Страница 142 из 182
— Да, вот еще и это, как они получали помещение? — сказал Рон, так тяжело поразив свою чайную чашку палочкой, что ее ноги разрушились снова, и она лежала дергаясь перед ним. — Это немного хитро не так ли? Им потребуются кучи галлеонов, чтобы они могли позволить себе арендную плату за место в Диагоновом Переулке. Она захочет знать, что они сделали, чтобы достать такие деньги.
— Ну, да, я тоже хотела бы, — сказала Гермиона, позволяя своей чайной чашке описывать трусцой небольшие аккуратные круги вокруг чашки Гарри, короткие небольшие ноги которой были все еще неспособны коснуться рабочего стола, — меня интересует, убедил Мундунгус их продавать украденные товары или что-то еще ужасное.
— Нет, — кратко сказал Гарри.
— Откуда ты знаешь? — спросили Рон и Гермиона вместе.
— Это потому, — Гарри колебался, но момент, чтобы признаться наконец, казалось, настал. Не имело смысла продолжать хранить молчание, если это означало, что любой мог подозревать Фреда и Джорджа в преступлениях. Потому что они получили это золото от меня. Я дал им мой выигрыш Турнира Трех Волшебников в прошлом июне.
Воцарилось напряженная тишина, потом чайная чашка Гермионы, пробежала прямо по краю стола, упала на пол и разбилась.
— О, Гарри, ты этого не делал! — воскликнула она.
— Нет, я это сделал, — сказал Гарри мятежно. — И я даже не жалею об этом. Я не нуждался в золоте, а они будут превосходно управлять магазином Волшебных Шуток.
— Но это прекрасно! — вид у Рона был взволнованный. — Это все — твоя вина, Гарри, мама вообще не сможет обвинять меня! Можно рассказать ей?
— Да, я полагаю, это было бы лучше, — тупо произнес Гарри, — особенно если она думает, что они достают украденные котлы или что-то в этом роде.
Гермиона не произнесла ни слова до конца урока, но у Гарри было предчувствие, что это затишье перед бурей. И точно, как только они вышли из замка на перерыв и стояли вокруг на слабом майском солнце, она поймала взгляд Гарри и открыла рот, уже набрав воздуха.
Гарри прервал ее прежде, чем она даже начала.
— Бессмысленно ворчать на меня, это уже сделано, — он сказал твердо. Фред и Джордж получили золото, потратили солидную часть его, к тому же я не могу забрать его у них, да и не хочу. Так побереги свое дыхание, Гермиона.
— Я не собиралась ничего говорить о Фреде и Джордже! — сказала она осипшим голосом.
Рон недоверчиво фыркнул, и Гермиона бросила на него очень грозный взгляд.
— Нет, я не об этом! — сердито сказала она. — На самом деле, я хотела спросить Гарри, когда он собирается вернуться к Снейпу и попросить побольше уроков Перезаграждения!
Сердце Гарри упало. Как только они исчерпали тему драматического отъезда Фреда и Джорджа, которая по общему мнению заняла много времени, Рон и Гермиона захотели услышать новости о Сириусе. Поскольку Гарри не доверил им причину, по которой он хотел первым делом поговорить с Сириусом, ему трудно было решить, что им можно сообщить; но в конце рассказа он признался, что.
Сириус потребовал от Гарри возобновить уроки Перезаграждения. И тут же пожалел об этом; Гермиона не позволяла этой теме угаснуть и продолжала возвращаться к ней, когда Гарри менее всего ожидал этого.
— И не рассказывай мне, что тебе перестали сниться странные сны, говорила Гермиона теперь, — потому что Рон сказал мне, что ты прошлой ночью снова бормотал что-то во сне.
Гарри бросил на Рона разъяренный взгляд. Вид у Рона был смущенный и пристыженный.
— Ты совсем немножко бормотал, — проговорил он извиняющимся тоном. Что-то вроде "еще чуть-чуть дальше".
— Мне снилось, что я смотрю, как ты играешь матч по квиддичу, жестоко соврал Гарри. — Я пытался подсказать тебе потянуться чуть-чуть дальше, чтобы захватить Квоффл.
Уши Рона покраснели. Гарри почувствовал своего рода мстительное удовольствие; ему конечно не снилось ничего подобного.
Прошлой ночью он еще раз сделал вылазку в коридор Тайного Отдела. Он прошел через круглую комнату, потом комнату, полную щелкающего и пляшущего света, пока он не оказался снова внутри той пещеровидной комнаты, заполненной полками, на которых располагались пыльные стеклянные шары.
Он поспешил прямо к ряду номер девяносто семь, повернул налево и побежал вдоль ряда… вероятно тогда-то он и говорил вслух… еще чуть-чуть дальше… поскольку он чувствовал, что его сознание само борется, чтобы пробудиться… и прежде, чем он достигнет конца ряда, он снова окажется в кровати, пристально глядя на полог, свисающий с четырех сторон.
— Ты пробуешь блокировать разум, не так ли? — спросила Гермиона, глядя на Гарри сияющими глазами. — Ты продолжаешь ходить на Перезаграждение?
— Конечно, — сказал Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал так, как будто он счел этот вопрос оскорбительным, но вместе с тем, избегая ее взгляда.
Правда была в том, что его любопытство было так сильно, и ему так хотелось узнать, что было скрыто в той комнате, полной пыльных шаров, что он весьма сильно желал, чтобы его сны продолжались.
Проблема была в следующем: оттого что всего меньше месяца осталось до экзаменов и каждый свободный момент был посвящен повторению, его разум, казалось, был настолько насыщен информацией, что когда он ложился спать, ему было очень трудно уснуть вообще; и когда он все же засыпал, его переутомленный мозг представлял ему в большинстве ночей глупые сны об экзаменах. Он также подозревал, что часть его разума — та часть, которая часто говорила голосом Гермионы — теперь чувствовала себя виноватой в случаях, когда его сознание блуждало по коридору, заканчивающемуся черной дверью, и стремилась пробуждать его прежде, чем он мог достичь конца пути.
— Знаешь, — сказал Рон, чьи уши все еще пылали красным, — если Монтагью не оправится до того как Слизерин будет играть с Хаффлпаффом, у нас может быть шанс завоевать Кубок.
— Да, наверное, — сказал Гарри, радуясь перемене темы.
— Я имею ввиду, что мы выиграли одну игру и проиграли одну — если Слизерин проиграет Хаффлпаффу в следующую субботу…
— Да, верно, — сказал Гарри, теряя нить разговора о том, с чем он соглашается. Чоу Чанг только что прошла через внутренний двор, решительно не глядя на него.
Заключительный матч сезона по квиддичу, Гриффиндор против Рэвенкло, должно было произойти в последние выходные мая. Хотя Слизерин был с незначительным перевесом побежден Хаффлпаффом в их прошлом матче, Гриффиндор не смел надеяться на победу, в результате главным образом (хотя конечно никто не говорил это ему) печального вратарского рекорда Рона. Он, однако, казалось, не терял оптимизма.
— Я полагаю, я не могу стать еще хуже, верно? — мрачно заметил он Гарри и.
Гермионе за завтраком утром в день матча. — Нам нечего терять теперь, не так ли?
— Знаешь, — сказала Гермиона, когда она и Гарри немного позже спустились к месту матча посреди очень возбужденной толпы, — я думаю, что Рон мог бы добиться большего успеха если бы Фред и Джордж не крутились рядом. Они никогда ему до конца не доверяли.
Луна Лавгуд настигла их с чем-то похожим на живого орла, взгромоздившегося на ее голову.
— О, черт возьми, я забыла! — воскликнула Гермиона, наблюдая за орлом, шевелящим крыльями, поскольку Луна шла прямо мимо группы болтающих и указывающих на нее слизеринцев. — Чоу будет играть, не так ли?
Гарри, который не забыл об этом, просто хрюкнул.
Они нашли места в верхнем ряду трибун. Был прекрасный, ясный день; Рон не мог желать лучшего, и Гарри надеялся несмотря ни на что, что Рон больше не даст слизеринцам повода для скандирования "Уизли — наш Король".
Комментировал, как обычно, Ли Джордан, который был очень удручен с тех пор как Фред и Джордж уехали. Когда команды вылетели на поле, он называл имена игроков гораздо с меньшим, чем всегда, удовольствием.
— Брэдли… Дэвис… Чанг, — объявил он, и Гарри, почувствовал, что его желудок как будто перевернулся, когда Чоу вылетела на поле, и ее блестящие черные волосы слегка развевались от небольшого бриза. Он не был уверен, чего он хотел больше, кроме того, он не мог выдержать больше ссор. Даже вид ее оживленной беседы с Роджером Дэвисом, когда они готовились установить метлы, причинял ему только боль ревности.