Страница 15 из 21
21 "Костюм крепкий, и парень крепкий" Покинув заседание Чрезвычайной комиссии, дед Андрейчик вышел на улицу и зашагал по широкому тротуару. Мощная серая лента синтетического каучука, сверкающая, как новая калоша, под неугасаемым летним солнцем Арктики, неторопливо ползла вдоль улицы, - тротуар был движущимся. Рядом с дедом Андрейчиком с независимым видом шагал Рума. Небольшой поселок на острове Диксон возник в первые годы строительства социализма. Огромный же социалистический город Североград, с населением в пятьсот тысяч человек, насчитывал всего десять лет своего существования. Это была своеобразная столица Арктики. Вполне благоустроенный, мало чем отличающийся от лучших городов Азии, Европы и Америки, Североград, однако, имел свое собственное лицо. Это был город-полярник. Здесь сосредоточены были учреждения, ведавшие хозяйством Арктики, научно-исследовательской работой в полярных областях, промыслами, морскими и воздушными путями, службой погоды. Аэросаням жители Северограда явно отдавали предпочтение перед другими средствами передвижения. Город-полярник жил деловитой жизнью, чуждой резким жестам и шумам. Нередко он погружался в необозримые, как море, туманы и внезапно замирал летом среди бела дня, именуемого здесь "ночью". Дед Андрейчик часто бывал в Северограде и любил этот город. Рума всего несколько дней назад увидел это чудо во льдах и привыкал к нему, как существо, внезапно свалившееся на землю из неведомых звездных миров. Кроме того, он обучался русскому языку и все время находился в состоянии азарта. Дед Андрейчик шел рядом с Румой и время от времени тыкал пальцем вниз, в сторону, вверх. - Резина... сосна... сани... - говорил он. Мальчик внимательно вглядывался в каждый указанный ему предмет и с трудом повторял: - Ре-зина... со-сна... са-ни... В одном месте тротуар запрудила большая семья закутанных в меха медлительных и любопытных чукчей. Белые лайки шныряли между ног у этих полярных провинциалов, оглушительно лаяли на вереницу аэросаней и, случайно забегая на соседнюю ленту движущегося тротуара, уезжали вместе с нею назад под громкий хохот своих хозяев. - Чукчи, - сказал дед Андрейчик. - Чук... - повторил Рума и запнулся. - Не выговоришь? - спросил старик, плутовато улыбаясь. - Слово трудное. Факт. - Ффаккт! - сердито сказал Рума. - Ну, ладно. На сегодня хватит. Дед Андрейчик остановился на углу площади Северного Сияния и показал рукой на десятиэтажный дом, почти совершенно лишенный по прихоти архитектора двух первых этажей. Три огромные надписи, сделанные светящимися красками на фасаде дома на русском, английском и норвежском языках, говорили о том, что в доме помещается Арктический институт океанографии. - Я туда... - сказал дед Андрейчик. Потом показал пальцем куда-то влево вдоль улицы. - Ты... домой. Мальчик кивнул головой в подтверждение того, что понял. - Ты... до... мой... И все с тем же независимым видом зашагал вдоль улицы по каучуковой ленте тротуара. Дед Андрейчик с минуту глядел ему вслед, затем двинулся к институту. Механический робот-привратник открыл ему дверь легким мановением руки и сказал ржавым голосом: - Эскалатор направо. Лифт налево-ево-ево-ево-ево-ево. Старик удивленно взглянул на робота. "Черти! - сердито подумал он.Выставили испорченного болвана".
* * * Рума тем временем добрался до дому. Жил он вместе с дедом Андрейчиком в гостинице "Скандинавия", куда перекочевал почти весь временно бездействующий штат станции "Арктания". Дома его ждала гостья из соседнего номера, Ася. Рума подарил Асе электронный отмыкатель от комнаты, в которой он жил с дедом Андрейчиком, и девочка часто приходила к ним в номер, когда их не было дома. Здесь она бесконтрольно пользовалась радиофоном и стереовизором. Ася вызывала всех знакомых девочек и мальчиков с Новой Земли и с острова Врангеля и вела с ними оживленные беседы. Особенным успехом у ее сверстников пользовался рассказ о том, как "крестовик в желтых очках хотел выстрелить в Руму и как она, Ася, не дала ему выстрелить". Здесь, в чужом номере, болтать можно было вволю, тем более что поблизости не было отца, который мог бы сказать: "Ася, не засоряй эфир пустяками". Но еще чаще Ася приходила, когда Рума был дома. С ним она тоже вела бесконечные беседы на самые разнообразные темы, нимало не заботясь о том, что ее новый друг плохо разбирается в ее рассказах. Маленькому курунга эти непонятные словоизлияния Аси, видимо, доставляли удовольствие. Он с восторгом следил за ее губами, прислушивался к ее звонкому голосу и шевелил губами сам, повторяя схваченное на лету слово. Иногда только, когда на экране появлялся бразильский языковед Мартин дель-Грасиас, Рума сам начинал говорить, и Грасиас, внимательно и благоговейно выслушав фразу, произнесенную на подлинном языке курунга, переводил Асе. - Мальчик говорит, что ему нравится наше солнце. Он раньше такого солнца никогда не видел. Там, где он жил, на дне океана, Рума видел много длинных солнц; люди племени Апо-Стол называют эти солнца на своем языке "аргон". Они хуже нашего солнца. В этот раз Рума застал Асю по обыкновению перед экраном. Востроглазая черноволосая девочка, в синей школьной форме с белым передником, прыгала на экране через красную веревочку. Ася внимательно следила за ней и отсчитывала: - Раз! Два! Три! Четыре!.. В руках у нее была такая же веревочка. По-видимому, Ася ждала своей очереди прыгать. - Вот Рума! - закричала она. - Рума, хочешь с нами играть? Девочка на экране при виде Румы сбилась и зацепилась за веревочку. - Вот она зацепилась - крикнула Ася. - Теперь прыгай ты. Рума стоял перед экраном, хлопал похожими на опахала ресницами и никак не мог понять, чего от него хотят. Тогда Ася показала ему, как нужно прыгать. Конфузясь и смущенно поглядывая на изображение чужой девочки, Рума неуклюже прыгнул, зацепился и запутался в веревке. Обе девочки расхохотались. Рума еще раз растерянно хлопнул глазами и сам стал смеяться. Насмеявшись вдоволь, все трое стали изобретать новое развлечение. На этот раз инициатива перешла к маленькому курунга. Он поднял руку, сделал серьезное лицо и сказал: - Папа... Маро... но-ги... хо-дила... Вот! При этом Рума стремительно повернулся вокруг несколько раз и издал какой-то гортанный возглас. Ася с минуту смотрела удивленно и вдруг поняла: - Отец Румы Маро научил его танцевать. Рума предлагает танцевать. Танцевать! Танцевать! Рума начинает первым! - закричала она. - Танцевать! - пискнула востроглазая девочка на экране. Рума медленно двинулся на середину комнаты; здесь он остановился и стоял несколько секунд с поднятой головой, положив обе руки на живот, потом вдруг стремительно завертелся и издал громкий возглас, почти вопль. Так он вскрикивал и вертелся несколько раз. Потом Рума, к ужасу обеих девочек, ринулся вдоль комнаты и, рыча и приседая, стал ловить воздух обеими руками. Асе стало жутко, она уже хотела крикнуть Руме, чтоб он перестал ее пугать, но в этот момент открылась дверь, и на пороге остановилось какое-то чудовище с огромной металлической головой, с толстыми круглыми трубами-ногами. Вместо рук у чудовища были такие же трубы, со стальными клещами на конце. Дети оцепенели. Востроглазая девочка на экране быстро заморгала и... исчезла, с перепугу выключив свой стереовизор. - То чхо разро? - глухо спросил металлический великан. - А-а-а! - яростно крикнул Рума и отпрыгнул к кабинетному столу. - Друмо! Он рванул ящик из стола. В руках у мальчика тускло сверкнула вороненая сталь электронного револьвера "праща Давида". - На тум га тархо! - сердито сказал великан и тяжело ступая, двинулся на мальчика. Ася подбежала к стене и заколотила кулаками - Мама-а-а! И вдруг оглушительный звон потряс комнату. Рума, присев за кресло, разрядил обойму "пращи" прямо в стальное брюхо чудовища. Когда в номер сбежались люди, их глазам представилось странное зрелище: из брони водохода, кряхтя, вылезал дед Андрейчик, а Рума и Ася, глупо хлопая глазами, стояли поодаль и наблюдали за ним. - В чем дело?! - каркающим голосом крикнул Свенсон. - Кто шумел? - Ничего особенного, Эрик, - спокойно ответил дед Андрейчик. - Это я пробовал свой новый костюм, а заодно и вот этого мальца. Все в порядке. Костюм крепкий, и парень тоже крепкий. Факт...