Схватка оборотней

— Удивительно! Теперь мне понятно: Ангелина Власовна, благодаря своему профессиональному опыту и любопытству, оказала нам медвежью услугу, — обхватив голову руками, страдальчески резюмировал Дормидонтов. — Ты не сказал ей, что она, помогла «дядечке» убить сразу двоих?

— Если раскрутим дело до суда, то она там сама поймет что почем, зачем преждевременно волновать человека? Я тебе еще не все сказал… Гребешков-младший подтвердил получение от матери поздравительной открытки, но она у него, к сожалению, не сохранилась.

— Комментарии тут излишни, — с недовольством в голосе заметил Дормидонтов. — Но, как говорится, нет худа без добра. Если у Ангелины Власовны такая умная голова, то она должна запомнить «дядечку» и опознать.

— Запомнила и согласна опознать, — успокоил его Бурлаков.

Взяв пухлое уголовное дело, Дормидонтов медленно стал его перелистывать. Его взгляд остановился на материале со штампом знакомого ему учреждения.

— Что за экспертиза?

— Судебно-биологическая! — устало ответил Бурлаков. — Так сказать, понемногу готовлюсь к встрече с убийцами.

— Не возражаешь, если я посмотрю, как ты намерен с ними встретиться?

— Разве у следователя могут быть секреты по нераскрытому уголовному делу от начальника уголовного розыска? Только прошу тебя, читай вслух, думаю, повторение мне не помешает.

Дормидонтов, опустив описательную часть экспертизы, сразу стал читать: «В ы в о д ы:

1. Три волоса, изъятые из пальцев левой руки Пучинова Олега Семеновича, являются волосами с головы одного и того же человека.

Один волос коричневого цвета длиной 5,7 см, второй волос коричневого цвета длиной 6 см, третий волос коричневого цвета длиной 3,9 см, все они относятся к группе А (II).

Эти три волоса не принадлежат трупу Пучинова О. С.

По выявленным клеткам, указанным в описательной части заключения, волосы принадлежат мужчине.

Эксперт…» — подпись неразборчива.

— Молодец, читать умеешь, — пошутил Бурлаков.

Отложив уголовное дело в сторону, Дормидонтов долгим взглядом посмотрел на друга и как будто впервые увидел у него под глазами целую сеть мелких морщин и три морщины, проходящие почти на всю ширину лба. Он подумал: «Совсем не бережет себя. Да и другим с ним не легко работается, но зато интересно».

Однако вслух сказал совсем другие слова, потому что отлично знал, что Бурлаков в жалости не нуждается.

— Если бы я был преступником и расследование моего дела поручили бы тебе, то я сделал бы тебе отвод. Объявил голодовку, оговорил тебя даже в неземных грехах, но отвода твоего непременно бы добился.

— У моего шефа ты этого бы не добился, все твои доводы он признал бы неосновательными. Но, как я понял, таким выступлением ты иносказательно соизволил отозваться о моих профессиональных качествах. Спасибо. Интересно, что тебя так разжалобило, неужели мой неспортивный вид? Если так, то ты будешь третьим после жены и тещи, кто проявил наблюдательность в этом плане… А вообще, Игнатьевич, я тебе скажу так: в каждой спортивной схватке спортсмен теряет в весе. Наша схватка с убийцами затянулась, и чтобы дальше не терять в весе, нам надо как можно быстрее поймать этих волков.

Ты как всегда прав, давай будем отваливать домой. Думаю, для игры в шахматы у нас уже нет сил, — предположил Дормидонтов.

— Какие там шахматы? Голова не хочет работать. Спроси меня, сколько будет дважды два, и то не скажу.

Глава 15

Непрерывный дождь шел до утра. Его капли, ударяясь об асфальт, превращались в веселые пузырьки, которые лопались и озорными ручейками убегали с проезжей части дороги на обочину и далее в кювет.

На всей проезжей части дороги видны были мелкие лужицы, которые безжалостно раздавливались и разбрызгивались проходящими автомобилями.

Пешеходы, спешившие на работу или по своим делам, укрывались от дождя зонтиками или накинутыми на головы капюшонами плащей.

Спешил на работу и Бурлаков, надежно укрывшийся от дождя большим черным зонтом. Он с удовольствием вдыхал полной грудью чистый, холодный воздух.

В общей массе пешеходов его внимание привлек парень лет восемнадцати. Высокий, с копной кучерявых темных волос на голове, одетый в светлую спортивную куртку, он совершенно игнорировал дождь и не спеша шел по тротуару, прикуривая сигарету, ладонью прикрывая спичку от дождя.

Бурлаков был неплохим психологом. Ему вдруг захотелось посмотреть в лицо парня, узнать, действительно ли тот чем-то озабочен, что не обращает внимания на ливень, или это всего лишь рисовка, простая мальчишеская бравада?

«Зачем мне углубляться в такие мелочи? Что мне, делать больше нечего? — подумал он, осуждая себя и отказываясь от своего намерения. — Меня на работе ждет неотложное дело, а я забиваю себе голову какой-то чепухой».

Кажется, только вчера произошла трагедия, а фактически прошло уже шесть месяцев.

«Как быстро летит время! — с сожалением подумал он. — Конечно, по делу проведена огромная работа, но хвалиться пока не приходится».

У себя в кабинете Бурлаков, просматривая уголовное дело и делая из него нужные записи, все больше склонялся к тому, что собранные доказательства должны в ближайшее время «заговорить». Они уже могли отвечать на важные вопросы, но между ними не было связующего звена. Пока его не будет, преступления не раскрыть, а поэтому надо трудиться до изнеможения.

Борьба правоохранительных органов должна вестись не ради наград, поощрений и похвал, а ради торжества справедливости на Земле. Это Бурлаков понимал всем своим существом, тогда как некоторые его коллеги, которые, к счастью, были в меньшинстве, укрываясь за громкими словами, «трудились» для показухи. Они умело «прилипали» к чужим заслугам, артистично умели афишировать себя, и только самостоятельная работа по конкретным сложным уголовным делам раскрывала глаза руководству на их фактические деловые качества.

События последних месяцев преподнесли Бурлакову массу неожиданных приятных сюрпризов.

Командировка оперативного работника ОУР в районный центр, где Рокмашенченко получил паспорт, оказалась почти безуспешной, но так можно рассуждать, если глубоко не анализировать факт в целом.

Работники паспортного стола подтвердили факт выдачи Рокмашенченко паспорта данной серии и номера своим паспортным столом, но у них формы № 1 на Рокмашенченко в наличии не оказалось. Паспортисты рассказали историю, которая у них произошла семь лет тому назад. Тогда двое неизвестных мужчин в масках перед концом работы зашли в паспортный стол, связали инспектора, положили вниз лицом на пол и из семнадцати ящиков высыпали на пол формы № 1, листки прибытия и убытия. Они похитили шесть чистых бланков паспортов, которые в то время оказались в наличии, взяли штампы на прописку и выписку, после чего скрылись. Расследование такого необычного преступления положительного результата не дало, и преступление до настоящего времени оставалось нераскрытым.

Бурлакову пришлось воспользоваться услугами специалиста, который со слов соседей Рокмашенченко составил его фоторобот.

Фоторобот оказался очень близким к оригиналу, таким близким, что по нему почтальон Жане опознала Рокмашенченко как человека, который спрашивал у нее адрес Гребешкова Митрофана Савельевича.

Соседи Рокмашенченко подтвердили наличие у него серого костюма в коричневую клеточку, а почтальон Жане его видела именно в таком костюме. Совокупность данных фактов исключала, сомнение в возможности ошибки.

Среди предоставленных работниками КГБ фотографий разыскиваемых членов карательного отряда Пуштренко не было фотографии самого Пуштренко.

Работник ОУР привез несколько протоколов допроса старожилов села Гракхи, в районе которого длительное время дислоцировался карательный отряд. Этими свидетелями Рокмашенченко был опознан как Пуштренко.

В бывшем доме Рокмашенченко был проведен тщательный обыск. В результате в гараже был обнаружен тайник, который оказался пустым. С его стен сделали соскоб темного вещества. Судебно-химическая экспертиза установила, что данное вещество является оружейным маслом.