Под знаком исцеления

ГЛАВА 8 Бидж и Кружка вместе дошли до коттеджа Протеры, любуясь восходящей луной. Страстные, хотя и отдаленные крики химер приветствовали ночное светило; химеры реагировали на луну так же, как мошки - на лампу. Кружка покачал головой: - Я никогда раньше их не видел и, скажу тебе, не хотел бы видеть впредь. С меня хватает и моего паршивца попугая. - Бидж засмеялась и взяла его под руку. Она мало виделась со своим дедом - отцом матери, который был болен хореей Хантингтона; общество Кружки было для нее новым и приятным переживанием. Когда они дошли до дорожки, ведущей к крыльцу коттеджа, раздался тихий звук шагов по траве. - Прекрасно встречаться при лунном свете, - сказал грифон. Его появление должно было продемонстрировать его изобретательность: в мире, где не существовало часов, встречи происходили довольно беспорядочно. Все обычно старались приходить пораньше, но редко случалось, чтобы гости появлялись одновременно. Кружка усмехнулся и похлопал грифона по боку: - Иногда приятно знать, что за тобой присматривают. Бидж тоже улыбнулась, хотя и не была уверена, что все испытывают от этого такое же удовольствие: когти на передних лапах грифона были в крови. Грифон поймал ее взгляд: - Прошу меня простить. - Он изящно и тщательно облизал каждый коготь, покошачьи согнув лапу. - Я был тут по соседству, у меня оказалось неоконченное дело. - Нет покоя грешным душам, - пробормотал Кружка. Грифон улыбнулся, насколько это позволял его клюв: - Как раз наоборот, теперь есть. Бидж сказала ровным голосом: - Надеюсь, тебя не заденут мои слова, но кровь у тебя и на клюве тоже. - Спасибо, что ты обратила на это мое внимание. - Грифон слизал кровь. - Не следует смущать нашего доброго профессора, не правда ли? Однако Бидж заметила, что грифон слизал не всю кровь, и с интересом подумала о том, какую цель он при этом преследовал. Коттедж очень походил на все прочие, разбросанные там и тут по холмам, построенные поколениями пастухов и скитальцев дома. Он был больше, чем коттедж Бидж, и крыша его была покрыта шифером. Снаружи казалось, что он необычно ярко освещен. Кружка нахмурился: - Какое безрассудство - он ведь оказывается прекрасной мишенью. Вы только посмотрите: через окна все так легко увидеть. - Не думаю, - ответила Бидж задумчиво. - Мне кажется, он очень осторожен. Грифон заглянул в окно: - Бидж совершенно права. Лампы расставлены так, что слепят любого, кто заглянет в окно. Разглядеть, что происходит внутри, трудно, а наблюдатели, должно быть, хорошо ему заметны, если стекла не отсвечивают. Как это похоже на физика, точнее, геофизика: превратить свет в оружие. При их приближении дверь отворилась - то ли Протера услышал голоса, то ли у него была какая-то система сигнализации; в любом случае это производило впечатление. Гости на мгновение были ослеплены, и, пока все они беспомощно моргали, Протера вышел им навстречу: - Я так рад, что вы смогли прийти. - В его голосе звучало искреннее удовольствие и возбуждение - как у мальчишки на вечеринке. Когда Бидж снова смогла видеть, она разинула рот от изумления. Безупречно уложенные волосы Протеры были зачесаны назад, в ушах сверкали серьги - не маленькие сережки, какие стали носить многие мужчины в университете, а крупные кольца из жемчужин и золотых шариков. Протера был одет в элегантную шелковую сорочку и узорчатое шелковое кимоно. Его тщательно "k!`(bk% ноги были обуты в открытые темно-синие туфли без задника. Кружка даже крякнул от удивления. Бидж вспомнила, что в университете Протера был известен как спонсор ЛямбдаХаус, коммуны геев, и что его прозвище было Сеньора Эстер. Кружка все еще продолжал глазеть на профессора. Грифон, не колеблясь, любезно произнес: - Ты великолепно выглядишь. - Спасибо. - Протера жестом пригласил гостей внутрь. - Прошу вас. Чувствуйте себя как дома. В почти пустой комнате хватало места даже для грифона. Бидж не удивилась тому, что коттедж профессора так скудно обставлен: никому не пришло бы в голову пригнать на Перекресток грузовик с мебелью. Тем не менее помещение оказалось на удивление богато декорировано: ярко-синий шерстяной ковер, полка с маленькими статуэтками - фигурками в изысканных и смешных позах, множество тщательно пером и карандашом выполненных городских пейзажей. Бидж узнала Венецию, Манхэттен, Париж; другие были ей незнакомы. Завершал серию рисунков вид вновь отстроенной гостиницы Кружки, как она видна с одного из окрестных холмов; на переднем плане красовалось мельничное колесо с отходящими от него приводными ремнями. Один из них вращал колесо с вертелами, другой приводил в действие пилу для распилки бревен. Окно комнаты верхнего этажа было открыто, и в нем виднелся силуэт пожилого человека. Кружка долго смотрел на рисунок. - Превосходно. Хотел бы я иметь изображение старой гостиницы, чтобы показать вам. Мы не жалели трудов, когда строили ее. Но... - Он пожал плечами. - Я не считал тогда, что следует делать зарисовки того, что другим не полагалось видеть. Протера спокойно снял набросок со стены и протянул его Кружке: - Может быть, вы захотите иметь этот, хоть на нем и изображена новая гостиница? Кружка выглядел чрезвычайно довольным. - Это очень любезно с вашей стороны. Благодарю, молодой... - Он смущенно взглянул на одеяние Протеры и неловко пробормотал: - Благодарю. - Рад, если вам нравится. Я замечательно провел время в вашей гостинице. Прошу, садитесь. - Он указал на три кресла в углу и повернулся к Бидж, взмахнув полами кимоно, безупречно элегантный, как всегда. - Вам приходилось видеть раньше эти поделки? - Нет, и они великолепны. Откуда они у вас? - От мясоедов - кажется, их так здесь называют. Женщина по имени Джахнрр помогала мне устроиться здесь. - Бидж обратила внимание на его произношение имя он выговорил точно так же, как сами мясоеды. - Пожалуйста, снимите их с полки и рассмотрите как следует, пока я занимаюсь напитками. - Протера направился в заднюю комнату, служившую, по-видимому, кухней и кладовкой. Бидж очень понравились статуэтки: толстый человечек, гоняющийся за бабочкой; женщина, распевающая, сложив руки на груди и закрыв глаза, а на ее клыке сидит и тоже распевает синеспинка; стоящие рядом, держась за руки. смущенные юноша и девушка. На фигурках была тончайшая резьба, так что даже можно было разглядеть вышивку на одежде; часто встречались глубокие параллельные линии - передающие рисунок на чулках или длинный мех животного. Кружка и грифон не столько рассматривали статуэтки, сколько наблюдали за ре акцией Бидж. - Они же выполняют резьбу собственными зубами, - с изумлением сказала девушка. - Выгрызают, верно? - Мне нравится, как ты быстро во всем разбираешься, - сказал Кружка. Протера вернулся, неся на подносе три чашки чая и миску, - Надеюсь, это подойдет, сэр, - обратился он к грифону, затем поставил собственную чашку рядом с одним из кресел, а миску на полу перед грифоном, не пролив при этом ни капли. - Прекрасно, - ответил грифон, глотнув чаю. Когда он поднял голову. Протеры рядом не оказалось. - Боже мой, как же неслышно он может при желании передвигаться. - Особенно в туфельках, - пробормотала Бидж. В туфельках без задника. Сама Aидж в такой обуви всегда передвигалась, как на ходулях поуго10. Протера вернулся, неся бутылку коньяка, рюмки, чашку и столовую ложку. Чашку и ложку он поместил перед грифоном. - Мне очень жаль, что я не могу лучше сервировать стол. Это подойдет? - Великолепно. - Грифон налил в чашку щедрую порцию коньяка, зачерпнул его ложкой и ловко влил себе в клюв. - Благодарю за заботу. - Вы же гость, - ответил ему Протера. Кружка и Бидж тоже отхлебывали коньяк. Напиток показался Бидж чересчур крепким, но она сочла, что вместе с чаем он очень хорош. Протера принес с кухни блюдо плюшек. - Могу я предложить вам что-нибудь более существенное? Грифон повернулся так, чтобы свет упал на кровь у него на клюве. Протера протянул ему плюшку и добавил: - Позвольте предложить вам салфетки. - Грифон молча стер кровь, а Протера отвернулся, совершенно не смущенный. - А теперь, - сказал Протера, непринуж денно откидываясь в кресле, - я хочу предложить вам тему для обсуждения. - Какую же? - спросил Кружка. Протера сложил вместе кончики безупречно наманикюренных пальцев: - У меня имеется теория о природе Перекрестка. Если кто-либо из вас располагает фактами, которые оказались бы противоречащими ей, я буду признателен, если вы их мне сообщите. - Он поднес к губам чашку с чаем, потом рюмку с коньяком. - Если же кому-нибудь придет в голову, как можно проверить теорию на практике, я буду просто счастлив. - В чем же заключается твоя теория? - резко спросил грифон. Бидж про себя улыбнулась, видя его недовольство: грифон всегда предпочитал быть лектором, а не слушателем. - Э-э... Вы согласитесь, я думаю, что Перекресток не похож на другие миры? - Трое гостей кивнули. - Да это же очевидно, не правда ли? Перекресток ведет себя не так, как мир, в котором Бидж, мистер Кружка и я выросли. Поскольку, согласно известным нам законам физики, в любом мире следствия одинаковых причин сходны, можно заключить, что существует сила, позволяющая Перекрестку сообщаться с другими мирами и дающая возможность существовать некоторым необычным видам. - Протера кивнул грифону. Тот задумчиво грыз коготь. - И как многое ты можешь нам сказать об этой силе? - Что она собой представляет, я не знаю. - Протера улыбнулся и подмигнул, как будто это была остроумная шутка. - Но я могу показать вам, на что она похожа. - С ловкостью фокусника он извлек из-под своего кресла металлический брусок, кусок картона и бутылочку с каким-то темным порошком. Положив брусок на пол, он накрыл его картоном. - Теперь смотрите. Протера открыл бутылочку и высыпал ее содержимое на картон. Бидж его действия были знакомы, и она всегда очень любила смотреть на этот опыт. - Как же давно я это видел, - пробормотал Кружка. Грифон зачарованно наблюдал за происходящим. - Потрясающе. Это действует электромагнитное поле, а порошок - железные опилки. Я прав? - Сплав железа с никелем. От всей души надеюсь, что тот, кто измельчал его, носил маску-фильтр... Но, знаете ли, я никак не ожидал, что вы поймете, в чем туг дело. - Я довольно начитан, - сухо ответил грифон. Склонив голову, он принялся внимательно рассматривать образовавшийся на картоне узор. - Однако я никогда не видел этого собственными глазами. Протера слегка поклонился: - Для меня честь оказаться первым, кто показал вам такой опыт. Вы, таким образом, наблюдаете действие поля, которое ориентирует расположение частиц. Если металлические опилки пробудут Под действием поля какое-то время, они намагнитятся сами. - Протера повернулся к Бидж: - Вы, наверное, знакомы со всем этим еще по школе. - Да, я несколько раз видела такой опыт, - кивнула она. - Он всегда казался мне чем-то немножко волшебным. Протера улыбнулся и поднял бровь: - Мне тоже. Мне так кажется до сих пор. - А зачем вы привезли все эти приспособления с собой? Кружка покачал головой: - Юная леди, сразу видно, что ты практик, а не исследователь. - Практика вещь незаменимая, - немедленно откликнулся Протера. - Ничто так быстро не отсеивает гипотезы: ведь поле исследований должно быть широким и достаточно неопределенным. - Вы говорите совсем как Фиона. - Кто? Ах, конечно, - Фиона Беннон. - Протера выглядел несколько смущенным. - Надеюсь, вы не сочтете, что я клевещу на вашу подругу, если я замечу, что ее манера одеваться слегка, самую малость, эксцентрична. Кружка ухмыльнулся. Грифон спокойно произнес: - Боюсь, что тонкости человеческой моды выше моего понимания. Бидж кинула взгляд на кимоно Эстебана и тактично ответила: - Фионе недостает вашего вкуса и умеренности. Протера поклонился и улыбнулся в ответ на комплимент: - В ее возрасте мне их тоже недоставало. - Он изящным движением расправил свое одеяние. Кружка вновь сосредоточился на железных опилках, проведя пальцем вдоль образовавшихся линий. - Выглядит точно так же, как на картинке в учебнике. - Так и должно быть. Электромагнитные силы проявляются всегда одинаково. Меняются только интенсивность поля и положение отдельных частиц. Это должно быть справедливо, как мне кажется, для всех миров. Грифон коснулся лапой группы металлических крупиц. Они прилипли к его когтю, потом осыпались с него, снова образовав тот же узор. - Так бывает всегда? - При наличии магнита - всегда. - А если теперь поместить их в другое поле? - По крайней мере сначала частицы будут ориентированы в новом поле так же, как они были в прежнем: их собственная полярность заставит их расположиться вдоль силовых линий соответствующим образом. Протера поднял картон и встряхнул его. Четкий рисунок смазался, потом исчез совсем. Физик снова положил лист на магнит, развернув его перпендикулярно прежнему положению. - Тот же рисунок, - объяснил он, - но иной ориентации. Если менять положение магнита достаточно часто, от исходного эффекта мало что останется. - Ты утверждаешь, что Перекресток отличается от других мест, - сказал грифон скептически, - потому что у него иные электромагнитные свойства? Протера помотал головой так энергично, что его серьги зазвенели. Вернув их в должное положение пальцем с безупречным маникюром, он ответил: - Во-первых, я только предполагаю, а не утверждаю. Во-вторых, как мне кажется, свойства Перекрестка похожи на свойства поля, но я не могу сказать, какова природа этого поля. - Ну так что? - Кружка явно не был удовлетворен объяснением. - Вы продемонстрировали нам узор силовых линий; вы, по-видимому, считаете, что для Перекрестка характерен какой-то особый, специфический узор. Какова цель всех этих рассуждении? Протера одобрительно улыбнулся, как будто Кружка попал в самую точку; - Рассуждения имели бы смысл, если бы железные опилки показывали влияние поля Перекрестка. Но ведь состояние здоровья животных здесь сильно отличается - не так ли, доктор Воган? Бидж сочла, что столь формальное обращение, как "доктор Воган", никак не сочетается с желанием Протеры, чтобы она называла его Эстебаном. - Чрезвычайно сильно. Протера отставил свою чашку; - В этом-то и дело. В различных полях возникают различные условия жизни. Это чрезвычайно важно. - Он замолк, давая им возможность самим понять, что из этого следует. Грифон был первым, кто догадался. - Поэтому свойства видов, населяющих Перекресток, могут чрезвычайно редко встречаться в других местах. Протера развел руками: - Эти свойства могут вообще нигде больше не существовать. Даже сами виды могут оказаться нежизнеспособными вне Перекрестка. - Но доктор Бодрэ... - с запинкой выговорила Бидж. - Люсилла Бодрэ. - Протера бросил на Бидж искоса острый взгляд. - Вы с ней сотрудничали? - На самом деле я разговаривала с ней всего один раз. Она мне сказала... Бидж закусила губу, вспомнив, как Люсилла Бодрэ сообщила ей, что пребывание на Перекрестке излечивает врожденные заболевания, даже смертельные. - Она рассказала мне о своих исследованиях в области аллергии. - Она проводила исследования на раненой кошке-цветочнице. Она, наверное, говорила вам, что перхоть животного не вызывает у нее аллергического насморка? - Да. - Бидж очень хорошо помнила тот день. Доктор Бодрэ тогда, сама не подозревая об этом, была источником откровения: хорея Хантингтона не убьет Бидж. - Она объяснила мне, что некоторые наследственные и вирусные заболевания излечиваются на Перекрестке. - Именно. - Протера поднял палец, чтобы привлечь внимание своих гостей к этому важному обстоятельству. - Однако, будучи врачом, а не физиком, она не отдавала себе отчета в том, что эффект носит географический, а не физиологический характер. Последовало молчание: собравшиеся старались понята все значение сказанного Протерой. - Хрис, - неожиданно с тоской произнес Кружка. - По правде говоря. - ответил Протера серьезно, - я предполагаю, что, если бы он вернулся домой, у него очень скоро появились бы те же симптомы, что и раньше, - болезнь Альцгеймера и все прочее. Конечно, - продолжал он, - это всего лишь умозаключение, а не подтвержденный экспериментально факт. Это не тот случай, когда можно ставить опыты. - Конечно, нет, - подтвердил грифон, а Кружка добавил: - Я никогда не допустил бы этого. - Да. Что ж, если ни у кого нет никаких соображений, как можно было бы проверить эффект поля Перекрестка, мне кажется, наша сегодняшняя тема исчерпана. - На один раз вполне достаточно. - Кружка поднялся. - Я не хотел бы показаться невежливым, молодой... э-э... профессор, но мне нужно вернуться к себе в гостиницу. - Он протянул руку Бидж. Она покачала головой: - Я еще немного задержусь: я должна передать профессору Протере записи своих наблюдений. - Эстебану, - поправил он ее, смеясь. - Постараюсь не забывать, - ответила Бидж с некоторым сомнением. - Я прекрасно доберусь и одна, - заверила она Кружку. - Тогда мы, пожалуй, пойдем, - заключил трактирщик. Бидж наблюдала за хозяином: он явно заметил это "мы". Грифон поднялся. Кружка поклонился Протере: - Спасибо за угощение и особое спасибо за рисунок. Вы превосходно нас приняли, как и следовало ожидать. Протера с улыбкой тоже поклонился: - За мной долг по отношению к Перекрестку. Я бывал его гостем много раз. Когда Кружка и грифон ушли, Протера еще некоторое время смотрел в окно им вслед. - Я дал им пищу для размышлений, верно? - И мне тоже. - Бидж протянула ему свою тетрадь с записями. - Мне хотелось бы еще кое-что с вами обсудить. - Буду только рад. - Протера принес чайник со свежезаваренным чаем. - И что же, - спросил он с любопытством, но без всякой настороженности, - вы обо мне думаете? Бидж задумалась и долго молчала. - Неужели ответ будет таким неблагоприятным? - сказал он наконец. - Доктор Воган, если бы я предполагал, что вам будет неловко отвечать, я не стал бы a/` h(" bl. - Ох, нет. - Благодаря его непониманию она нашла нужные слова. - На самом деле я вас очень высоко ценю. Думая же о своей собственной жизни, - она запнулась, - я не могу не чувствовать по отношению к вам восхищения. Протера с улыбкой подал ей чашку чая. Взяв ее у него, Бидж выпалила: - Доктор Протера, почему в любви всегда все так запутано? - Ну, мне кажется, ответ очевиден. - Он помешал свой чай. - Женщины, которые ищут любви, находят мужчин, которым нужен лишь секс. Женщины чаще всего стремятся к приправленной сексом любви, мужчины - к сексу с любовными добавками. Наш вид ведет себя довольно глупо. Когда-нибудь изучение половых различий прояснит вопрос. А пока мы ссоримся, плачем и пишем стихи. Грифоны, - добавил он, - сражаются друг с другом, никогда не плачут, а стихи только читают. Если бы можно было представить себе вид, основным занятием которого является отрицание, участь грифонов заслуживала бы со жаления. Однако я скорее склонен считать, что отрицание является привилегией лишь одного из полов. - И со многими грифонами вы знакомы? Протера в задумчивости нахмурил брови. - Более или менее близко только с одним. Я, правда, встречал и других, когда устанавливал в горах сейсмические датчики. Это, правда, оказалось совсем бесполезным: природа Перекрестка оказывает на землетрясения умиротво ряющий эффект... Но скажите, Бидж, приходилось ли вам встречать грифоновсамок? Ответ на этот вопрос представлялся Бидж очевидным. - Но... - Она пожала плечами. - Думаю, что да. Да, я уверена. Протера улыбнулся: - Когда кто-то говорит "да" два раза и добавляет, что уверен, часто оказывается, что уверенность на самом деле отсутствует. Почему вы считаете, что встреченный вами грифон был самкой? - Он был меньше и имел более высокий голос... - Бидж умолкла, глядя, как Протера поправляет свое кимоно - гораздо более роскошное, подумала она с завистью, чем какой-нибудь из ее домашних нарядов. - Впрочем, верно: я заметила только косвенные признаки пола. - Так что вы на самом деле не обследовали его? - Никто не рискнет осматривать незнакомого грифона, - ответила Бидж несколько наставительно, - без его на то согласия. Во всяком случае, более одного раза. Но если среди них нет самок, - добавила она тихо, - то как же, по-вашему, они размножаются? - Ну... Во-первых, они делают это чрезвычайно скрытно - как мне известно по наблюдениям. Во-вторых, они очень этого стыдятся - такой вывод я сделал по не которым их высказываниям. Протера посмотрел на Бидж блестящими, как у Старого Морехода11, глазами: - И я подозреваю, хоть и не могу доказать, каков механизм этого. Возможно, я сейчас единственный человек на Перекрестке, кто мог бы догадаться, хоть мне это и не льстит. Бидж предпочла сменить тему: - Как случилось, что вы оказались таким превосходным фехтовальщиком? - Когда я был молод, - ответил он с готовностью, - я учился в Лиме. Мои привычки не привлекли бы к себе особого внимания в Рио, но в.тех краях я был... исключением. Мне дважды ломали нос, один раз - ребро. Его тон изменился. Бидж было ясно, что следующее признание далось ему нелегко, как бы ни старался он это скрыть. - У меня был замечательный дядюшка - фермер, который всю свою жизнь воевал с соседями. Он учил меня: всегда нужно узнавать войну, когда сталкиваешься с нею. Так вот, в Лиме я понял: это война. Я занялся фехтованием в колледже, дополнительно стал изучать боевые искусства, а боксу меня обучил приятелькубинец, почти профессионал. Когда на меня снова напали, - закончил Протера холодно, не глядя на Бидж, двое моих противников получили сотрясение мозга и переломы костей носа, а один из них остался хромым на всю жизнь. Триумф, не правда ли? Бидж молча смотрела на него. Сейчас Протера казался очень юным и очень -%ag ab-k,. - Я смотрел, как они лежат на камнях, - сказал он без всякой попытки притвориться бесчувственным, - один сжимал искалеченное колено, другой плакал, - и понял, что никогда больше не буду участвовать в драке. Я не прекратил тренировок - но теперь уже не только как боец, но в первую очередь как дипломат, мастер стратегии, исследователь и шпион. Я не добился бы и половины успеха, если бы не память о той ночи. Два года назад одна женщина спросила, что заставляет меня быть столь осторожным с публикацией результатов исследований. Я подумал тогда, хоть и не сказал ей, - что это тоже следствие той драки, воспоминание о пьяном юнце, ползущем по булыжникам мостовой, ничего не видя от заливающей лицо крови. - Может быть, урок пошел им на пользу, - сказала Бидж. Протера поднял брови: - Может быть. намек дал бы тот же результат, что и сломанная носовая перегородка. - А знаете вы, почему так хорошо находите общий язык с грифоном? - спросила Бидж. - Потому что мы оба - цивилизованные существа. - Вовсе нет. Потому что вы оба ясно понимаете, что представляете собой, и предпочли бы быть кем-то другим. Последовало молчание. Затем Протера холодно произнес: - Если вы имеете в виду мою манеру одеваться, нетрудно было бы понять... - Нет, нет! - воскликнула Бидж, почувствовала, что говорит слишком громко, и понизила голос. - Я хочу сказать, что каждый из вас - воин и каждый пред почел бы быть мирным существом. Но ведь вам всегда придется быть бойцами, не правда ли? Потому что кто-то же должен быть. Протера ничего не ответил. Он поднялся и подошел к выходящему на юг окну. Бидж представила себе, куда направлен его взгляд: через реку Летьен, через степи, мимо каньона грифонов к Анавалону - где Моргана уже однажды собирала армию и где она могла собрать ее вновь. Наконец он сказал нетвердым голосом: - Это цена, которую приходится платить за совершенство в чем-то, не так ли? Люди нуждаются в твоей помощи, даже если это неприятно. Бидж в душе упрекала себя за сказанное. Но Протера переменил тему: - Вы заговорили о любви, и, как я понял, что-то связанное с этим осложняет вам жизнь. Бидж еще раз пожалела о том, что не промолчала. - Можно, пожалуй, сказать, что я хотела бы, чтобы мне удалось влюбиться в кого-то подходящего. - Отсюда можно сделать вывод, что в настоящий момент вы влюблены в кого-то неподходящего. На Перекрестке это понятие имеет чрезвычайно широкое значение. Постарайтесь не забывать, что здесь это не вопрос продолжения рода и даже не вопрос принадлежности к одному и тому же виду. Последние его слова поразили Бидж. - Вы хотите сказать... - Я хочу сказать, что Медина выглядит как плод союза человека и козы очень привлекательной козы и привлекательного человека, но все же. Грифон наполовину орел, наполовину лев. Вы никогда не задумывались о том, как такое стало возможно? - Я просто приняла это как данность, - признала Бидж. - Мои умозаключения не отличались глубиной. - Нет, нет. Вы просто практик, не склонный к исследовательскому мышлению. Я же говорю о том, что поле, существующее на Перекрестке, какова бы ни была его природа, очень снисходительно к животным. Оно позволяет видам скрещиваться между собой, оно предохраняет их от генетических дефектов, неврологических и вирусных заболеваний: в пределах Перекрестка все это так. Бидж глубоко задумалась, пытаясь представить себе происхождение кентавров, фавнов, людей-оленей вроде Руди и Бемби. - Но такое никогда не случается нигде, кроме Перекрестка. Ой... - Вы очень восприимчивы. - Не хотелось бы мне быть восприимчивой. Из ваших слов следует, что все эти виды нежизнеспособны в любом другом месте. - В целом это так, хотя и зависит от конкретного мира, в котором они окажутся. Несколько поколений, и все... - Он развел руками. - Их дети окажутся уродами или родятся мертвыми, и вид вымрет. - Не существует ли пути выяснить, так ли это? - Не знаю. - Протера снова показался Бидж очень юным. - Мне очень хотелось бы ошибиться. Но я много думал на эту тему и боюсь, что я прав. Они сидели в тишине, прислушиваясь к дальним крикам химер. Бидж тоже думала, что Протера не ошибается.