Страница 70 из 73
- Что мне с вами делать, лейтенант? Подскажите! - настойчиво вопрошал замполит полка Бердымурадов.
- А какие есть варианты? - осторожно спросил Ромашкин.
- Никаких! - отрезал подполковник. - Никаких для вас хороших вариантов у меня нет!
- Я так и думал, - вздохнул Никита. - Уволите из армии?
- Нет, будете служить, но в другом гарнизоне!
- Так ведь я давно прошусь, в ДРА!
- Почему, кстати, вас называют Ромашкин? Вы алкаш? - не слушая Никитины разглагольствования, поинтересовался замполит. - Любитель водки? Нужно лечить в лечебно-трудовом профилактории?
- Никак нет! Я ее проклятую не люблю. Но в гарнизоне такой коллектив, что я просто выбился из сил отказываться. Фамилию перефразировали, фантазия бедная, их на рюмку тянет постоянно, вот и обозвали. Приклеилось, наследство от Шмера.
- Шмер! Слышать не желаю эту фамилию! - рявкнул подполковник. - И вашу тоже.
- А я и не навязываюсь. Между прочим, после училища ехал на войну, а кадровики, завернули к вам. Готов вновь отправиться в путь дорогу, прямо сейчас. Вы нас часто попрекаете службой в тылу, и чтоб восполнить и пробел в биографии, я готов уехать на войну. Тогда ни одна сволочь более не сможет ткнуть в глаза отсутствием боевого опыта.
Никита при этих словах пристально, с намеком посмотрел на начальника.
- К сожалению не можем. Полк исчерпал разнарядку на отправку в Афганистан. Думаю, мы с вами расстанемся по-другому. Поедете в пески, в барханы, варанов танками гонять! - угрожающе пообещал Бердымурадов.
- Можете не пугать меня более песками. Я сейчас, прямо при вас, напишу раппорт на фронт. Желаю быть добровольцем и точка!
Никита демонстративно уселся за стол, попросил три листка и настрочил раппорт на три адреса: Главное политуправление, Министру обороны и в Политбюро ЦК КПСС. Бердымурадов схватился за сердце.
- Что вы творите! Прекратите балаган! Зачем в Политбюро? Не отвлекайте руководство партии своими мелкими проблемами. Что за мания величия? Почему вашей судьбой должно заниматься руководство страны? Никчемный вы человек!
- Не никчемнее других. От самого такого слышу!
- Да я тебя в асфальт закатаю! Растопчу! Из партии исключу! Уволю-ю-ю!!! - Ну, товарищ подполковник! За что? Служу? Служу. На службу хожу? Хожу. Лично ко мне по службе претензии есть? Нет. Все эпизоды, что приведены в доносах, это проказы и приключения, во вне рабочее время. И криминала там никакого.
- А пересечение государственной границы!!!?
- Мой сапог ее не пересек. Это слухи! По контрольно следовой полосе мы не ходили, мы до нее не дошли! Увы! Из партии угрожаете исключить, так я в нее лишь год, как вступил. Меня воспитывать и учить необходимо. А вы уволить! Где ваша воспитательная деятельность? Одни упущения в работе с молодыми офицерами!
Замполит задохнулся от ярости, выпил два стакана минеральной воды, подышал под кондиционером и уже спокойным голосом продолжил:
- Действительно отправите письма в ЦК, или это фарс? Театр?
- Зачем я не позирую, я не шут. Можно попросить три конвертика?
- Только два! - сказал, как отрезал подполковник.
Письмо в Политбюро ЦК он порвал, а остальные два вернул. Никита, как мог, постарался красиво подписать конверты. Обычно его корявый почерк было трудно разобрать. Нужен дешифровальщик, чтоб понять каракули.
- Пойду брошу в почтовый ящик? - спросил лейтенант. - Разрешите идти?
- Нет! Сидите!
Подполковник вызвал солдата - полкового почтальона, передал ему два письма и радостно ухмыльнулся.
- И вот еще что, - произнес, с угрозой, глядя на лейтенанта, подполковник. - По чужим женам не ходить! Обещаю, осужу за аморалку, судом чести!
- Есть не ходить! Слушаюсь! - усмехнулся лейтенант и приложил ладонь к фуражке.
Ромашкин, хотел, было сразу отправиться, к кому ни будь, в городок, нарушить приказ, но вскоре передумал. Зачем, итак гарнизон кипит страстями. Лейтенант сел в такси и отправился на почтамт, где отправил телеграмму в Россию, давней любовнице, еще в училище. Зачем лишние заморочки и скандалы?
Глава 27. Девушка, как последний подарок страждущему.
Рота закончила обучение, бойцов отправили в Афганистан, только взвод Ахмедки оставили доучиваться лишний месяц. Три взвода в роте готовили служить механиками на танки, а четвертый для самоходок. Но этих самоходных орудий, не было не только в полку, но и во всей дивизии. Поэтому взвод Ахмеда бросали то на работу, то на уборку овощей, то на стройку. Обычно утром взвод топал пешком к учебному месту, а после обеда, комбат, раздавал бойцов на работы. Порой очередь из местных жителей, желающих купить дешевую раб силу, стояла в несколько рядов, и Алсынбабаев продавал практически весь взвод. Тогда Ромашкин и Ахмедка торопились к пивной и расслаблялись кислой теплой дрянью, называемой "Жигулевское пиво".
В этот день они с утра отправились на учебное место, в центр танкодрома, стоял ржавый корпус САУ времен Отечественной войны. Борта его проржавели до сквозных дыр, двигатель отсутствовал, катков оставалось ровно половина, а траков не было вовсе. Все, что можно сломать внутри башни, давным-давно сломали. Офицеры присели в тень по левому борту, а солдаты приступили к вождению: "пешим по танковому". Встали в цепочку и отправились по маршруту выполнения упражнения вождения.
Не успели они преодолеть первое препятствие, как к ним на всех парах примчался на "Урале" зампотех батальона. Майор Антонюк, сияя багрово-красной рожей, подбежал к офицерам и выпалил:
- Прекратить имитацию занятий! Всех в машину! Едем собирать металлолом.
- Чей приказ? - переспросил Никита.
- Мой!
- Ваш не годится. Комбат велел давать людей только по его личному распоряжению. Их всего-то десять доходяг бродит по трассе. Пятерых Алсынбабаев услал на стройку, пять я с разрешения Рахимова отправил зарабатывать на стекло, краску, фанеру. Ленинскую комнату переделываем. Занятия сорвутся!
- Комбат знает. Это он велел сюда ехать и вас обоих забрать тоже. Ахмед останется на разгрузке с бойцами, а ты Ромашкин будешь кататься старшим машины. Садитесь, покажу где, что и куда возить.
Понимая, что отвертеться не удастся, офицеры с неохотой собрали солдат и полезли в кузов крытого "Урала". Брезент в движении трепетал, поднимая тучи пыли и песка внутри под тентом. Наконец-то приехали на какой-то городской склад. Антонюк подбежал к кладовщику, тот сунул ему накладные, деньги, что-то подсчитали, поспорили, но в итоге договорились, и зампотех закричал:
- Лейтенанты! Пять человек оставляйте здесь, а пять на товарную станцию везите. Отсюда возим, там разгружаем. Вас на месте встретят, все объяснят. Быстренько, начали погрузку, веселее.
Майор бегал вокруг куч с ржавым металлом, что-то болтал про бесхозяйственность, сам грузил и заставлял бросать железки в кузов и лейтенантов тоже.
- Товарищи, офицеры! Мы так не успеем сделать и четыре рейса. Энергичнее, делай как я! Замполит, покажи личный пример!
- Я не собираюсь пачкать рубашку и брюки, у меня нет стиральной машины и специально обученной жены, - возразил Никита.
Зампотех и комбат "делали" деньги на сдаче металлолома. Это был еще один маленький бизнес Алсынбабаева. Комбат, в душе был не танкист, а "комбинатор", он закончил явно не то военное училище, по молодости видимо перепутал. Его место и призвание - тыл. Там где материальные средства, где деньги, где есть возможность украсть. Если Алсыну за день не удавалось чего-то не стащить, то ночью плохо себя чувствовал, не спал и переживал. Коль с утра за казармой не стоит хотя бы один "рабовладелец" (туркмен за солдатами), настроение испорчено до вечера. И тогда мысли начинали работать в поисках кому, чего бы продать: бензин, солярку, стройматериалы.
Официальное прикрытие продажи солдат: ремонт казармы, полигона, танкодрома. Строительные материалы (получаемые помимо наличных денег в собственный карман) складывались в сарае танкодрома и в персональную каптерку. А спустя какое-то время их увозили другие деловые партнеры, обратно в город.