Страница 141 из 182
— Передай ей привет от нас, Пивз!
Пивз, который на памяти Гарри никогда не слушал никаких приказаний от студентов, снял со своей головы шляпу в форме колокола и бросился отдавать честь Фреду и Джорджу. Они сделали круг над учениками, разразившимися бурными аплодисментами, и вылетели в открытое окно навстречу ослепительному закату.
Глава 30
Грауп
История полета Фреда и Джорджа на свободу пересказывалась так часто за следующие несколько дней, что Гарри мог бы сказать, что это скоро станет материалом Хогвардской легенды: в течение недели даже те, кто были свидетелями, были убеждены наполовину, что они видели близнецов спикирующих на Амбридж на их метлах и закидывающих ее навозными бомбами перед тем как выскочить за двери. Немедленным следствием их отъезда была большая волна разговоров о подражании им. Гарри часто слышал, как студенты высказывались в таком духе: "Честно, несколько дней я только и испытываю желание запрыгнуть на мою метлу и убраться из этого места, " или: "Еще один урок подобный этому и я и впрямь сделаю как Уизли.".
Фред и Джордж позаботились о том, чтобы никто не забыл их слишком скоро.
Во-первых, они не оставили инструкции о том, как удалить болото, которое теперь заполнило коридор на пятом этаже восточного крыла. Амбридж и Филч очень старались, пробуя различные средства удаления оного, но безуспешно. В конце концов область была оставлена так и Филч, неистово скрипя зубами, принял на себя задачу перевоза студентов через болото к их классным комнатам. Гарри был уверен, что преподаватели как, например, МакГонагалл или Флитвик могли бы удалить болото в момент, но, также, как в случае Свистоударов Дикой Природы Фреда и Джорджа, они, казалось, предпочитали наблюдать за борьбой Амбридж.
Кроме того, были два больших отверстия в форме метлы в двери кабинета Амбридж, через которые «Чистометы» Фреда и Джорджа пробились, чтобы воссоединиться со своими хозяевами. Филч установил новую дверь и удалил «Молнию» Гарри в темницу, где, по слухам, Амбридж установила вооруженного охранника-тролля, чтобы стеречь ее. Однако ее проблемам было далеко до завершения.
Вдохновленное примером Фреда и Джорджа, большое количество студентов теперь соревновалось за, с недавних пор, свободные места Главных Нарушителей.
Спокойствия. Несмотря на новую дверь, кто-то сумел запустить волосатого храпящего Нюхача в кабинет Амбридж, который быстро разорвал все в клочки в своем поиске светящихся предметов, прыгал на Амбридж, когда она входила и пытался грызть кольца на ее коротких пальцах. Навозные бомбы и Шарики-вонючки были так часто разбросаны в коридорах, что это стало новой модой для студентов, чтобы испробовать на себе Чары Пузырь-Головы перед выездными уроками, которые гарантировали им избыток свежего воздуха, даже при том, что это давало им специфическое ощущение ношения на голове аквариумов с золотыми рыбками вверх тормашками.
Филч бродил по коридорам с хлыстом, готовым в его руках, и с отчаянной решимостью ловить негодяев, но проблема была в том, что теперь их было так много, что он никогда не знал в какую сторону повернуться. Инквизиторская.
Группа пыталась помогать ему, но странные вещи продолжали случаться с ее членами. Уоррингтон из слизеринской команды по квиддичу прибыл в больничное крыло с ужасной жалобой на кожу, которая выглядела, как если бы он был покрыт кукурузными хлопьями; Пэнси Паркинсон, к удовольствию Гермионы, пропустила все уроки следующий день, из-за того что у нее выросли рога.
Тем временем стало ясно только сколько коробок Чешущих Лакомств Фред и Джордж сумели продать перед отъездом из Хогвардса.
Стоило Амбридж только войти в ее класс, как студенты собирались там, чтобы падать в обмороки, рвать, биться в приступах лихорадки или пускать струи крови из обеих ноздрей. Вопя от гнева и расстройства, она попыталась прослеживать таинственные признаки до их источника, но студенты говорили ей упрямо, что они страдают от «амбриджита». После задержания четырех классов подряд и потерпев неудачу в попытке обнаруживать их тайну, она была вынуждена уступить и позволить кровоточащим, падающим в обмороки, потеющим и вырывающим студентам толпами уходить с ее уроков.
Но даже пользователи Лакомств не могли конкурировать с тем мастером хаоса, Пивзом, который, казалось, принял прощальные слова Фреда близко к сердцу (вариант: всерьез). Кудахча безумно, он скакал через школу, переворачивая вверх ногами столы, взрывая доски, сваливая статуи и вазы; дважды он запирал миссис Норрис внутри рыцарских доспехов, из которых она, громко воя, была спасена разъяренным опекуном. Пивз разбивал фонари и задувал свечи, развлекался, играя горящими факелами над головами кричащих студентов, сваливал аккуратно сложенные груды пергамента в огонь или из окон; затопил второй этаж, когда вытянул все пробки из ванных, спустил мешок тарантулов в середине Большого Зала во время завтрака и, всякий раз, когда он представлял себе перерыв, проводил часы, проплывая за Амбридж и громко выдувая пузыри всякий раз, когда она заговаривала.
Никто из штата кроме Филча, казалось, не вмешивался, чтобы помочь ей.
Действительно, спустя неделю после отъезда Фреда и Джорджа Гарри заметил профессора МакГонагалл, проходящую мимо Пивза, который решительно ослаблял хрустальную люстру, и Гарри мог поклясться, что он слышал, как она сообщила полтергейсту уголком рта: "Это отвинчивается в другую сторону.".
Что касается капитана, Монтагью все еще не оправился от своего пребывания в туалете; он остался смущенным и дезориентированным, и его родителей увидели однажды утром во вторник, они шагали твердым шагом и выглядели чрезвычайно сердитыми.
— Мы должны кое-что сказать? — спросила Гермиона взволнованным голосом на уроке Заклинаний, подпирая щеку напротив окна так, чтобы видеть мистера и миссис Монтагью, шагающих внутри. — О том, что случилось с ним? В случае, если это поможет мадам Помфри вылечить его?
— Конечно нет, он очухается, — сказал Рон безразлично.
— Так или иначе, больше неприятностей Амбридж, не так ли? — сказал Гарри удовлетворенным голосом.
Он и Рон оба стукнули по чайным чашкам, которые, как предполагалось, они должны были заколдовать своими палочками. Гарри исторг из своей чашки четыре очень коротких ноги, которые не могли достать стола и бессмысленно извивались в воздухе. Рон вырастил четыре очень тонких веретенообразных ноги, которые приподняли кубок над столом с большим трудом, подрожали в течение нескольких секунд, затем свернулись, отчего кубок раскололся пополам.
— Репаро, — произнесла Гермиона быстро, исправляя кубок Рона с мановением своей палочки. — Это очень хорошо, но что если Монтагью останется таким навсегда?
— Кому какое дело? — сказал Рон раздраженно, в то время как его чайная чашка, снова пьяно встала, яростно дрожа в коленях. — Монтагью не должен был пытаться забрать все те очки у Гриффиндора, не так ли? Если тебе не о чем волноваться, Гермиона, волнуйся обо мне!
— О тебе? — сказала она, ловя свой кубок, поскольку он радостно побежал поперек стола на четырех крепких небольших ивоподобных ногах, и ставя его перед собой. — почему я должна волноваться о тебе?
— Когда следующее мамино письмо наконец пройдет через процесс экранирования Амбридж, — сказал Рон горько, теперь поддерживая свою чашку, в то время как ее хилые ноги слабо пытались удержать ее вес, — у меня будут большие неприятности. Я не удивлюсь, если она послала еще одну Вопилку.
— Но…
— Это будет моя вина, что Фред и Джордж уехали, вот подождите, сказал Рон мрачно. — Она скажет, что я должен был остановить их отъезд, я должен был схватил концы их метел и повиснуть на них или еще что-то… да, это все будет моя вина.
— Ну, если она так скажет, это будет очень несправедливо, ты не мог сделать ничего! Но я уверена, что она так не скажет, я имею ввиду, если это действительно правда, что у них есть помещение в Диагоновом Переулке, они, должно быть, планировали это целую вечность.