. Он четко представился командиру полка, достал карту и, показывая на ней ориентиры, доложил:
- Вот здесь немцы были вчера в двадцать один час, здесь прорвались, тут проходит оборонительный рубеж, а вот здесь нам приказано их сдерживать любой ценой. Ваш аэродром окажется впереди, километрах в пятнадцати от очередного рубежа обороны...
- Алеша, - спросил Высочина Фадеев, когда они остались одни, - ты что-нибудь знаешь о наших общих ростовских знакомых? Где все твои?
- Родители в Сибири, строят цеха и уже выпускают военную продукцию, так написал отец. Вика в Куйбышеве учится на мастера по вооружению, в авиации будет служить.
- Где Света?
- Я пытался разыскать ее, но пока безрезультатно. Что нового у тебя, Толя?
- Война идет своим чередом, получил письмо от Нины, она в Москве, ответил коротко Фадеев. Он вдумывался в каждое слово, сказанное Высочиным. Было непривычным так часто повторяемое им слово "окружение". Почему же Алексей так спокойно рассуждает? Особенно сдержанно, строго и как-то пронзительно прозвучали последние его слова: "Выберусь ли отсюда живым, трудно сказать...". Друзья крепко обнялись и, молча кивнув друг другу, разошлись в разные стороны.
Послышались четкие команды, заработали моторы машин, и "войско" Высочина двинулось навстречу своей судьбе.
Анатолий быстрой походкой пошел к аэродрому. Вставало багрово-золотистое солнце. "Что день грядущий мне готовит?" Не доходя до своего самолета, он увидел взлетающую пару. Выслушав доклад техника звена, доложил командиру эскадрильи о готовности к вылету.
Вскоре возвратилась пара самолетов, посланных на разведку.
Кутейников выскочил из кабины и побежал к Давыдову, крича на бегу:
- Товарищ командир, километрах в пятнадцати отсюда танки и много пехоты!
Дрожащими руками он водил по карте, показывая Давыдову, куда подходят немцы. По его данным, они полукольцом охватили аэродром на расстоянии не более пятнадцати километров. Свой доклад комэск закончил словами: "Товарищ майор, надо немедленно улетать!"
Давыдов, рассматривая на карте кривую, нарисованную Кутейниковым, молчал. Он видел, что обстановка осложнилась до крайности, что необходимо срочно покидать аэродром.
- Но у нас нет приказа на отход, вот в чем загвоздка, - в нерешительности произнес он.
- Мы же не из боя выходим? - спросил комиссар.
- Как не из боя? Именно из боя. Мы должны выбираться из окружения, а это значит выходить из боя. Без приказа этого делать не полагается.
Комиссар понимал колебания командира полка и пытался убедить его, что решение необходимо принимать оперативно.
- Правильно, - соглашался Давыдов, - но что значит отдать приказ о перебазировании? Это значит развалить полк. Что получается? Весь личный состав в тылу врага, а руководство улетает на восток! Да мне легче с пистолетом стать в строй и драться рядом с пехотинцами и танкистами, чем отдать приказ на перелет, - произнес Давыдов.
- Это лично тебе, но у тебя на плечах полк, - продолжал убеждать комиссар.
- От полка остались рожки да ножки, - вздохнул Давыдов.
- Это от самолетов, но люди-то остались, и они нужны там больше, чем здесь.
- Оно так, комиссар, но, пойми по-человечески, как трудно расставаться со своими боевыми товарищами!
- Товарищ майор, из двух бед надо выбирать меньшую. Летчики на исправных самолетах перелетают, остальные на машинах и повозках отходят со своими войсками, - вступил в разговор Русанов.
- Пожалуй, ты прав, начальник штаба! - согласился наконец Давыдов.
Анатолий, присутствуя при этом разговоре, смотрел то на командира полка, то на комиссара и пытался думать то за командира, то за тех, кто рекомендовал перелетать, и в конце концов встал на их сторону. Долго ли, коротко ли еще продолжался бы этот разговор, если бы не появился над аэродромом "ишачок". Летчик быстро произвел посадку, лихо развернулся, подрулил к строю и, не выключая мотора, крикнул:
- Кто здесь командир?
- Я, майор Давыдов.
- Вам пакет.
Командир полка дрожащими руками вскрыл пакет, и, от того, как изменялось выражение его лица, обретая спокойную уверенность, Анатолий понял: поступил приказ о перелете.
- Товарищи! Командующий ВВС фронта приказал немедленно перебазировать полк северо-западнее Красного Лимана, - объявил приказ Давыдов. - Летный состав - по самолетам! Взлет в порядке очередности эскадрилий. Начальнику штаба возглавить наземный эшелон и двигаться в указанный район. Если нас там не будет - ищите. Инженеру полка выпустить все самолеты и догнать наземный эшелон. Комбат, машин хватит на всех?
- Нет, но мы используем повозки.
- Действуйте! Богданов! Поднять пару в воздух для прикрытия взлета полка.
- Есть, товарищ майор!
Анатолий слушал четкие распоряжения командира полка к: Думал о том, как быстро преобразился Давыдов, когда сняли с него груз необходимости принимать самостоятельное решение об отходе. Нерешительность, как она может подорвать авторитет командира! Хотя в остальном Давыдов храбро воюет вместе со всеми, рискует, порой больше других, о всех беспокоится... Сложна командирская доля! В каждой ситуации на нем лежит ответственность за решение, которое отвечало бы конкретной обстановке и соответствовало здравому смыслу. Почему же Давыдов медлил? Боялся ответственности?
Размышления Анатолия прервала команда комэска:
- Фадеев с Гончаровым - по самолетам, немедленно взлетайте на прикрытие аэродрома! После взлета последнего самолета летите на новый аэродром. Сержант Овечкин пойдет со мной.
- На самолете Овечкина полечу я, - сказал комиссар. Лицо Овечкина потускнело.
Шагая рядом с Фадеевым, Богданов напутствовал его.
- Аэродром посадки известен - вперед.
- Есть, товарищ капитан, - ответил Фадеев. И крикнул ведомому: Гончаров, по самолетам!
...Не успели они запустить моторы, как в небе появились "мессершмитты".
6
С земли самолет увидеть труднее, но увидеть с воздуха аэродром и взлетающие самолеты очень легко, так как струя винта раздувает верхний слой земли и образуется облако пыли. Секрет заключался в том, что нужно было выбрать такой момент для взлета, когда "мессеры" не успевали еще развернуться и занять выгодное положение для атаки. Именно таким моментом являлся взлет в хвост "мессершмиттам". Тогда фашистские летчики, развернувшись, могли атаковать лишь в лоб. Но эта атака уже редко приносила результаты - наши летчики встречали врага огнем из всего бортового оружия.
Подготовившись к взлету, Анатолий выжидал нужный момент.
- Ваня, готов?
Гончаров кивнул головой. Как только "мессершмитты" развернулись на юго-восток, летчики мгновенно запустили моторы. На малом газу прогревали их и ждали момента для взлета, но, как назло, "мессершмитты" на этот раз кружились над аэродромом и не отходили. Что они задумали?
Анатолий рукой просигналил Ване, чтобы тот уменьшил обороты и не демаскировал себя, а сам продолжал следить за "мессерами", готовясь к выруливанию. И тут взвилась ракета - у кого-то не выдержали нервы. Анатолий с детства привык к самостоятельности, да и профессия летчика-истребителя этого требовала, но она же требовала беспрекословного выполнения приказа. А ракета - это приказ. Что ж, раздумывать нечего!
- Ваня, за мной! Взлет с тормозов, - скомандовал Фадеев и начал разбег. Ему не терпелось побыстрее оторваться от земли и оказаться в воздухе, но земля не спешила отпускать самолет, законы физики не подвластны желанию человека.