Безумие стали

– Как это, каким? – переспросил Генри. – Естественно, настоящим! Подделку Мердок оставил бы на трупе.

– Я точно убью его!

– Всему своё время. Я бы на твоем месте задумался о том, кто из королевской четы желает тебе смерти.

Джаб хмыкнул – что-то не клеилось. Не стал бы король нанимать убийцу для своего лейтенанта, Родрик хоть и творческая личность, но в таких вопросах прямолинеен: обвинение, эшафот, смерть. А если Джаб где-то, не зная сам, перешел дорогу семейству Лангобард и его хотят убрать тихо, без шума? Гм, всё равно не похоже на короля… но ведь еще остается королева! Когда они достигли особняка, Джаб осторожно высказал соображения другу.

– Ты прав, я пришел к тем же выводам, – ответил Генри. – Его величество не будет плести подобные интриги, но Фрига вполне способна на это. Если она тебя невзлюбила, то легко могла нанять Краснорукого через подставных лиц. Раз! – и нет больше на свете виконта Нивельхейма, а кто и почему – пойди, разбери. Твой отец, конечно, не оставил бы этого просто так, но спрятать концы в столице просто, вряд ли бы он что-то узнал. Списали бы всё на разбойников, поймали бы какого-нибудь бродягу и казнили прилюдно – делов-то!

– Что же мне теперь делать?

– Обнять покрепче свою жену и хорошенько выспаться. Моё почтение, леди!

– Генри, ты прекрасно знаешь, что я завтра уезжаю, – сказала вышедшая на крыльцо Луиза. – Мог бы вернуть моего мужа пораньше.

– Извините, леди. Нас пригласили на прием к баронессе Молиньяк, а затем я показывал Джабу достопримечательности дворца, – произнес с обезоруживающей улыбкой Ларкин, игнорируя гримасы виконта. – Не смею больше вас задерживать, спокойной ночи!

Огромный Раш заржал и протиснулся в ворота, цокот копыт стих вдали. Нивельхейм запер створки. Ну, Генри, удружил! Что теперь говорить Луизе? Передав драгуара на попечение конюха, Джаб медленно поднялся по ступенькам и поцеловал жену.

– Как жаль, что я поехала за покупками, – сказала она. – Говорят, на приемах у Молиньяк собирается цвет общества и всегда происходит что-то интересное.

– Да уж, – выдавил Джаб, вспоминая летящий в него нож.

– Чем вы там занимались, дорогой?

– Да ничем таким… Расписали несколько партий в баккара, выпили вина, потом Генри выиграл крупную сумму, а банкомет отказался платить.

– Он вызвал его на поединок?

– Хуже. Заточил в темницу, – признался Джаб.

– Ах, это так интересно! – воскликнула Луиза. – Видишь, как увлекательно проводят время твои друзья? Почему же мы не ходим на приемы? Ты – лейтенант королевских войск и мы просто обязаны вести светскую жизнь! Обещай, что как только я вернусь, ты возьмёшь меня на следующий прием к баронессе.

– Хорошо, дорогая, – склонил голову Джаб, кляня про себя хитрого Ларкина.

Утром он проводил карету до начала Арского тракта, идущего к одноименным горам. За Форволком он соединялся с Рагвудским, а уж там рукой подать до замка у озера Даймон Рид. Карету сопровождали десять Тигров – воины улыбались, радуясь, что смогут увильнуть от смотра. Джаб с радостью поехал бы с ними, но его ждали в казармах. Дав указания сержанту и чмокнув на прощание жену, он вернулся в город.

За несколько оставшихся до смотра дней нужно было отточить до совершенства все перестроения и проходы. Джаб с головой ушел в работу. На пару с Терми они бегали по плацу, заставляя воинов тянуть ногу и чеканить шаг. Роты проверял лично капитан Катор Драко – непривычно трезвый, а потому злой. Нивельхейм охрип, отдавая команды, покушение вылетело из головы, пока казармы не навестил вновь скучающий Ларкин. Похвастаться он ничем не мог, но сказал, что ищет подходы к королеве. Как они и думали, Родрик оказался к покушению непричастен. Когда Ларкин рассказал ему про убитого Краснорукого, тот долго и совершенно искренне возмущался бездействием стражи. Дошло до того, что случилось страшное – короля покинуло вдохновение и, разозлившись, он приказал лишить капитана Мердока премии за текущий месяц с вынесением графу первого «неудовольствия короля».

Два дня пролетели быстро, наступило утро смотра. Войска заранее выдвинулись в Кряж и заняли улицу Веревки, похожую сейчас на многоглавую железную змею. Жители махали из окон домов, девушки угощали бравых воинов слабым элем. От бликов на панцирях рябило в глазах. Солнце медленно поднималось над черепичными крышами, становилось жарко, люди потели в доспехах, но команды всё не поступало. Джаб нервничал. Вскоре по рядам пронёсся шорох: «Полная готовность, король поднялся на трибуну», и следом – вздох облегчения. Воины потягивались, хрустели сочленения лат, шуршали плащи и штандарты. С Эшафотной площади доносился гул толпы, внезапно его прорезал чистый голос труб. Подстегиваемые командами, тысячи пехотинцев зашагали по мостовой.

Джаб плохо помнил, как они маршировали перед королевской ложей. От крика «Валезия!» заложило уши – Железные Тигры старались перекричать соседние роты и, судя по восторгу короля, им это удалось. Чеканя шаг, воины миновали помост, взмыли в приветствии копья, а сзади уже догоняли Единороги Райна. Вроде неплохо прошли, подумал Джаб. Голова гудела, через решетку забрала он увидел Ларкина. Генри стоял в глубине королевского шатра, потягивая из кубка явно что-то освежающее, и улыбался. Пройдя Слоновью арку, Нивельхейм тут же сдернул шлем и приказал Терми принести из ближайшей таверны самого холодного пива, какое там найдется.

Была в смотре и приятная сторона. Растрогавшись, его величество пригласил всех командиров, начиная с лейтенантов, на вечерний бал-маскарад. Джаб решил соответствовать и отпустил Тигров в увольнение. Пока мылся и одевался, душу бередила мысль о Диане – обычно баронесса Молиньяк посещает все королевские балы. Так и не решив, как вести себя с бывшей любовницей, Нивельхейм отправился во дворец. У парадного входа гостей встречал королевский герольд Клаус Фитке с тележкой, доверху набитой карнавальными принадлежностями. Джаб выбрал маску тигра.

С Генри они пересеклись у тисовой аллеи – тот расставлял по парку гвардейцев, но, завидев друга, передал командование Монкару.

– Прекрасно отмаршировали, виконт! – сказал Ларкин, хлопнув Джаба по плечу. – Я вами залюбовался, а король был просто в восторге.

– Серьезно?

– А то! Есть еще приятная новость: я придумал, как подобраться к нашей неприступной королеве. Вернее, через кого. Поможешь мне?

– Конечно! Но чем?

– Я узнал кое-что интересное про Юдина Витербора и прелестную Клариссу Мировинг. Ты не поверишь, как низко могут пасть люди, когда заигрываются чувствами.

– Так они?..

– Да, дорогой мой Нивельхейм, но тщательно это скрывают. Кларисса, если ты не забыл, младшая сестра королевы. Если мы застигнем её в объятьях мужчины, отличного от Ксанта Тронвольда, она будет нам крайне признательна за молчание, как ты думаешь?

– Но, Генри, это ведь шантаж!

– Ты уверен? Хм, это полностью меняет дело. Конечно, мы не можем действовать подобными методами. Предлагаю тебе попросить аудиенции у королевы и спросить её напрямик: за какие такие провинности, ваше величество, вы хотите меня убить?

Нивельхейм насупился. Ларкин, прищурившись, смотрел на него и поигрывал полумаской сокола на ручке. С террасы зазвучали трубы – скоро из дворца выйдет венценосная чета, а Генри обязан их сопровождать. Джаб глубоко вздохнул и принял решение.

– Что я должен делать?