Страница 63 из 69
Вскоре на заставе произошли большие изменения. Это было как гром среди ясного неба. Как-то Ярда Штрупл принялся размахивать перед Цыганом и Роубиком желтым конвертом.
- Первая ласточка, господа! Пан Храстецкий нас покидает.
Цыган вздрогнул.
- Кто, ты говоришь, нас покидает?
- Храстецкий получил новое назначение. Вот, читай. Черным по белому: районное отделение КНБ Пльзень.
Яниш медленно встал, взял конверт и вынул из него документы, приложенные к заявлению. Среди них он увидел и свою рекомендацию.
- Начало конца, - сказал Цыган. - Теперь этого можно ожидать от каждого.
Ему стало грустно. Эта бумага означала расставание с лучшим другом, какой у него когда-либо был. Даже женитьба Храстецкого ничего не изменила в их отношениях. И вот теперь Вацлав уезжает, перебирается в другое место. Роубик положил командиру руку на плечо.
- Ничего не поделаешь, Цыган. Где Храстецкий, в наряде?
- Дома... Пошли за ним дежурного. Пусть придет на заставу.
Храстецкий прибежал буквально через пять минут. Он был в штатских брюках и легкой летней рубашке, мокрой от пота.
- Я работал в саду, - весело сказал он, входя в канцелярию, но по выражению лиц Цыгана и остальных сразу понял, что сейчас не до шуток. У командира был слишком серьезный вид. Не говоря ни слова, Яшин протянул ему конверт. Храстецкий узнал свое заявление. Он с интересом принялся рассматривать резолюцию, потом улыбнулся:
- - Удовлетворили мою просьбу, а я даже не верил, что так будет.
- Я тоже нет, - тихо сказал Цыган. - Ну вот, Вацлав, ты положил начало. Аленка будет рада.
- Сам знаешь. К Лесову она и привыкнуть не успела.
- Что поделаешь, - вздохнул Роубик, - кому-то из нас придется быть здесь и последним. Интересно, кто это будет? Ему останется стенд с нашими фотографиями. - И взглянул на Цыгана, что тот скажет в ответ, однако штабной вахмистр лишь улыбнулся товарищу.
- Чего ты ждешь, друг? Беги расскажи Аленке, - сказал он Храстецкому.
- Пока еще я не уезжаю, - похлопал Храстецкий рукой по конверту. - Этот перевод действителен с первого числа, а до той поры еще много времени.
- Но ты все-таки скажи Алене. Пусть не спеша собирает чемоданы.
Храстецкий кивнул в ответ и поспешил домой. Все с грустью думали о предстоящем расставании с этим самоотверженным, замечательным парнем, вместе с которым им всегда было так хорошо. Штрупл положил заявление в папку.
- Замены, как всегда, никакой, - добавил он.
Сначала Цыган хотел зайти к Вашеку на квартиру, но потом передумал: пусть наслаждаются этим приятным известием вдвоем. Наверняка они строят планы на будущее. И он был прав. До поздней ночи горел свет в окнах домика Храстецкого. Штабной вахмистр Храстецкий отправился в один из своих последних дозоров на государственной границе.
Не спеша, как патруль, которому предстоит долгое дежурство, подбиралась к Лесову осень. Пограничникам нужно было позаботиться о дровах, хотя никто из них не знал, останутся ли они греться у горячих печек. Ежедневно по двое ребята работали в лесу у мельницы, складывая у границы срубленные деревья. Чаще всех работали там Руда Мразек и Роубик. У них уже был опыт: эту работу они выполняли и в прошлом году. Цыгану не приходилось их поторапливать или спрашивать, как обстоят дела. Роубик сам докладывал ему об увеличивающихся запасах дров. Углем на заставе, да и вообще во всем Лесове не топили, там не знали трудностей с получением нормированного топлива и его доставкой, как в других районах страны.
Храстецкий служил в Пльзене. Время от времени он присылал Цыгану короткие письма. И хотя Вацлав был доволен новым местом, в его письмах нет-нет да и проскальзывала грусть по ребятам на границе.
Их осталось только четырнадцать. Участок границы по-прежнему был большим, а продолжительность нарядов не увеличишь до бесконечности. На каждом собрании Цыган слышал одни и те же сетования: нас мало, уже два года просим прислать подкрепление.
Штабной вахмистр встал и положил на стол писаря маршрутные дневники трех патрулей.
- Вот так, Ярда. Один - днем и два - ночью. Все.
Штрупл даже не оглянулся. Прислонив дневники к календарю, он невозмутимо продолжал заниматься своим делом. Штрупл составлял сводку о числе задержанных. Цыган выпрел из канцелярии. Штрупл продолжал писать. Он никогда не отличался разговорчивостью. Самый старший из них по возрасту, Штрупл был довольно замкнутым. Неловкий на занятиях по боевой и физической подготовке, он был незаменимым в канцелярской работе. После службы на границе Штрупл надеялся устроиться куда-нибудь в канцелярию. Служба с ружьем не привлекала его: не то чтобы он робел, а просто это не соответствовало его складу характера. Он не курил и не пил, умел ладить с людьми, и ребята любили его. Рапорт о задержанных получался длинным. Утром Тонда должен был отвезти его в Тахов. Еще час-два, и на сегодня бумагомаранию придет конец. Штрупл и не подозревал, что ему придется переделывать все заново...
Уже стемнело. Было туманно. Шел одиннадцатый час. Лесов давно спал. В это время кто-то заколотил в окно дежурного и закричал. Руда Мразек, дремавший у стола, быстро вскочил на ноги. Он узнал голос лесничего Коцоурека.
- Что случилось? - спросил Руда и выбежал из дома.
- Звонили из Гути, из лесничества. Какие-то неизвестные угрожали оружием старому Штульрайту, который живет у пруда, и требовали еды. Он накормил их, а когда они ушли, старик, дрожа от страха, прибежал к лесничему. Ну, а тот позвонил мне, - хрипел Коцоурек, не в силах справиться с одышкой: ведь ему пришлось пробежать немалое расстояние - от сторожки до здания штаба.
Мразек попросил его не спеша повторить свое сообщение, затем поблагодарил и хотел было идти будить Ивана Оливу, но тот уже стоял рядом.
- Буди ребят, - торопливо проговорил Руда, - в Гути какие-то вооруженные типы.
Олива не стал долго раздумывать.
- А ты что стоишь?! - закричал Мразек на своего помощника. - Дуй наверх, к ребятам, и за Цыганом.
Вашек Гофман бросился в темноту. Коцоуреку пришлось в третий раз рассказывать о случившемся заспанному Янишу. Густе никак не удавалось завести машину. Несколько вахмистров во главе с Оливой и Цыганом поехали к Гути на мотоциклах.
- К лесничеству! - прокричал Яниш в ухо Ивану. Туман, темнота и щебень, которым была покрыта дорога, мешали быстрой езде. Тонда ехал на своем велосипеде с моторчиком. Тем временем Густа и Гофман пытались привести в движение автомашину. Они старались изо всех сил. Тонда вдруг остановился, и Олива с Цыганом чуть было не налетели на него.
- Что случилось? - закричал Яниш.
- Прокол, черт побери! - выругался Тонда. - Поезжайте дальше!
Он прислонил свой велосипед к столбу и рысью бросился вслед за ними. Олива гнал на большой скорости. Вдруг Цыган услышал стрельбу. Но кто это мог стрелять? Ведь пограничников в Гути не было, они патрулировали на другом участке в районе Двура, который считался наиболее ответственным. Однако откуда-то издалека снова донеслась автоматная очередь. Да, там стреляли.
- Кто-то стреляет, - крикнул Олива, стараясь перекричать шум мотора.
- Уже во второй раз!
Наконец Яниш и Олива, а вместе с ними Мила, Роубик и Вевода добрались до дома лесничего. Он ждал их, стоя в открытых, освещенных дверях, и держал в руках дробовик. Цыган подбежал к нему через сад.
- Вы пойдете с нами. По дороге расскажете подробности.
Лесничий погасил свет, закрыл дом, вскинул дробовик на плечо и вместе с Янишем направился к группе, ожидавшей их на дороге.
- Здесь, ребята, нам делать нечего, - сказал Цыган. - Двое неизвестных потребовали у Штульрайта что-нибудь из еды. Они вооружены пистолетами. По-чешски говорят плохо. Старик дал им хлеба и сала. Было это в восемь часов, а сейчас - одиннадцать. Соседняя застава поднялась на ноги раньше. Произошло это совершенно случайно: они приехали сюда на машине делать покупки... Иван, возьми с собой кого-нибудь, а ты, Роубик, возьми, пожалуй, Тонду и поезжайте к границе. Пере кройте там дороги: ты, Иван, - у пограничного столба двадцать один, а ты, Роубик, - за Каетаном. Только не подъезжайте на мотоциклах к самой границе! С холма спуститесь, выключив моторы, тихо, а вниз, у ручья, спрячьте мотоциклы. Я подожду пока здесь Густу, если же его не будет, поеду с кем-нибудь к двадцать второму. Те, кто пойдет пешком, перекроют Гвезду, и кое-какие просеки. Будьте внимательны, у них есть пистолеты. В случае чего - три очереди в воздух.